Асы против асов. В борьбе за господство - Страница 5

В ясное осеннее утро я поднялся на своем истребителе «Ньюпор-21», набрал высоту 2000 метров и, сделав пологий вираж, чтобы приготовиться, сбавил газ, выключил мотор. Потеряв скорость, нажимаю левую педаль. Левое крыло проваливается вниз. Какая-то сила заносит самолет вокруг него. В быстром вращении все сливается в опрокинутый конус. Внизу только мелькают строения аэроплана. Вот он, «штопор»! Даю правую ногу, ручку «от себя», крен влево. Самолет как бы останавливается носом вниз и устремляется в пикирование. Включаю мотор, и распираемый счастьем, уверенно повторяю штопор и иду на посадку. С тех пор выполнению «штопора» начали обучать, как обычной фигуре пилотажа, и многие жизни летчиков были спасены». Когда Красная армия подошла к Перекопу, русский ас перешел на сторону красных и в 1921 г. получил назначение в 1-ю Московскую школу красных военлетов, что была на Ходынке. Сначала летчиком-инструктором, а потом начальником летной части. В этой школе Арцеулов подготовил более 200 красных военлетов. В 1927 г. он перешел в гражданскую авиацию, а в 1933 г., в ее десятую годовщину, его по доносу ссылают на Север. Там один из выдающихся летчиков России был отлучен от неба навсегда. Арцеулова освободили в 1938 г., после чего он стал работать художником-графиком.

Писателю Л. Вяткину довелось быть в гостях у К.К. Арцеулова. В своей увлекательной книге «Трагедии воздушного океана» он рассказывает: «Однажды в гостях у Константина Константиновича я с интересом рассматривал книгу под названием «Асы первой мировой войны». Книга была издана во Франции, с прекрасными иллюстрациями и портретами французских, бельгийских, немецких летчиков, но не было ни одного русского. Это меня удивило, и я спросил у Константина Константиновича о причине столь явного антагонизма по отношению к русским героям. Несомненно, что русские авиаторы внесли большой вклад в теорию и тактику воздушной войны. И вдруг такое умалчивание.

К.К. Арцеулов

В чем дело? «Видите ли, – неторопливо начал Арцеулов, – автор-француз был очень обижен, что в России, совсем некстати, по его мнению, случилась революция, и Россия, заключив Брестский мир, вышла из войны. Это обстоятельство и было причиной, что русских авиаторов он решил не включать в книгу. К тому же многие пилоты вроде, М.Н. Ефимова, Е.Н. Крутеня перешли на сторону Советской власти». Помолчав, он продолжил: «Русским асам вообще не повезло в истории. Была революция, октябрьский переворот, гражданская война, затем годы разрухи, первые пятилетки, индустриализация, коллективизация… И было как-то не до них. Вот они и остались в тени, почти забытые всеми».

Таким образом, в России в период Первой мировой войны считался асом только тот летчик, который одержал не менее пяти побед. При этом победы засчитывались лишь в том случае, если аэроплан противника был сбит на территории, занятой русскими войсками. Самолеты противника, упавшие за линией фронта, официально не засчитывались как не имевшие подтверждений. Но вернемся к рассуждениям Арцеулова. Он называл три фамилии русских летчиков, якобы предавших союзников, из-за чего, собственно, французский автор не включил их в книгу про асов Первой мировой. И тем не менее это не совсем верно. С Крутенем все понятно, он погиб в 1917 г., возвращаясь с боевого задания. Другой русский летчик, Алексей Дмитриевич Ширинкин (1897–1938), действительно в 1917 г. поручиком встретил революцию с красным флагом на борту своего аэроплана. Сын кузнеца, солдат, он поступил в воздухоплавательную школу Всероссийского Императорского аэроклуба после личного обращения с такой просьбой на французском языке к самому царю. Считается, что в годы Первой мировой войны он одержал девять побед, за что был удостоен нескольких боевых орденов, а в годы Гражданской еще двух орденов Красного Знамени. Но был еще один русский летчик, Ефимов Михаил Никифорович (1881–1919). В 1910 г. одним из первых в России совершил полет на аэроплане. С 1910 г. – инструктор в авиашколе, впервые выполнил крутые виражи, пикирование и планирующий полет с выключенным двигателем. В Первую мировую войну одержал несколько побед в воздушных боях. После революции служил в авиации Черноморского флота. В 1919 г. расстрелян белыми. Видимо, у него тоже были свои причины служить красным. Свой выбор сделали и другие русские летчики. Как, например, Александр Александрович Козаков. В марте 1915 г. по примеру Нестерова он таранил немецкий «альбатрос». При этом после первой победы ему удалось спланировать к земле на «моране» с остановившимся мотором. Высочайшим приказом от 18 июля 1915 г. поручик 19-го корпусного авиаотряда был награжден Георгиевским оружием. А 31 июля 1917 г. ротмистра Козакова наградили орденом Святого Георгия 4-й степени. А к ноябрю 1917 г. кавалер боевых русских орденов и французского ордена Почетного легиона одержал 17 побед (по другим сведениям – 30). Он командовал первой боевой авиагруппой, а в Гражданской войне – славяно-британским авиаотрядом на севере. В 1919 г. после поражения интервенции и белых Козаков отказался эмигрировать и служить у Колчака, а 21 июля того же года 30-летний полковник на своем аэроплане врезался в землю. Его похоронили в часовне уральского города.

