Атласные мечты - Страница 45

Элис с тревогой наблюдала за Жилем. В последние дни он превратился буквально в комок нервов, ведь Лизиан вот-вот должна была родить. Жиль заставил подрядчиков провести телефонный провод к своему чертежному столу, и теперь аппарат находился в дюйме от его руки, так что он уже не опасался пропустить звонок своей жены, возвещающий о том, что ему пора мчаться домой и везти ее в больницу.

Элис пришлось снять бюстгальтер и остаться лишь в узеньких трусиках, чтобы Жилю было как можно удобнее пригонять по телу жесткий, временами непокорный материал. Когда, разразившись проклятиями, он в третий раз раздраженно бросил на пол длинный отрез ткани, Элис решила воспользоваться моментом и отправиться на ленч. Она накинула халат и выскользнула из комнаты.

– Я не могу работать с этим материалом! – кричал ей вслед Жиль. – Я продал душу дьяволу, перейдя в Дом моды Лувель!

В обществе Наннет и Сильвии Элис перекусила в ателье сырыми овощами.

– Как Жиль? – осведомилась Наннет. – Эх, они губят его талант, – сказала она, не дождавшись от Элис ответа. – И портят его характер. Работая на Руди, он был милым мальчиком.

– И мальчиком Руди, – иронически вставила Сильвия.

– Это правда? – задумчиво спросила Элис.

Наннет пожала плечами.

– Кто знает, кроме самого Жиля?

– Давайте не будем говорить об этом, – торопливо предложила Элис. Для одного дня ей уже и так хватало впечатлений.

Получасом позже принцесса Жаклин стала примерять на Элис свою версию костюма для «Бала Белых Птиц», который, как заверил Джексон Сторм, та наденет, но только в том случае, если он сам одобрит окончательный вариант.

Принцесса была удивительно бледна, но темные круги вокруг ее глаз исчезли. После праздников Жаклин вернулась в Дом моды Лувель несколько притихшей, но держалась с достоинством. Никаких объяснений. Никаких упоминаний о роли Элис и Карима в тот ужасный вечер. Разумеется, никакой благодарности. Машина Медивани, как обычно, доставляла принцессу утром и забирала в конце рабочего дня.

Элис предполагала, что злосчастный эпизод не был абсолютной тайной в Доме Лувель. Она уловила некоторую напряженность в поведении Аб-дула и решила, что Карим посчитал необходимым рассказать все отцу. Теперь, в отсутствие сына, Абдул зорко наблюдал за принцессой.

А Джеки в своих грязных кедах и шикарном панковском «прикиде» с завидным пылом погрузилась в работу над разработкой модели для Элис. Костюм должен иметь головокружительный успех, объяснила она манекенщице. К своему двадцатилетию принцесса желала обрести известность.

Элис разрывалась между принцессой и Жилем. Неудивительно, что ее начинало трясти, когда они пытались примерить на ней свои творения.

Принцесса сидела на высоком табурете у своего чертежного стола, глядя, как примерщицы, стоя на коленях, скалывают булавками ткань на бедрах Элис.

– Проклятие! – вздохнула она. – Хотелось бы мне быть красивой. Даже моя сестра Кэтрин красива.

Это была одна из самых любимых жалоб Жаклин Медивани. Элис, скользнув взглядом по неровно стриженной черноволосой головке девушки, посмотрела на примерщиц, но те отвели глаза.

Жаклин Медивани была хорошенькой, но никак не красавицей. К тому же ее портили грубо срезанные волосы, просторные свитеры и мешковатые брюки. И, конечно, кеды.

Это способ защиты, внезапно поняла Элис. Но от чего? От сознания своей некрасивой внешности, на которую она постоянно сетовала? Или протест титулу принцессы?

– Нико Паллиадис тоже красивый, – продолжала Жаклин. Говоря с Элис о Николасе Паллиадисе, она становилась ехидной. – Ты так не считаешь?

Элис посмотрела вниз на корпевших примерщиц.

– Даже и не знаю, – промямлила она.

Зато принцесса знала.

– Что за номера он вытворял из-за моей сестры! Ты знаешь о том, что Нико Паллиадис был любовником Кэтрин?! Ему исполнилось тогда только пятнадцать лет. Об этой скандальной истории писали все газеты. Послушай, Элис, – внезапно спросила принцесса, – ты у нас Скорпион?

День рождения Элис был в ноябре; принцесса уже спрашивала ее об этом.

– Скажи, откуда вы так хорошо друг друга знаете?

