Артур, племянник Мордреда (СИ) - Страница 86

ближайшие годы, а она копит силы и добивает победителя. Но вышло то, чего никто не предвидел,

и   Джинна,   сообразив,   что   перед   ней   замаячил   реальный   шанс   перетянуть   на   свою   сторону

большую часть Семьи, стала играть всерьез.

Прав   я   или   нет   —   неизвестно,   но   такое   вполне   могло   быть.   Отсюда   вопрос:   почему

Джинна привела Хельвера, когда мы собрались к Единорогу? Надеялась, что его присутствие что-

то ей даст? Хотела показать своего сына божеству Порядка? Или были еще какие-то, неизвестные

мне причины?..

Мартин ушел по карте, попросив, чтобы мы связались с ним через полчаса. Религиозного

почтения к Единорогу от большей части Семьи ждать не приходилось, мы бы только помешали

жрецу, и поэтому мы остались дожидаться его в столовой. Мордред гостеприимно предложил

вернуться за стол. Некоторые выпили еще по кружечке чаю, другие решили, что чая на сегодня с

них уже достаточно, и поспешили, пока не позвонил Мартин, сбегать в уборную. Третья группа, к

которой   принадлежал   и   я,   выразила   желание   поближе   познакомиться   с   Хельвером.   Джинна   с

157

грозным   видом   маячила   рядом,   бдительно   оберегая   свое   неоперившееся   чадо   от   злых

родственников. Что касается самого Мордреда, то он покинул нас на несколько минут, а когда

вернулся, на его шее висел Талисман.

Через полчаса Верховный Жрец связался с Мордредом и сообщил нам, что уже все готово.

Мы перешли к Мартину по его карте.

В   нашем   королевстве   немало   храмов,   посвященных   Единорогу.   Обычно   их   создают   в

местах, где, по преданиям, Единорог некогда появлялся. Но чаще всего наше божество можно

встретить   в   лесу.   В   этом   случае   лес   предпочитают   не   вырубать   и   никаких   построек,   даже

религиозного   толка,   не   возводить   —   кто   знает,   как   отнесется   наш   покровитель   к   подобной

инициативе? Вместо этого обычно весь лес — или какую-то его часть — объявляют священным

местом. Это срабатывает, поскольку в нетронутой роще Единорога можно увидеть повторно, но

никто и никогда еще не встречал Единорога в его собственном храме.

Священная Роща — само воплощение гармонии и покоя. Листву регулярно убирают, о

деревьях заботятся, паразитов уничтожают. В Роще никто не мусорит — нашим подданным за

осквернение священного места закон обещает массу неприятностей, вплоть до смертной казни.

Наверное, стоило бы придумать и какое-нибудь наказание для членов Семьи, поскольку первое,

что сделал Эрнил, появившись в Роще — вытащил изо рта жвачку и пришпандорил ее к стволу

ближайшего дерева.

—   Ты   еще   распылитель   из   Отражений   вытащи   и   напиши:   «Здесь   был   Эрнил».   —

Посоветовал я сыночку Льювиллы.

— Меня заклюют. — Ответил Эрнил, озираясь и делая вид, будто до смерти испуган.

— Давно пора. — Заметил Марк.

Мартин убедительно попросил нас вести себя прилично. Мы постарались. Мы сделали

серьезные   лица   и   даже   выразили   готовность   заткнуться   на   пару   минут.   Сообразив,   что   это

максимум,   на   который   мы   способны,   Мартин   безнадежно   махнул   рукой,   забрал   у   Мордреда

Талисман   Порядка,   отвернулся   и   подошел   к   ручью,   струившемуся   среди   валунов.   На   камни

опустилась птица и, посмотрев на нас одним глазом, упорхнула прочь. Мартин наклонил голову.

Верховный Жрец молился. Молча.

Долгое   время   ничего   не   происходило.   Пели   птицы,   журчала   водичка,   бессмертные

аваллонцы покашливали и переступали с ноги на ногу.

— Лошадке наши проблемы до лампочки. — Прошептал Эрнил мне на ухо.

