Астрологический прогноз для России на XXI век. Конец света отменяется! - Страница 3

Во–первых, астрология, как и пьянство, не терпит дилетантов. Если не заниматься этим всерьез, то лучше совсем не заниматься. И, во–вторых, ничего не случается просто так. Нужно быть внимательным к каждой мелочи. И если на столбе написано «Не влезай – убьет», то лучше не проверять.

И если «Первый катрен» предупреждал, что ему нельзя оглядываться в прошлое, значит, этого делать не стоило. Поэтому Андрей больше не пытался прочитать астрологическую историю своей семейной трагедии.

Он мог только предполагать, почему неведомые сверхъестественные силы наложили строжайший запрет на прошлое. Вероятно, здесь таилась великая и непознаваемая загадка предопределения. Волен ли человек в своих поступках или весь его путь заранее предначертан высшими силами? Андрей принял условия и смирился с неизбежным.

А потом его постигла еще одна утрата, непонятная и неожиданная. Михаил исчез. Он перестал отвечать на звонки. В его квартире жили незнакомые люди. Андрей терялся в догадках. Только спустя месяц ему позвонила женщина. Она представилась Марией. Мария сказала, что звонит из Парижа по просьбе Михаила. И что тот позже сам перезвонит Андрею. Но брат больше не звонил. Иногда, очень редко, звонила Мария, передавала привет от брата, говорила, что у него все нормально.

Сначала Андрей не знал, верить ей или нет. Но однажды, когда ему до зарезу нужен был совет по жизненно важному вопросу, он спросил ее, не надеясь особенно, но совет получил. И Андрей не сомневался – такой совет мог дать только брат. Потом это случилось еще несколько раз. Это значило одно – Михаил жив, но по какой-то причине не хочет или не может сам выйти на связь.

С тех пор каждый раз, когда Андрею требовался совет брата, он получал его от Марии. Но ведь и Дельфийский оракул тоже общался с простыми смертными не напрямую, а при помощи жрицы–пифии.

Андрей научился ждать. Он знал, что когда-нибудь разгадает и эту загадку. И если сам не найдет, так звезды подскажут. Ибо звезды не лгут. Надо только иметь умение и терпение, чтобы правильно их понять. Теперь он и сам это знал.

Давным–давно, в тысяча девятьсот девяносто девятом, Михаил спас мир, в этом у Андрея не было ни малейших сомнений. А ведь этого не заметил никто, кроме избранных. Андрей наморщил лоб, вспоминая знаменитый катрен Нострадамуса, посвященный этой дате.

Да, в мире почти никто не заметил, что 11 августа 1999 года едва не воплотился предсказанный французским астрологом король Ужаса, вместе с кровавыми гекатомбами Марса. Усилиями Михаила зло тогда было побеждено, но не уничтожено. Мог ли Андрей осудить Михаила за то, что он после этого предпочел покой и личное счастье? Он мог только принять на себя его миссию. В голову пришли строчки: «Он не заслужил света, он заслужил покой». Откуда это? Кажется, из Булгакова.

После трагической даты прошло три года, прежде чем Андрей смог заставить себя забыть о прошлой жизни. Ему это почти удалось. Остались только две вещи, с которыми он так и не сумел справиться: женщины и дождь.

С женщинами было проще – он старался общаться с ними как можно реже. А вот спрятаться от дождя было невозможно. Он барабанил в окно, стучал по крыше. Поэтому в дождь Андрей не находил себе места. Во всяком случае, оставаться дома было совершенно невыносимо. Тогда он одевался и шел бродить по улицам. И, хотя страшные запои, которыми он страдал некоторое время после трагедии, давно остались в прошлом, в такие часы ему ужасно хотелось выпить.

Но сейчас к этому понятному, в общем, желанию примешивалось пугающее ощущение страшной неотвратимой беды.

Комната была большая, обставленная с тонким вкусом. В ее интерьере роскошь удачно сочеталась с утонченной изысканностью. За большим окном, снаружи, было темно, бушевала осенняя непогода. Тем теплее и уютнее казался комфортабельный оазис внутри. Судя по обстановке, это был кабинет преуспевающей бизнес–леди. В комнате царила эклектика. Книжные шкафы красного дерева соседствовали с полками из толстого стекла. Тяжелая хрустальная люстра нависала над зеленым паласом, натуральный ворс которого в ладонь длиной напоминал травяную лужайку. На стенах рядом с цветными гравюрами висели абстрактные коллажи.