Принцесса пожала плечами.

– Мы все учились в одной школе в Ле Розе до тех пор, пока туда не хлынули богатые саудовцы и японцы. – Она посмотрела на Элис сквозь прищуренные ресницы. – Ты даже представить себе не можешь, каким он был молчаливым! Все потому, что их дедушка не позволял Андросу и Нико заводить друзей. Однажды на переменке Кэтрин сказала Нико, чтобы тот шел в свою комнату, раздевался и ждал ее. Он так и сделал. Когда Кэтрин с подружками распахнули дверь, они увидели совершенно голого Нико в полной боевой готовности. Это было изумительно! Его так обломали!

Принцесса захихикала. Элис не могла разделить ее веселья. Бедный Николас Паллиадис! Принцесса Кэтрин и ее компания были страшно жестоки.

– А при чем тут Скорпион?

– Это самый сексуальный знак зодиака. – Принцесса смерила ее пристальным взглядом. – В какое время ты…

Неожиданно в дверном проеме появился чем-то явно взволнованный Абдул. За ним в черном деловом костюме стоял незнакомец могучего телосложения. Рядом Элис заметила человека в черной форменной одежде шофера.

Абдул жестикулировал обеими руками, указывая куда-то вниз, в то время как тип в черном костюме и шофер шагнули в комнату.

– Мадемуазель, одна очень важная персона должна повидать вас.

Мужчина могучего сложения прошел мимо Наннет и Сильвии и взял Элис за плечо.

– Мадемуазель. – Вблизи было видно, что его лицо испещрено шрамами. – Пожалуйста, – сказал он по-французски с сильным акцентом, – позвольте нам препроводить вас к одному человеку, который желает повидать вас. Это займет всего несколько минут.

Элис прикрыла руками обнаженные груди. Странный шофер поднял ее халат и набросил ей на плечи. Абдул и Карим попятились, уступая им дорогу.

– Подождите, – запротестовала Элис. – Я не могу никуда идти в таком виде.

Они двинулись к лестнице. Шофер и охранник действовали ловко; их руки, казалось, едва касаются Элис, и в то же время они почти несли ее.

Неужели ее похищают средь бела дня?!

– Вы не можете так поступать!

Все было жутко прозаично. Она извернулась, чтобы посмотреть вверх на лестницу. Швеи, Абдул и его сын Карим свесились через парапет, зачарованно глядя вниз. Элис попыталась крикнуть им, чтобы они позвали Питера Фрэнка или Джексона Сторма, но слова застряли у нее в горле.

Они миновали последний лестничный пролет и стремительно выбежали на улицу Бенедиктинцев. Холодный ветер дунул в лицо Элис и едва не распахнул спереди ее шелковый халатик.

– Остановитесь! – закричала она.

Однако ее еще крепче схватили под локти и повлекли к серебристому «Роллс-Ройсу». Шофер, отпустив руку Элис, бросился вперед, чтобы распахнуть дверцу машины.

Одно сумасшедшее мгновение она была уверена, что ее затащат в автомобиль и похитят. Это был не «Даймлер» Николаса Паллиадиса. Она уже открыла рот, чтобы закричать, когда охранник наклонился и обратился к кому-то внутри лимузина.

– Вот эта девушка, сэр.

Он положил руку на талию Элис и подтолкнул ее вперед. Оказавшись в дверном проеме, Элис увидела перед собой серебристое и мягкое покрывало из меха шиншиллы, точно такое, как в лимузине Нико.

Сильная мужская рука подтолкнула ее.

После яркого солнечного света в салоне «Роллс-Ройса» казалось совсем темно. Два блестящих черных, как у маленького зверька, глаза выглядывали из груды шелковистого шиншиллового меха.

Элис инстинктивно отпрянула, но рука охранника удержала ее. Приглядевшись, девушка разглядела старика, когда-то крупного телосложения, но теперь скорчившегося в мехах, как тролль. Его длинные и тонкие, как спички, ноги, торчали из-под покрывала.

– Это мистер Сократес Паллиадис, – произнес охранник. – Он только желает посмотреть на вас, мадемуазель.

Сморщенное, как у старого злобного шимпанзе, лицо таращилось на нее. Полулежа в дверях лимузина, посреди улицы Бенедиктинцев, в одном стареньком шелковом халатике – стандартном наряде манекенщиц, привыкших проводить большую часть дня неодетыми, Элис, испуганная, потрясенная, оскорбленная, была словно парализована.