Я хотел сказать что-нибудь в том же духе, но подавился собственной репликой. Глумливое

настроение вылетело из меня как пробка из бутылки с шампанским. Потому что появился Он.

Она. Оно.

Пол   не   имел   значения,   как   и   его   облик.   Это   была   сама   эссенция   Совершенства   —

сияющее, бесконечно прекрасное существо. Оно казалось хрупким и сильным одновременно. Я

никогда   не   был   особенно   религиозен,   но   при   его   появлении   я   проникся.   Оно   как-то

воздействовало на меня, на нас всех — коснулось потаенных струн в наших душах и сорвало

циничные маски, которые мы на себя нацепили. Я почувствовал, что готов умереть ради него. Он

был   беззащитен   и   чист,   бесконечно   мудр   и   бесконечно   юн.   Его   взгляд,   полный   любви   и

понимания высветил мое сердце насквозь. Он знал меня лучше, чем я когда-либо узнаю себя сам.

Все зло и добро, которые я носил в себе, вся моя ненависть и любовь, боль и радость — вся моя

сущность предстала под его взглядом.

Он не осуждал и не хвалил меня за то, что я делал. Он видел меня целиком, таким, какой я

есть.

Он подошел к Мартину и подцепил своим рогом цепочку с Камнем. Он прошел мимо нас,

и мы не смели смотреть на него, и в то же время — не могли не смотреть. Он ступал тихо, и

замирал после каждого шага, словно пугливое животное, вот-вот готовое сорваться и убежать.

Полагаю,   каждый   из   нас   подумал   в   эти   мгновения:   «А   что,   если…?»   Единорог   мог

выбрать кого угодно. Некогда он выбрал весельчака Рэндома на роль короля Амбера, и, по словам

моих старших родственников, правление Рэндома было золотой эпохой любви и внутрисемейного

мира — и это при том, что никто и никогда не рассматривал его всерьез как возможного кандидата

на трон! Теперь повторялась та же история. По никому не известным причинам он мог остановить

свой   выбор   на   человеке,   которого,   как   и   Рэндома   когда-то,   никто   в   качестве   претендента   не

рассматривал.

Признаюсь, я был почти уверен, что Единорог выберет меня.

Потому что я узнал его, как только увидел.

Я встречался с ним и раньше.

158

Не в жизни, нет — в своих снах.

Это были те сновидения, после которых я просыпался и не мог понять, почему я плачу.

Тогда мне казалось, я потерял или забыл что-то очень важное, но что — я никак не мог вспомнить.

Было ощущение невыразимой гармонии, счастья, света… и даже в будничной суете, ждавшей

меня каждым утром за порогом спальни, это светлое ощущение пропадало не сразу.

Я не хотел быть королем — честно, не хотел — но я ожидал, что буду выбран на эту роль.

По крайней мере, мне казалось, что ощущение узнаваемости, неоднократное появление Единорога

что-то да значит, к чему-то ведет. К чему, если не к трону?.. И я был удивлен — не разочарован,

именно удивлен — когда Единорог прошел мимо.

Но удивлен был не только я. Я слышал как они судорожно вздохнули — я и сам едва не

задохнулся, когда увидел, кого он выбрал. В тот день произошло много непонятных для меня

событий, но выбор Единорога поразил меня больше всего.

Когда   Единорог   опустился   на   одно   колено,   я   посмотрел   на   Мордреда   —   впрочем,   не

только   я.   Мои   родственники,   один   за   другим   поворачивали   головы,   желая   увидеть   реакцию

короля, который вот уже более двухсот лет верой и правдой служил своему богу. Экс-короля, если

быть точным.

Мордред застыл. На его лице не было ни обиды, ни злости — только такое же удивление,

как   у   всех  остальных.   Но   его   оцепенение   продолжалось   недолго.   Он  вытащил  меч  из   ножен,

сделал несколько шагов и опустился на колено перед избранницей.

Это послужило сигналом для остальных. Мы вышли из столбняка и последовали примеру

Мордреда.

— Спасибо… — Одними губами прошептала белая, как полотно, Джинна, принимая в

свои руки алый Талисман Закона.

8

Я постучался. Мне никто не ответил.

Я постучался еще раз. Подождал.