Артефакт душ (СИ) - Страница 20

Злорадного блеска в глазах с алыми всполохами стало больше. Ильга выпрямилась и, пытаясь перекричать бурю, что не на шутку разошлась, выкрикнула приговор:

– За твоё злодеяние, Илбрек из лесов Теоса, я приговариваю тебя к отрезанию языка!

– Нет! – В стороне, скользя и спотыкаясь на мокрой глине, показалась Иоланта. За ней следовал Лойтер. Увидев окровавленный труп и завывающего от горя великана, девушка помчалась к Ильге: – Это не Илбрек! Илбрек на такое не способен!

Гномиха закатила глаза:

– Уйди прочь, с тобой я позже разберусь!

Двое приземистых сидов с огромными ручищами потащили Илбрека к пню и стали привязывать ему голову. От ужаса Иола закричала и продолжила унижаться, цепляясь за подол платья Ильги и моля ее о пощаде, но та шлёпнула её по лицу и злобно приказала охране:

– Режьте!

Айлеха переполняла злость, она выплескивалась наружу. Показательное судилище, что устроила Ильга, навевало подозрение, что она сама это устроила, лишь бы не лишаться сильного раба. С неё станется заменить слабого и непутёвого Сероборода на сильного и смиренного Илбрека. Скользя по мокрой глине не хуже Иолы, Айлех оттолкнул одного из охранников и замахнулся киркой:

– Пошли прочь от него, иначе останетесь без голов!

Яркая изломанная молния, сверкнувшая позади парня, сделала угрозу весомее, и дварфы отпрянули.

– Айлех! – Перепачканная грязью и насквозь мокрая Иола попыталась добраться до них с Илбреком, чтобы тоже встать на защиту здоровяка, но в этот момент произошло то, чего никто из присутствующих не ожидал. На поляне рядом с трупом пространство пошло волнами, как морская рябь, и явило двух мужчин. Хотя мужчинами этих существ было назвать сложно.

Высокие, тонкие фигуры в длинных балахонах из серой мешковины. Руки, тонущие в широких рукавах, на голове – глубокие капюшоны.

Жнецы!

Айлех первым пришёл в себя, взглянул на Лойтера, который оставался бесстрастным наблюдателем в тени, и прошептал одними губами:

– Уведи её.

Лойтер даже бровью не повел, но просьбу понял и, стремительно перехватив девушку, утащил её за амбар, где запечатал ей рот ладонью:

– Сиди тихо, иначе несдобровать!

– Но там же…

– Цыц!

– Отпусти! – вырывалась Иола.

Но альв держал очень крепко.

Один из жнецов остался на месте, и словно пёс стал принюхиваться, второй неспешно направился к Айлеху и Илбреку. Охранники испуганно расступились, выказывая на лице неописуемый ужас. Всем сидам известно, что этих существ всегда притягивала насильственная смерть.

Жнец вытянул иссушенную кисть бледно-синего цвета с проступающими черными венами и узловатыми пальцами без ногтей, являя молочный анимус, впаянный в центр ладони. Айлех никогда не видел таких, но слышал, что эти камни невероятно могущественны и люди на континенте могут иметь такой не один.

Жнец выставил ладонь перед лицом Илбрека и произнес жутким скрипучим голосом:

– Открой свое сердце и прими праведный суд! – Илбрек вздрогнул, но отвести взгляд от камня не смог, тот словно притянул его волю. Камень в жуткой ладони ожил, стал пульсировать, вторя пульсации черных вен, и начал наполняться мягким светом. Таким чистым и прозрачным, что невозможно было не восхититься. На поляне стало невероятно тихо. Правда, Айлех на свет не смотрел, его мысли занимала девушка, что с непониманием и ужасом смотрела на него. И почему болван Лойтер не увел ее вовсе? А если… Нет, думать о плохом не хотелось.

– Твое сердце чисто, – через мгновение, показавшееся вечностью, произнес жнец и кивнул своему приятелю.

– Значит, я свободен? Я могу быть свободным? Айлех, ты слышал? Мое сердце чисто! – Здоровяк неуклюже поднялся и похлопал Айлеха по плечу: – Спасибо, друг, что заступился! Мне этого никогда не забыть.

Айлех коротко кивнул:

– Никогда в тебе не сомневался!

Второй жнец взял Илбрека под руку, что-то шепнул из-под глубокого капюшона и увел его прямиком в портал.

