Асмодей (СИ) - Страница 3

Прозвучавшее «аминь», наконец, позволило несчастной запереться в своей комнатушке, все убранство которой составляли лишь две кровати грубой работы, небольшой туалетный столик, на котором стоял кувшин с водой, пара гребней, да небольшой шкаф. Завернувшись в стеганное одеяло, Шарлотта притянула к себе ноги, вознося уже истинную молитву, моля Господа с неистовством, граничившим с настоящим безумием.

– Пожалуйста, пусть это будет сон! Пусть будет сон! – без устали твердила она себе, постепенно проваливаясь в пугающую пустоту мира без сновидений, но даже там, на дне этого вакуума, ее сознание умудрялось различить жестокую атаку реальности, навсегда изменившей ее жизнь.

Но хуже всего было утро, ибо оно не только не принесло облегчения, но и впустило в дом смерть, холодной поступью прошедшую по этажам. Первым она забрала отца, сломавшего шею, спускаясь по лестнице. Глупая смерть – слишком глупая, чтобы быть случайной, а дальше она пришла за матерью, не сумевшей вынести подобной утраты. Однако и здесь сработал принцип злополучного триединства. Следующей была Шарлотта.

– «Бог любит троицу», – без устали твердили на каждом шагу, видимо на смерть сей печальный закон тоже распространяется.

К полудню девушка почувствовала жар, а через два часа слегла в постель. Как могла Аврора пыталась облегчить страдания сестры, но все ее усилия таяли в мрачной неизбежности. В приступах горячечного бреда, Лотти даже не позволяла до себя дотронуться, утверждая, что ее настигло проклятие.

– Это все он, Рори, – без устали твердила она. – Он наказал меня за то, что я видела. Он колдун, нет хуже – он сам Дьявол! Все, кто дотрагиваются до меня – обречены. Я всему виной. Мама, папа – их кровь на моих руках!

– Господь с тобой… ты бредишь! Это жар и потрясение! Скорбь и безумие опутали разум своими цепями, – пыталась переубедить ее сестра, но Шарлотта будто не слышала ее слов, настаивая на своем.

– В этом замке действительно творится что-то страшное. Колдовство! Я видела их вчера, – теряя сознание, проговорила несчастная. Настал черед Авроры осенять себя крестом. С детства обладая пытливым умом, страстью к наукам и отсутствием суеверий, девушка не верила в магию, но с другой стороны, объяснить иначе череду этих роковых событий, язык не поворачивался, будто порчу кто-то навел.

С час просидев около постели умирающей, Аврора все же решилась посетить старый замок. Если там есть человек – с ним всегда можно договориться, ибо у всего есть своя цена, а если не получится – терять ей уже нечего.

– Ты бы сделала для меня тоже самое! – склонившись над ухом сестры, прошептала она, накинула плащ и скрылась в лабиринтах узких улочек. Всю дорогу воображение рисовало ей пугающие картины инфернальных чудовищ, предающихся кровавой жатве подобно зверям; жуткие оргии, где бал правит сам Люцифер; темные ритуалы, о которых без устали на проповедях твердили священники. От этих мыслей по спине Авроры бежали мурашки, но усилием воли ей удалось победить собственную трусость. Какого же было ее удивление, когда у главных ворот древней твердыни ее встретил мужчина, одетый в простой серый сюртук и темные штаны, заправленные в голенище сапог. Молодой, высокий, обладающий привлекательной внешностью, которую не портил даже белеющий шрам на его щеке. Он встретил ее лучезарной улыбкой, обнажающей ровные ряды белоснежных зубов.

– Не думал увидеть тебя так скоро! И тем более, не думал, что ты сможешь прийти сюда своими ногами! – не скрывая удивления в голосе, произнес хозяин дома.

– Лотти не ошиблась, – одними губами прошептала девушка, чье сердце ушло в пятки, когда их взгляды встретились.

– Даже так… – с усмешкой произнес мужчина, почти вплотную приближаясь к ней. Сделав глубокий вдох, с упоением вбирая в себя ее аромат, он приподнял подбородок несчастной. – Значит, сестры! И что же привело тебя ко мне?

– А Вы не догадываетесь? – отшатнувшись от него, произнесла девушка.

