Астральный летчик - Страница 98

— Вы должны ему сказать про Марину. Это поможет ему.

Алик оторопел:

— Не думаю.

Светлана резко выдернула из-под Алика подстилку:

— А я знаю! Это спасет его!

В заросшей высоким иван-чаем воронке никого не было. Ни Петровича, ни Андрюши. Алик забеспокоился: шел уже седьмой час. Солнце опускалось над заливом. Рыжим золотом отливали стволы прибрежных сосен. Только сейчас Алик сообразил, что не успел спросить Светлану про Марину. Где она? Должно быть, тоже здесь. Георгий Аркадьевич собирался привезти сюда «все святое семейство»…

Алик лег на пологую стенку воронки, раздвинув траву, поглядел на крышу главного корпуса. Там среди антенн суетились Левины «ебятки», растягивая вдоль крыши новое крыло АУТа. Самого Левы не было видно. На возвышении стоял молодец с автомате»! в черной форме. Пас бедных «ебяток». Не давал им взглянуть на резвящихся в воде голых «пионеров».

«Вожатый» в черной пилоточке бодро и резко протрубил сбор. Голые толстяки и красавицы, мокрые, усталые, нехотя вылезали из воды. Первым, дрожа, вылез «песец» в цветастых трусах. Его длинные трусы на голом пляже выглядели как смокинг, надетый в баню. При виде дрожащего «песца» Алик опять переключился на Андрюшу. Все началось именно с «песца». Это он отправил Андрюшу во «Фрегат». С этого все началось!

Пляж опустел. «Вожатый» строем уводил «пионеров» по цементной дорожке к главному корпусу. Позади строя уныло трусил «голубой песец». И Алик решился! Он выскочил из воронки и бросился через лес. Ветки хлестали его. по голым плечам и груди, но Алик не чувствовал боли. Он опередил отряд и спрятался за сосной. Пропустил строй мокрых «пионеров» и, когда появился одинокий «песец», набросился на него, зажал ему рот и затащил в кусты. Он хотел произвести «захват» красиво и четко. Но получилось глупо: в кустах он поскользнулся и плашмя упал на мокрого «песца». Тот зашептал испуганно и страстно:

— Что вы придумали? Отстаньте! Кругом люди!

Алик тихо выматерился. «Песец» узнал его и сел:

— Вы живой?! Слава Богу. Я так за вас волновался.

Алик заткнул ему рот. Но их никто не заметил. Строй быстрым шагом уходил за угол корпуса. Алик отпустил «песца» и сказал мрачно:

— Сначала сдали меня чекистам, а потом забеспокоились?

«Песец» умоляюще сложил руки:

— Честное слово, я хотел вам помочь. Я думал — вы тоже наш. Я думал — они вас окрутили. Они страшные люди, Алик!

— Кто страшные люди?

— Они страшные люди, — повторил «песец». — Они убили Володю. В моем «мерсе». Оба вдребезги.

— А как вы-то оказались здесь, Сергей Николаевич? Тоже здесь отдыхаете?

«Песец» ответил грустно:

— Они силой притащили меня сюда. Чтобы я им не мешал, Они меня предупредили: если я попытаюсь бежать… Но я не дурак, я и не пытаюсь…

«Песец» вдруг внимательно посмотрел на Алика:

— А вы?

— А я дурак, — зло ответил Алик.

«Песец» заволновался, схватил Алика за руку, зашептал:

— Если вам удастся… передайте нашим на Литейном, что я здесь…

— А вы думаете, «ваши» этого не знают?

В динамиках у главного корпуса запела труба:

Бери ложку, бери хлеб, собирайся на обед. Собирайся на обед!

«Песец» заволновался:

— Ужин! Я пошел. Меня хватятся! Здесь же концлагерь!

Алик схватил «песца» за руку:

— Стой! Ты первый нашел Андрюшу! Ты его во «Фрегат» отправил! Зачем?

«Песец» дернулся, Алик схватил его крепче, и «песец», глядя с тоской в сторону главного корпуса, стал быстро объяснять:

— Мне показалось, что он похож на Капитана. Просто показалось.

— Ты же сказал, что Капитана не видел никогда?

— Я фотографию его видел, — уныло признался «песец», — в офисе, у Марины, на рабочем столе под стеклом… маленькая такая фотография, вырезанная из большой. Там Капитан совсем молодой, в тельняшке, с гитарой… Ну просто вылитый Андрюша. Все! — вырвал руку «песец».— Если меня начнут искать, они и вас найдут! Все! Я пошел.

Уже у самой дорожки Алик догнал его, схватил за плечо:

— Стой! Ты видел Марину?

— Она здесь, — залепетал «песец», — здесь.

— Приведи ее сюда!

— Это невозможно. От нее не отходит Чен.

