Артефакт душ (СИ) - Страница 49

Райнхард покрутил оленя и, не найдя ничего для себя интересного, вложил в её руки.

– А твой друг-неудачник, что можешь рассказать про него?

– Про Айлеха? – Иола пожала плечами.

– Как он попал в штольни? Если я правильно понимаю, вы выросли вместе и ему примерно столько же, сколько и тебе?

Девушка смущенно улыбнулась:

– Он на год младше. Ему шестнадцать, и, в отличие от меня, он родился в штольнях.

– Как интересно.

– Его родители были рабами Ильги. И ему приходилось выплачивать их долг.

– А где они сейчас? Почему не озаботились пропажей сына?

Иола опустила погрустневшие глаза, стала нервно водить пальцами по игрушке.

– Айлех сирота. Его отец, кажется, погиб под завалом. А мать умерла при родах.

– Так он их в глаза не видел?

– Нет, – качнула головой девушка.

Райнхард кивнул каким-то своим мыслям и вновь по-звериному принюхался к камню. Что он мог чувствовать, Иола не знала, но явно что-то важное, раз он его так привлёк.

– Иоланта! Чего копаешься, собирай пожитки, мы выдвигаемся! – Из леса показался Лойтер с добычей в руках. Селезень с зеленоватой шеей и мелкая куропатка, которым в будущем предстояло стать сытным обедом. Но, увидев, что она вновь разговаривает с Райнхардом, альв скис. А что самое неприятное, она смотрела на мужчину щенячьими глазами и чего-то упорно ждала.

Наконец, всё взвесив и что-то для себя решив, Райнхард ухватил девушку за предплечье, привлек к себе, наклонился и обжег ухо горячим дыханием:

– Я принимаю твою оплату и провожу до ближайшего городка.

Девушка вздрогнула:

– А дальше?

– А дальше будет видно, – загадочно обронил мужчина и, разжав пальцы, посмотрел на Лойтера. – Можешь обрадовать своего цепного пса.

И засмеялся так, что Иоланта на миг пожалела о своём необдуманном желании нанять Райнхарда. Как бы это не вышло ей боком.

Айлех еще долго изучал книгу, до боли в глазах всматриваясь в Изначальных. Да, он слышал это название, в Срединных землях сиды шёпотом возносили им молитвы. Но никто не рассказывал, как они выглядели, чем жили и дышали. Как теперь понимал парень, страх заставлял сидов забыть о своих великих сородичах. Или делать вид, что они не помнят, так как и среди своих были доносчики. Парень решил размять затёкшее тело и пройтись по галерее, рисуя в своём воображении яркие и красочные мечты, в которых он и Иоланта летают. Но, зайдя в самый дальний угол, резко остановился.

Кроме писка крыс и шороха их делёжки, он услышал горестные завывания. Такие протяжные и жалобные, что в жилах стыла кровь.

Айлех припал к стене и прислушался. Завывания перешли в рыдания. Сомнений не оставалось: кто-то действительно взывал о помощи. Айлех вбежал в соседнюю галерею, где плач усилился, и снова приложился ухом к одной из шершавых стен.

– Нет, не может быть! – парень резко отшатнулся. Этот голос… голос, раздавленного страхом и отчаянием, принадлежал Илбреку!

Попытки докричаться до великана были тщетны. Найти лазейку и добраться до него – тоже. Выбравшись из-под древних сводов, Айлех увидел Йена и с силой его тряхнул:

– Здесь есть другой вход или место, связанное с древними залами? Возможно, какие-то постройки, темницы, не важно! Что-нибудь, что может быть продолжением это склепа!

Йен, дремавший у входа, недоуменно моргнул, напоминая сову.

– Не знаю. – И, опасаясь новых причуд Айлеха, попятился.– Честно, ничего такого.

– Бестолочь! – выругался Айлех, сжимая кулаки. – А где найти Манназа в такой час?

– Откуда мне знать? Я же здесь, с тобой. И вообще, мне надоело за тобой присматривать. Ночь на дворе, и я замерз, – он потер ладони, поежился. Но Айлех не стал дослушивать его нытьё и пустился бежать.

Айлех ворвался в кабинет к Манназу.

– Что вы сделали с Илбреком?!

Манназ, читающий тяжелый фолиант под едва уловимый треск свечей, удивленно приподнял брови:

– Прости, что?

– Я говорю, где мой друг?

