Астральный летчик - Страница 7

— Бутылку «Флагмана». Две закуски, две похлебки. И на зуб чего-нибудь попроще.

— Есть, — по-военному ответил официант, чиркнув закорючку в блокноте. — Попроще только «Попугай». Устроит?

— Два «Попугая».

— Есть. — Официант исчез в дыму, как летучий голландец, будто его и не было.

Только сейчас до Андрюши дошло, как четко Вова выбрал себе место. Наверное, еще там, в гардеробной, у зеркала. Ему был виден весь зал и входная дверь. Андрюша закрывал его спиной, его не видел никто. Вова курил, не спеша разглядывая зал из-за Андрюши, и молчал.

Там, в машине, Андрюша думал, что Вова «усыновил» его, чтобы взять с собой на праздник, на вечеринку с приятелями-афганцами, а они сидели одни в странном полутемном зале. Сидели и молчали. Андрюше надоело быть ширмой. Он уже хотел бросить на стол чужие деньги, послать Вову по всем этажам и гордо уйти пешком через весь Васильевский к себе на Лаврова. На хрена такой праздник?!

— Разрешите? — весело спросил кто-то у него за спиной.

Вова нахмурился. Значит, это был совсем не тот, кого он ждал. Андрюша обернулся.

У стола стоял парень в подтемненных очках, в белой мятой футболке навыпуск, широко и пьяно улыбался. На груди на фоне щита и меча — красные буквы «КГБ» — дешевая футболочка, из ларька. В руке он держал начатую матовую бутылку «Абсолюта».

— С праздником, ребята! — Парень плюхнулся на стул рядом с Вовой и забулькал водку по фужерам.

Вова мрачно глядел на него. Андрюша понял: что-то будет — и решил остаться на всякий случай.

— Ты кто? — спросил Вова.

— Алик. А ты?

— Откуда ты, Алик?

— Я? — удивился очкастый и обвел рукой зал: — Я местный ос-тро-ви-тя-нин. А ты?

— На кого работаешь, сука? — шепотом спросил его Вова. Парень вытаращил на Вову глаза, будто собирался чихнуть, но не чихнул. — На кого работаешь? Ну?!

Очкастый моргнул, поставил бутылку на стол и захохотал на весь зал.

— Алик, с приходом! — крикнула девица из компании.

Очкастый кончил смеяться так же внезапно, как начал. Укоризненно посмотрел на Вову:

— Зачем задавать глупые вопросы, командир? Моя визитная карточка у всех на виду. — Он положил руку на грудь, прямо на красные буквы.

На них уже смотрел весь зал. Вова смущенно мял пальцами сигарету в хрустальной пепельнице:

— Херня. Такой организации больше нет.

— О-ши-ба-ешь-ся… — лукаво пропел очкастый. — Ох, как ты, командир, ошибаешься.

Вова, глядя куда-то в темноту дымного зала, сказал ему тихо:

— Слушай, вали отсюда. По-хорошему.

Очкастый тоже глядел в темноту, словно искал точку, куда смотрел Вова. И так же тихо ответил ему:

— Обиделся, командир? Не надо. Каков вопрос — таков ответ, как говорится. Согласен?

Вова обернулся. Уже по-другому посмотрел на него. Внимательно и оценивающе.

— Слушай, чего ты хочешь?

Очкастый опять заулыбался широко и приветливо:

— Хочу с вами выпить, мужики. Прозит. — Он поднял фужер.

— Тебе, Алик, хватит, — сказал возникший из дыма официант в робе. — Третий день на кочерге. Завязывай кочергу тремя узлами.

Официант расставил салаты, дымящуюся похлебку и опять испарился.

— А водка? — крикнул ему вдогон Вова.

— Несу-несу! — пообещал из темноты официант. — Вы пока эту пейте. У вас же есть.

Вова удивленно посмотрел на матовую бутылку «Абсолюта», потом на загрустившего очкастого:

— Третий день пьешь?

— Бывает, — махнул рукой очкастый. — Прозит.

— Закуски только две. Может, тебе тоже заказать?

— Не надо, — грустно улыбнулся очкастый. — Я русский йог. Когда пью, могу неделями не есть.

— Значит, третий день, — зачем-то повторил Вова и поднял фужер: — Ну, давай, чекист, давай.

— Подожди, — вдруг поставил свой фужер очкастый, обернулся и поманил рукой гитариста: — Стасик, иди сюда!