– Не имею ни малейшего понятия, – фыркнув и повернувшись к ней спиной, отозвался он.

– Верните все назад! Мы никому ничего не расскажем! – с какой-то детской наивностью произнесла она.

– Вернуть? – усмехнулся мужчина. – Смерть нельзя обратить вспять – таков закон жизни! Неужели ты решила угрожать мне, девочка? А мне, грешным делом, показалось, что ты явилась сюда, чтобы договориться.

– Церковь… – пискнула она, хватаясь за мысль об инквизиции, как за спасительную соломинку.

– Не трогает тех, кто делает Господу щедрые подношения, – бесцеремонно перебил ее мужчина. – По всей Европе пылают костры, но неужели ты считаешь, что на помост взошла хотя бы одна ведьма? Мы слишком сильны для людей, а магия, наложенная Люцифером на своих слуг, делает нас восприимчивыми, пожалуй, только к пламени самой преисподней. Ты можешь попытаться бросить мне вызов, но проиграешь! Те, кто верят в существование истинной магии, предпочитают с ней не связываться, уж поверь. Предлагаю начать наш разговор сначала: итак, ты пришла сюда торговаться, а не угрожать! Что же может мне предложить столь юное и непорочное создание в обмен на жизнь своей сестры.

От его плотоядного взгляда Авроре сделалось не по себе. Она не обладала смелостью Шарлотты и ее дерзостью, единственной стрелой в ее колчане была хитрость, но едва ли ей, не знающей жизни, хватит столь скромного оружия, чтобы обыграть могущественного колдуна.

– Я… – заплетающимся от страха языком, пыталась проговорить она, но слова словно застревали в горле, обращаясь душившими ее хрипами. Краска стыда залила все лицо девушки, а слезы навернулись на глазах. – я могла бы остаться здесь, навсегда!

Ответом ей был громогласный смех, при звуке которого Аврора была готова провалиться сквозь землю от собственного позора. В голове не укладывалось как она, благочестивая барышня, могла предложить мужчине подобное.

– Наложница? Ты серьезно? Неужели ты считаешь, что я не могу найти себе кого-то красивее тебя? – окинув ее оценочным взглядом, произнес мужчина, собираясь уйти. Уже у самых дверей, услышав голос Авроры.

– Постойте! – вот оно, то чего он так ждал – отчаяние. Человек, пришедший к этой точке, становится податлив, как влажная глина. И здесь истинный творец может приниматься за работу, придать этой грязи любую форму, ваять истинное произведение искусства. Как он любил этот упоительный момент, когда можно было приступить к истинным торгам, отринув пустые разговоры!

– Ты ведь любишь свою сестру?

– Да, – тихо отозвался робкий девичий голосок.

– Спрошу иначе: ты достаточно сильно любишь свою сестру, чтобы отказаться от самого дорого, что у тебя есть?

– Но у меня больше ничего нет! – подняв на него янтарные очи, пролепетала она. – Мы живем небогато…

– Деньги – мусор, который по непонятным причинам так влечет смертных. В моем мире в цене иная валюта – души! Готова ли ты отдать мне свою в обмен на жизнь сестры? – при этих словах Аврора потупила взгляд, погружаясь в борьбу с собственными противоречиями. Для нее, ярой католички, выросшей во Христе, одна мысль о том, чтобы продать собственную душу, казалась крамольной. За это доблестные служители Церкви отправляли на костер – проторенная тропинка в бездну. Но с другой стороны, разве не превратится ее жизнь в ад, наполненный муками совести, если она позволит своей сестре, делившей с ней одну утробу, погибнуть, имея при этом возможность ее спасти.

К тому же, будучи не фанатично-религиозным, но глубоко верующим человеком, Аврора считала, что путь к спасению души проходит по пути самопожертвования. Спасение жизни, безусловно, она причисляла к праведным поступкам, а потому не теряла надежду на высшую справедливость. Закончив на этом минорном аккорде спор разума и сердца, девушка подняла на коварного искусителя глаза.

– Я согласна! – произнесла она таким уверенным голосом, что мужчина даже поразился этой решимости.

– Что… даже не будешь вымаливать пощады? Не поинтересуешься о том, когда я потребую оплату долга? Не будешь пытаться выторговать время? Неужели не интересно, что тебя ожидает по ту сторону жизни?