Кубанский казак Вячеслав Матвеевич Ткачев в кадетском корпусе учился вместе с П.Н. Нестеровым. Они были друзьями. Подъесаул Ткачев одним из первых летчиков был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. В мае 1917 г. подполковника, военного летчика, инспектора авиации и воздухоплавания штаба Юго-Западного фронта Ткачева удостоили Георгиевского оружия за отличие в 11-м авиационном дивизионе. В Гражданскую он служил начальником авиации у Врангеля. Белый генерал вспоминал в эмиграции: «Наша воздушная эскадрилья под руководством выдающегося летчика генерала Ткачева производила в воздухе ряд блестящих маневров, маневров тем более удивительных, что большинство аппаратов пришли в полную ветхость, и лишь беззаветная доблесть русского офицера заменяла технику». Официально Вячеслав Матвеевич одержал в Первую мировую пять побед. В 1944 г. его вывезли из Югославии и осудили в Советском Союзе на десять лет лагерей. Затем он жил в Краснодаре, на своей родине, и занимался литературной деятельностью.

По некоторым источникам, на 150 летчиков-истребителей Российской империи было около 30 асов, уничтоживших в общей сложности около 190 самолетов противника. По другим данным, русские истребители уничтожили на Восточном фронте более 2000 самолетов. Но даже по данным Германии, русские летчики одержали всего 289 побед. Между тем их победы до сих пор не подведены под общий знаменатель. В списке доктора исторических наук сталинской эпохи Н. Волкова есть три фамилии русских асов: Кокорин—11 побед, Смирнов – 9 побед, Орлов – 8 побед. По другим источникам, Иван Васильевич Смирнов одержал 12 (20) побед; Кокорин Николай Кириллович – 5 побед; Орлов Иван Александрович – 5 (10) побед.

Другой известный русский летчик, штабс-капитан Аргеев Павел Владимирович, командир 19-го корпусного авиационного отряда и георгиевский кавалер, одержал 15 (18) побед.

Так почему же все-таки русских асов позабыли бывшие союзники по Антанте? Дело в том, что одним из самых результативных асов Германии считался Манфред фон Рихтгофен – 80 официальных побед. Вторым после него был француз Рене Фонк – 75 зарегистрированных побед (всего 126), а третьим – англичанин Вильям Бишоп, 72 победы. Как видим, разница между ними и самыми результативными русскими асами колоссальная. Возможно, именно из-за такой огромной разницы в количестве воздушных побед кроется главная причина игнорирования русских. По количеству побед они отставали в несколько раз. Но этому есть объяснение. За годы Первой мировой войны численность самолетов в действующих армиях мировых держав росла неравномерно. И этот показатель не учитывать нельзя. Например, если во Франции численность самолетов выросла (с 1914 по 1918 г.) в 23 раза и составила в результате более 3 тыс. самолетов, то в Германии в 11,2 раза (2710 самолетов), а в России только в 2,2 раза (590 самолетов). Следовательно, и «боевое использование» этих стран происходило примерно в такой же пропорции. При этом в 1918 г. в составе военной авиации сухопутных войск истребительная авиация занимала 40,1 %, а удельный вес разведывательной авиации уменьшился более чем в два раза. Отсюда следует, что на Западном фронте военная авиация использовалась чаще большими группами, что, в свою очередь, часто приводило к групповым воздушным боям. При отсутствии же средств управления (в первую очередь радиосвязи на аэропланах) групповой воздушный бой заключался в проведении лишь первой коллективной атаки, вслед за которой он распадался на ряд индивидуальных схваток. Так, 9 ноября 1916 г. из третьей бригады королевской авиации сухопутных войск в воздух поднялись 16 бомбардировщиков в сопровождении 14 истребителей. Первым была поставлена задача нанести удар по фабрике по производству сахара во Врокуре, а вторые выполняли роль прикрытия. В ходе полета к цели 30 английских самолетов были перехвачены 30 немецкими самолетами. И таких примеров множество. Под Верденом германская авиация пыталась построить «воздушное заграждение» над линией фронта, применяя массированно истребительную авиацию способом патрулирования в воздухе. Однако они смогли выставить всего 168 самолетов вместо необходимых 800. Вообще дежурство в воздухе впервые было применено русской авиацией при прикрытии Варшавы от налетов немецких цеппелинов и бомбардировщиков в начале 1915 г. Чуть позже на всех фронтах этот способ получил широкое применение, а французы с любовью назвали его «барраж». Поначалу его осуществляли одиночные самолеты, а впоследствии стали привлекаться целые подразделения. Группы в зонах патрулирования начали эшелонировать по высоте, по нескольким ярусам, а зону барража выносили ближе к направлению возможного появления противника. Считается, что за годы Первой мировой войны асами, число которых не превышает 7 % от общего количества летчиков, было уничтожено 65 % всех сбитых самолетов. Всего за период с 1914 по 1918 г. асами стали более 500 летчиков воевавших стран, а в воздушных боях было сбито свыше 9000 самолетов.