Гитарист с крестиком в ухе медленно сполз с высокого табурета и подошел к их столику.

— Стасик, афганские поешь? — спросил его очкастый.

— За деньги хоть китайские, — ответил гитарист.

В руке у очкастого неизвестно откуда появилась зеленая бумажка. Гитарист, не глядя, взял бумажку, поставил ногу на свободный стул и ударил по струнам. Запел, хрипло, прямо в ухо очкастому.

Вова удивленно смотрел то на очкастого, то на гитариста. Андрюша тоже удивился. Только что этот бледный пацан казался чужим и далеким, а запел — будто в палатку пришел из дозора. Стал родным и близким.

— С праздником, ребята, — сказал очкастый. — Поехали! — И залпом закинул свой фужер.

Под такую песню нельзя было не выпить. Выпили, не закусив. Нельзя было чавкать под такую песню. Андрюша сидел опустив голову, про себя подпевал последние строчки куплетов. Когда гитарист кончил песню, Андрюша поднял голову. Голова кружилась. Нужно было срочно пожевать, чтобы не скиснуть.

— Ну как, Алик? Доволен? — спросил очкастого гитарист.

— Я-то при чем? Спроси у ребят, — улыбался очкастый.

— Нормально, — сказал Вова.

— Нормально, — повторил за прапором Андрюша.

— Фирма веников не вяжет. — Гитарист снова стал чужим и медленно пошел к себе на табурет.

— Алик, с чего кайф ловишь? — крикнула девица из компании. — С чернухи западло!

— А ему хоть с кирпича, — успокоил ее сосед.

— Западло! — не унималась девица.

— Оставь ты его, — рассердился ее приятель, — видишь, Алику больше мальчики нравятся.

Девица скорчила рожу, показала Алику длинный язык, пощелкала языком и отвернулась.

Очкастый Алик не обратил на нее никакого внимания. Он разливал по второй.

— Бойцу хватит.— Вова накрыл ладонью Андрюшин фужер.

— А праздник-то чей, командир? — заступился Алик.

— Ему нельзя,— отрезал Вова и принялся за салат. — Жуй, боец.

Андрюша накинулся на салат, краем глаза глядя на дымящуюся, покрытую янтарными кругами похлебку. Стало тепло и весело. И тут их Алик ошарашил:

— Пью за здоровье оккупантов. Прозит.

Вова поперхнулся салатом. Андрюша сжал в ладони вилку. Наслышался он этого словечка в горах. Седые старики в барашковых шапках ни слова по-русски не выговаривали, но «оккупанта» знали четко, как мат.

Очкастый широко улыбался:

— Прозит, геноссе.

Вова, не разжимая зубов, сказал тихо:

— Кончай цирк устраивать. Последний раз предупреждаю, кончай.

— А что? Разве я не прав, — удивился очкастый. — Если я не прав, ты мне докажи, командир.

Вова посмотрел на часы. Потом на дверь.

— Ну ты меня затрахал, чекист. Совсем затрахал.

— Может, я не прав, — соглашался Алик. — Ты докажи. Докажи.

— Проще тебе хлебало начистить.

— Проще, — кивнул очкастый. — Только это не доказательство. Ты же толковый мужчина, командир. Ты мне словами докажи. Можешь?

Вова положил вилку, сказал четко, как перед строем на занятиях:

— Доказываю.

— Я весь внимание, командир.

Вова ткнул пальцем в сторону Андрюши:

— Кавказ отпадает сразу.

— Почему? — подзадорил его Алик.

— Нельзя оккупировать то, что тебе принадлежит.

— Это спорно, командир…

— Это бесспорно! — отрезал Вова. — Ты ешь, боец. Не обращай на нас внимания. Ешь. Сейчас я его затрахаю.

— Давай-давай, — обрадовался Алик. — А Афган? Расскажи-ка мне про Афган, командир.

— И в Афгане мы не были оккупантами.

— Афган тоже вам принадлежит?

— В Афгане мы спасли мир!

— Ми-ир? — засмеялся Алик.— Войной спасли мир?! Это же абсурд, командир!

— Ты меня не понял, чекист. Мы в Афгане спасли мир на всей планете. Мы там планету спасли! Понял? — И Вова залпом выпил свой фужер.

— Апокалипсис! — от души восхитился Алик.— Люблю космические масштабы! Это по-нашему! Это по-русски! Не теряй свою гениальную мысль, командир! Дальше! Двигай!