Оставшийся жнец обернулся к Айлеху:

– Открой свое сердце и прими праведный суд!

– Нет, стойте! – заверещала в стороне Ильга. – Мальчишка не нуждается в проверке, он мой! Его время еще не пришло! – На коротеньких ножках она побежала к жнецу, но тот вытянул вторую руку в перчатке и послал в нее незримый импульс. Гномиха упала на колени и закашлялась. Она пыталась приказать охранникам, чтобы мальчишку увели, но дварфы лишь ниже пригнули головы, боясь даже шелохнуться.

По телу Айлеха прошла дрожь. Он заглянул в лицо смерти. Ведь существо перед ним мало напоминало человека. У него было лицо без единой мышцы, словно на череп натянули мертвенно-синюю кожу с такими же чёрными венами, что и на руке. На месте глаз – глубокие провалы с чернотой: ни радужки, ни зрачка, просто бездонная пустота. Вместо носа – две узкие щели, а рта вообще не существовало: уродливый шрам, словно когда-то губы этому существу спаяли жидким огнем. Увидев всё это, Айлех не сразу понял, как жнецу удается говорить, но когда в его голове раздался жуткий смех, он не сдержался и отступил. Они читают мысли!

Некоторое время жнец из-под глухого капюшона, который так и не снял, к чему-то прислушивался. Айлех терпеливо ждал. Понимал, что проверки не избежать. «Изначальные, и чем я вас прогневал?!» – в сердцах подумал мальчишка и нагло заявил:

– Ну, что вылупился? Давай, суй мне в лицо свой праведный глаз, и покончим с этим!

Иола скинула ладонь Лойтера с губ:

– Что происходит?

– Думаю, ничего плохого. Человеку жнецы не страшны. Анимус правды останется безмолвным. Твоего человека отпустят, и он будет догнивать в штольнях Ильги до конца своих дней, – презрительно бросил альв, все еще крепко удерживая девушку в кольце своих рук.

– А что с Илбреком? Его оправдали?

– Конечно, – с иронией обронил Лойтер, но вдаваться в подробности не стал. Да и не нужны были ей эти подробности: она с замиранием сердца следила, как бледно-синие костлявые пальцы разжались, вновь являя жуткий камень. Его поднесли к отстранённому лицу Айлеха. Вот кому было храбрости и спокойствия не занимать! Ему словно было нипочем близкое знакомство с жнецом, чье холодное дыхание забирало его собственное.

– Вот видишь, я же говорил, что камень будет безмол… – Лойтер запнулся на полуслове в тот самый момент, когда камень стало потряхивать и он начал излучать свет.

– Что происходит? Что это значит? Ты же сказал, что камень не должен светиться!

– Невозможно! Он же человек! – Лойтер открыл рот, от удивления подавшись вперед.

– Конечно, человек: ни хвоста, ни рогов, мне ли не знать!

– Ну, значит, можешь с ним попрощаться.

– Его заберут? – Сердце Иоланты тяжелым камнем ухнуло вниз. Она дернулась, стремясь защитить Айлеха. Хотела сказать, что глупый камень сломался, и оттолкнуть в сторону существо в балахоне. Но Лойтер за ее спиной был стремительнее: он вновь сжал ее до хруста костей и заставил бессильно биться в истерике.

– Нет, нет, не позволю! Не позволю! Айлех!

Крик боли и отчаяния, что заглушила ладонь Лойтера, так и остался внутри, раздирая Иолу на части. Она бешено задергалась, захлебываясь бессильной яростью и, вместе с дождем, глотая горькие слезы, которые невозможно было остановить. Это не может быть правдой, это невозможно!

Камень же продолжал набирать свет, он уже светился так ярко, что просвечивал мёртвую кожу жнеца насквозь. Так ярко, что невозможно было на него смотреть, словно на ладони жнеца рождалось маленькое солнце. Айлех болезненно прикрыл глаза, даже сквозь прикрытые веки ощущая жар камня.

Жнец от подобного тоже был в шоке. Он отстранил свою руку и посмотрел на ладонь, но она не прекращала светиться. Камень не только не хотел гаснуть, он становился всё ярче и ярче, причиняя страдания своему носителю и обугливая кожу вокруг кристалла.

Жнец отступил, пошатнулся и закричал, притом, не тем криком, что издает человек или сид, а потусторонним, диким, мерзким, из самой бездны, заставляя всех, кто был на поляне, закрыть уши и скорчиться на земле.