– Полагаю, спит или молится. Ночь на дворе, – ответил глава Ордена, словно его совсем не взволновал наглый мальчишка. И отослал прочь стража, что намеревался схватить Айлеха за шкирку и вышвырнуть прочь. – Всё хорошо, Кирик, я сам разберусь.

Кирик почтительно поклонился и вышел. А Айлех, отодвинув стул в сторону, обвиняюще прорычал:

– Вы лжёте! – Он навалился на стол, вцепляясь в край столешницы до побелевших костяшек. – Я слышал его! Илбрек был там, он взывал о помощи! – Словно подтверждая его отчаяние, дверь за спиной Айлеха приоткрылась и жалобно скрипнула, а кованая люстра с множеством свечей тревожно качнулась на цепях.

Манназ нахмурил брови:

– Прошу не горячиться, юноша! Мы знаем, к чему может привести твой гнев. Мне не хотелось бы лишиться анимусов, – он любовно погладил по крышке шкатулки, где они хранились, а потом невзначай тронул свой лоб: – И око ведающего мне тоже еще пригодится. – Мужчина улыбнулся, пытаясь смягчить парня, но тот уже себя не контролировал.

– Мне плевать! Отведите меня к нему, или я за себя не отвечаю! – злость в Айлехе заиграла новыми красками. Она текла по венам и обжигала, трогала сердце и пробуждала то, что дремало внутри всю его жизнь. То, что он инстинктивно чувствовал в себе, но не понимал, не мог это выразить словами. Его сила, истинная, неподдельная, всепоглощающая, данная не от жалкого камня, а от рождения.

Ему даже не нужно было к ней взывать, она сама пришла, как только почувствовала, что нужна ему, что он готов ее принять. Искрящийся голубой поток проник в сердце и в одно мгновение распространился по телу, мышцам, костях. Глаза приобрели неестественный оттенок небесной лазури, а кончики пальцев слегка засветились дышащей под кожей энергией. Медальон на шее стал печь. И, не имея желания и возможности сдерживаться, Айлех выплеснул поток наружу.

В этот раз всё получилось. Порыв ветра был такой сильный, что не оставалось сомнений: он – стихийник, один из тех, о ком в недавнем прошлом он мечтал, листая яркие картинки. И не важно, что за спиной у него не было крыльев: крыльями был мощный поток воздуха, который еще следовало обуздать. Но не сейчас, сейчас хотелось только одного – свободы и правды!

В глазах Манназа промелькнул страх, его зрачки расширились, а рот некрасиво скривился, словно перед собой он увидел живое воплощение бездны. Мужчина вскочил с места, прижался к стене. Ветер, рожденный силой мальчишки, превращал его кабинет в безумие. Книжные полки пошатнулись, и из них полетели свитки, и книги. Банки и колбы опасливо звякнули и, одна за другой, стали падать на пол, разбиваясь вдребезги и заволакивая кабинет удушливым зловонием. Во всех свечах погас огонь, теперь светились лишь тусклые криолики, впаянные в стену, а люстра, раскачиваясь из стороны в сторону на тонких цепях, опасно накренилась и готовилась упасть вниз, прямо на главу Ордена Ведающих.

– Хватит, прекрати! – Манназ поджал бледные губы: – Хорошо! Я отведу тебя к Илбреку, сам убедишься, что с ним всё в порядке! Но впредь, – перекрикивая ветер, в котором тонули его слова, предупредил он, – подобного неуважения я к себе не прощу!

Мужчина хотел гордо выпрямиться, задрать повыше подбородок и выплыть из-за стола. Но в этот самый момент с потолка рухнула злосчастная люстра и ему пришлось спасаться бегством.

Айлех опустился на одно колено. Его тело потряхивало от напряжения, по лицу струился пот, а ноги отказывались держать тело. Его поток, а вместе с ним и сила стихийника иссякли. Хотелось лечь и забыться глубоким сном, но он тряхнул головой, отгоняя прилив бессилия, и невольно вцепился в медальон, болезненно обжигавший кожу. Еще немного – и он бы раскалился до такой степени, что мог легко оставить клеймо.

– Что-то не так? – Манназ у дверей обернулся, отряхивая со своей хламиды каменную крошку. Кажется, в его голосе сквозило злорадство.

– Нет, – устало бросил парень, поднимаясь. – Прошу, отведите меня к Илбреку.