— Пусть придет, когда сможет. Передай — я жду ее у баркаса, на берегу. Передай!

Очевидно, лицо у Алика было зверским, «песец» испуганно затряс головой:

— Передам. Передам,— а потом попросил жеманно: — Ну отпустите. Мне больно. Мне пора…

Алик сплюнул и отпустил «песца». Но тот не ушел, сказал, затаенно улыбаясь:

— Вы поторопитесь, Алик…

— Куда?

— К вашему мальчику. Его хотят…

— К какому мальчику?

«Песец» побежал и крикнул уже с цементной дорожки:

— Его убить хотят! Поторопитесь!

Алик медленно вернулся к воронке, медленно натянул на себя тренировочный костюм с красными буквами на груди, напялил кроссовки на босу ногу. Было уже начало восьмого. Скоро Лева с «ебятками» вернутся в лабораторию. Алика хватятся, поднимут тревогу. Алик представил себе, как к воронке, раздирая кусты, жарко дыша, оскалив клыки, со всех сторон рвутся черные собаки. И встал. На крыше главного корпуса автоматчик пересчитал «ебяток» и повел их к выходу на чердак. У подъезда урчал зеленый лабораторский грузовичок. «Неужели все? — с тоской подумал Алик. — Неужели закончились три часа моей свободы?» И тут же понял, что никакой свободы и не было. За эти три часа он еще больше повязал себя чужими проблемами. Вернее, проблемой одного человека. Жизни Светланы, Марины и Андрюши теперь целиком зависели только от Василия. А жизнь Василия еще зависела от него… Пока тот не проснулся! Алик нехотя начал выбираться из воронки. Оступился на выступавшем сосновом корне — из-под корня сначала посыпался песок, а потом на дно воронки тяжело упал белый сверток. Алик нагнулся и поднял его. По весу сразу узнал свой ТТ, обмотанный грязным бинтом. Разматывая бинт, сообразил, что пистолет спрятал Андрюша, ожидавший его здесь на берегу. Спрятал перед тем, как идти на обследование. Что за обследование на целый день — Алик начал догадываться. А зачем оно, на это может ответить только Василий. «И ответит!» — решил сурово Алик. Он туго затянул тесемки тренировочных штанов, сунул пистолет за спину, выбрался из воронки и, насвистывая, вышел из леса к главному подъезду.

«Ебятки» уже сидели в кузове грузовичка. У кабины Лева разговаривал о чем-то с Георгием Аркадьевичем. Лева прикладывал волосатые пальцы к красным буквам на груди, оправдывался. Георгий Аркадьевич, набычив лысую голову, тяжело глядел на него. Алик остановился за его спиной. Лева захохотал:

— Что за дела?! Что за гвалт?! Что за шум в синагоге?! Вот же он, собственной персоной!

«Папа» обернулся, мрачно зыркнул на Алика и опять повернулся к Леве:

— Твое счастье, что он нашелся. Сидеть бы тебе в карцере, Лев Наумович. На хлебе и воде.

Лева только рукой махнул:

— Бросьте ваши дурацкие шутки, герр Мюллер. Весь этот ваш образцовый концлагерь для элиты. Дело надо делать! А дело сделано. АУТ к работе готов. Ауфвидерзейн!

Лева открыл дверцу кабины и пропустил первым Алика. Вместе они еле уместились на узеньком сиденье рядом с водителем. Грузовичок чихнул и лихо развернулся среди шикарных лимузинов. Лева шептал на ухо Алику:

— Шарфюрер проснулся. Тебя хватился. Весь лагерь на уши ставит!

Уже в сумерках они подъехали к лаборатории. На фоне черных ворот белели два неподвижных пятна. Алик узнал Никиту и доктора в белых халатах. Не дожидаясь, пока охранник откроет ворота, Никита бросился к кабине:

— Алик, ты с ума сошел! Ты бросил больного! Иди скорей! Он волнуется. Ему плохо!

Через Левины колени Алик стал перелезать к открытой двери, придерживая за спиной пистолет. Лева шепнул ему на прощание:

— Усыпи ты его навсегда!

По узкой, полутемной уже лестнице Никита, доктор и Алик гуськом поднялись на второй этаж. На дежурном столике у палаты горела лампа. Освещала автомат «узи» на столе. Из-за столика встал им навстречу могучий охранник. Но они прошли мимо палаты по коридору. В самом конце коридора у окна Никита остановился. Вздохнул у обитых кожей дверей. На дверях еще с прежних времен сохранилась красная стеклянная табличка. На ней золотом было написано: «ЛЮКС А». Значит, в этом потайном особнячке, в этом «рае в раю» были еще и люксы. Никита осторожно постучал ладонью в обитую дверь. Не дождавшись ответа, приоткрыл ее: