Артефакт душ (СИ) - Страница 47

Старик устало выдохнул и хлопнул Райнхарда по плечу:

– Хватит думать и анализировать. Я здесь, и это сейчас важно, остальное – после.

И действительно: чего напрягся, подумаешь, Еремиаса встретил! Старик умел удивлять и не раз это доказывал. Но вот вопрос: зачем? Возможно, дело в девчонке: он узнал, что Райнхард ее нашёл. Мужчину отпустило, он выдохнул и уже более весёлым тоном обронил:

– Ну, раз ты здесь, выходи из тумана, я познакомлю тебя с артефактом. Кстати, милейшее создание, думаю, проблем с ней не будет. А твои доводы будут, кстати, убедительнее, ведь ты умеешь к себе располагать. Правда, с ней страж, присягнувший на верность, но, думаю, и с ним можно договориться. Мальчишка, хоть и альв, но не глуп.

Но старик словно перестал его слышать. Сдвинув кустистые брови над переносицей, он резко переменился в лице: из приветливого старика стал незнакомцем с натянутой маской безразличия и пустоты, потерявшимся в пространстве и, кажется, во времени.

– Еремиас?– Альх помахал ладонью перед его лицом. Старик ожил, с невероятной силой вцепился в мужское предплечье, болезненно потянул на себя и, вложив в широкую ладонь медальон с руной ветра, провещал замогильным голосом:

– А вот дорогу в тумане ты должен найти сам! – после чего резко отпустил и с небывалой силой стукнул мужчину по лбу…

Райнхард резко открыл глаза. Бревно, на котором он сидел, покачнулось, и он завалился на спину. Через всполохи огня, непонимающе моргая, уставился на альва и девушку, что не донесла кусок рыбы до рта и испуганно на него воззрилась:

– С вами всё в порядке?

– Что? – Райнхард тряхнул головой, вскочил на ноги и мгновенно скрылся в лесу. В отличие от первого раза, который, как он понял, ему привиделся, он быстро нашёл реку и нагнулся, чтобы ледяной водой смыть жуткое видение, но, раскрыв ладонь, увидел металлический диск. Райнхард не дал медяшке упасть в воду: поймал ее у самой поверхности, поднес ближе к глазам и не поверил: это была его руна. Руна, которую он добровольно отдал Олдрику.

Райнхард упал на мягкий ковер из прелой листвы и покрутил в руках медальон, надеясь, что он исчезнет. Но нет, тот был осязаем и невероятно реалистичен. Но как?! Может, это самообман или сон во сне? Ведь бывает затягивает в вереницу бесконечных образов, когда организм давно не знал отдыха. Или это проказы мелких сидов, путающих его разум? Нет, диск холодил руку и приветливо отражал свет луны. Плеснув в лицо воды, Райнхард поднялся и повесил медальон на шею.

– Еремиас! Что за игры?

Как и ожидалось, старый пройдоха не ответил, и громкий крик Райнхарда потонул в ночной тишине, спугнув одинокого филина.

– Олдрик освобождает меня от своего желания? Девчонка вам больше не нужна? Если так, то это не мои проблемы: дай мне то, что обещал взамен! Ты не выполнил часть нашего соглашения! Я должен знать, где он прячется. Еремиас!

Но, сколько бы стихийник ни разорялся, осыпая старика проклятьями, и не поднимал вокруг себя ветряные спирали, вызванные возмущением потоков, ответом была тишина.

Райнхард устало облокотился о шершавый ствол дерева, резко разжал кулаки, и возмущение воздуха пошло на спад, плавно опуская на землю потревоженные листья. Таким обманутым он себя не чувствовал давно. Сколько он простоял в тишине и пустоте темного леса, не понимая, что ему делать, он не знал, но, видимо, достаточно долго, так как кто-то решил пойти на его поиски.

Сначала Райнхард подумал, что ему послышалось, но когда неподалёку от него замерли легкие и осторожные шаги, открыл глаза. Напротив него стояла Иоланта. Утопая в безразмерном плаще Лойтера, она с опаской смотрела на мужчину, словно готовясь в любую секунду дать деру.

– Вам плохо?

Райнхард скривился:

– Лучше не бывает. Давай, девочка, возвращайся, не стоит испытывать терпение своего защитничка и бегать без присмотра где ни попадя.

Иола в нерешительности качнулась на пятках и, вместо того, чтобы сбежать, шагнула к стихийнику:

– Лойтер мне всё рассказал.