Хозяйка кабинета, красивая женщина лет тридцати с небольшим на вид, сидела за массивным столом в изящном старинном кресле. Ее гостья, столь же привлекательная, но лет на пять моложе, расположилась на кожаном диване рядом с торшером. Его мягкий свет, мерцающий экран ноутбука и отблески огня в большом камине рассеивали мрак и настраивали на интимное общение. Не в смысле секса, а в смысле откровенности.

Хозяйку кабинета звали Ада Винтер. Ей принадлежал не только кабинет, но и весь комплекс зданий: бывший кинотеатр, общественный туалет и половина двухэтажного особняка конца 19 века. Другая половина особняка по суду досталась ее последнему бывшему мужу, бизнесмену Борису Абрамовичу Бекерману. Тот, в свою очередь, продал свою половину международному «Офис–банку». Этим он нарушил права совладелицы – своей бывшей супруги. Та не ограничилась гражданским иском и теперь по ее инициативе в конторе «Офис–банка» кропотливо работали следователи прокуратуры. Сам виновник торжества предпочел наблюдать за схваткой со стороны.

Из угла комнаты послышался угрожающий низкий рокот, который сменился яростным змеиным шипением, и из хромированного чрева стоявшей на полке эспрессо–машины в изящные фарфоровые чашки полились тонкие струйки кипящего кофе. По кабинету поплыли волны дивного аромата. Хозяйка поднялась и прошла к кофеварке.

– Зверь–машина. Давление как на дне Тихого океана, – сообщила она. – Из любого мусора способна сварить напиток богов. Васенька, тебе сахар класть?

Подруга Ады, Василиса Михайлова, молодая женщина двадцати четырех лет, работала журналисткой и вела рубрику «Секретные материалы» в принадлежавшем Аде журнале «Модус вивенди». Ада не раз уверяла Василису, что внешностью она – вылитая Джейн Биркин, кумир молодежи и звезда семидесятых годов прошлого века.

Василиса ее восторга не разделяла. В ее представлении Джейн Биркин была субтильной особой, из тех, что в народе сравнивают с рукояткой от граблей или вешалкой для платьев. В отличие от нее Василиса имела спортивную фигуру, форму которой тщательно поддерживала и была стройной, но далеко не тощей.

На вопрос о сахаре Василиса ответила утвердительно.

– А сливки? – переспросила хозяйка.

– Господь с тобой, ни в коем случае! Предпочитаю аскетическую простоту и качество.

– Я тоже за простоту, – согласилась Ада. – По мне кофе может быть каким угодно, при условии, что это арабика и выращен в Старом Свете, а не в Южной Америке. Причем лучше, если он привезен не из Африки, а из арабской страны. И без всяких примесей и миксов.

– А как насчет «Копи–лювак»? – прищурилась Василиса. – Не пробовала?

Ада попыталась напрячь высокий ровный, без единой морщинки, лоб.

– Ты имеешь в виду тропическую крысу, которая поедает кофейные ягоды, а потом гадит кофейными косточками? В смысле – зернышками. Нет, не пробовала и не собираюсь. Вдруг их плохо помыли? Знаешь, у меня недавно одна знакомая провела эксперимент. Она намочила кофейные зерна валерьянкой и скормила своему коту в надежде, что, пройдя через пищеварительный тракт животного, эти зерна также приобретут специфический вкус.

– И как?

– Пока никак. Ждет урожая.

Подруги рассмеялись и принялись за кофе. Василиса пила обычный эспрессо, Ада – ристретто. Крутейший, без сахара, на треть маленькой кофейной чашки, на один глоток. Василиса с интересом рассматривала висевший на шее Ады медальон. На нем кольцом была изображена змея, вцепившаяся в собственный хвост. В центре кольца блестел бриллиантовый глаз.

– Что это за символ? – поинтересовалась Василиса.

Ада пожала плечами.

– Понятия не имею. Какие-нибудь масоны–шмасоны. Я его отторгла у Борюсика вместе с этой недвижимостью.