– Рад за него.

– И рассказал, что, возможно, вы знали моих родителей. Это правда? – Её голосок предательски дрогнул.

Райнхард задумчиво потер подбородок и недобро улыбнулся.

– Если считать портрет покойной леди и безумного старика твоими родителями, то да, я их знал.

Девчонка затихла. Некоторое время до Райнхарда доносилось лишь горестное сопение, как осознание того, что надежды увидеть родителей равняются нулю.

– Тогда, может, вам известно, почему они от меня отказались?

– А разве тебе ещё не понятно?

Иола прикусила губу и не ответила. Она могла перечислить много предположений – за всю ее жизнь набралось не меньше сотни, но сейчас в этом не было смысла.

Райнхард тяжело выдохнул:

– Они хотели тебя защитить. На континенте ты бы так долго не прожила. Твой дар – это не просто чары, это древние знания, древнее, чем сам мир. Силы, пронизывающие всё и вся на Линнее, – это то, чем богиня Альмирия одарила свою первую дочь, дабы она хранила жизнь и почитала смерть. В древности Шатмирой называли ту Изначальную, которая могла не только общаться с духами и быть проводником в тонкие миры и мир потоков, но и ту, что помогала душам, покинувшим физическое вместилище, сохранить накопленные знания и перенести их в новую форму жизни. Которую создавала она и ее помощники.

– Создавала жизнь?

– Можно и так сказать. Она могла создать оболочки, наполнить их душами. Поэтому казалось, что Изначальные жили вечно… Сложно описать это словами. Она несла жизнь в любых своих проявлениях и была невероятно почитаема.

– Поэтому, узнав об этом, Лойтер принес мне клятву верности?

– Возможно, для него ты теперь бесценна. Как и твоя жизнь. Можно сказать, вторая после богини.

– А кто такие Изначальные?

– Крылатые альвы, – сказал Райнхард и, наконец отлипнув от дерева, приблизился к Иоле. С любопытством поддел пальцем прядь ярких волос, которые девушка уложила в две косы. Иоланта непроизвольно отступила, и тень страха проскользнула по синеве ее глаз. Райнхард убрал руку.

– Если нарисуешь своему другу крылья, он вполне может сойти за Изначального, как, впрочем, и ты. – Мужчина лукаво улыбнулся и на секунду задумался. В его взгляде появился азартный блеск.

– Где вы, говорите, жили, пока не тронулись в путь?

Стушевавшись, Иола пожала плечами:

– У горы Туманов. Я всю жизнь провела в штольнях, а Лойтер жил в деревне.

– И много там таких, как он?

– Нет, только он и его родители. Все остальные жители были гномами.

– Очень любопытно. Что же заставило вас покинуть родные места и отправиться в путь?

Иола потопталась на месте, но, не видя в вопросе подвоха, бесхитростно обронила:

– Жнецы.

– Жнецы? – брови альха дернулись от удивления.

Девушка кивнула и, запинаясь, рассказала свою историю. Про то, как жила и чем дышала на штольнях. Как дружила с Айлехом, и что, в конечном итоге, произошло. А когда поняла, что вот-вот разревётся, поджала трясущиеся губы и отвернулась.

– И вы, плюнув на всё, решили отправиться на поиски твоего друга? – с иронией поинтересовался мужчина, удивляясь наивности девушки и глупости альва. Ладно она, но альв-то должен был знать, кто такие Жнецы и почему нельзя соваться на их остров.

– Лойтер ни при чём. Это моя затея. Он лишь хотел довести меня до Старино, чтобы…

– Иоланта!

На возвышенности появился альв и стал быстро к ним приближаться.

– Я думал, ты заблудилась, – игнорируя Райнхарда, Лойтер схватил девушку за руку и мягко потянул за собой. – Прошу, больше так не делай. – Затем альв окинул стихийника недобрым взглядом: – Лес полон хищников, не стоит их провоцировать.

«Но я не одна!» – хотела возразить девушка, тоже оборачиваясь на стихийника. Но, поняв, что имел в виду Лойтер, покраснела и придержала язык. Ведь действительно было крайне неосмотрительно идти к Райнхарду и вести с ним задушевные беседы при первой же отлучке альва. Но и усидеть на месте она не могла: Иола понимала, что тех скупых ответов, что дал ей Лойтер, мало и она должна узнать больше.