Артефакт душ (СИ) - Страница 17

– Эй, красавчик, посеребри ручку, и мадам Хельга всю правду расскажет о твоем будущем! – вцепившись в поводья, за альхом пошла старуха, показывая щербатый рот, но, заглянув в хмурое лицо, спрятанное под капюшоном, резко отскочила в сторону и начала отплевываться, бормоча обережные заговоры. Ухмыльнувшись, альх пришпорил старичка Альтаффа, который, несмотря на возраст, верно служил своему хозяину, и въехал на широкий мост, который вел к огромным кованым воротам.

За воротами высилась крепость Игнисвирга. Одна из самых величественных крепостей на памяти альха. И не только потому, что она высилась к небесам, словно пытаясь закрыть собой солнце, но и потому, что это была одна из немногих крепостей, которая могла держать осаду годами. Тот, кто ее строил, хотел возвести не просто дом, а мощь, которую не свергла бы и сама бездна. С трех сторон стенами Игнисвирга служили гладкие, неприступные скалы, а перед ним простиралось ущелье, которое можно было преодолеть только по мосту, и то только тогда, когда он опущен, как сегодня.

Стражники, разомлевшие под жарким солнцем цветеня, были ленивы и нерасторопны, поэтому при приближении Райнхарда не стали себя утруждать и не вышли его проверять, как, впрочем, бесконечно снующих туда-сюда людей, чем очень удивили мужчину: ведь безопасность короля – самое главное для охраняющих крепость.

Миновав шумную площадь перед цитаделью, Райнхард спешился, несколько мгновений, задрав голову к небу, разглядывал прочную и высокую башню, из которой за ним уже наблюдали, – как предполагал стихийник, это был пройдоха Еремиас. Тот со своим анимусом во лбу был действительно сведущим, поэтому его фигура, видневшаяся из покоев, рядом с королевскими, ничуть не удивила. Отлично, значит, его уже ждут.

– Правда дух захватывает? – присвистнул мальчишка лет десяти, прикладывая руку ко лбу и тоже задирая голову вверх.

– Ага, – машинально поддакнул альх.

– Господин, вам нужна помощь?

– Нет.

– Но, может быть, вы хотите воды? Я бы мог сбегать, если дадите монету, – настойчиво попросил мальчишка, с жадностью разглядывая тугой кошель, что висел на поясе мужчины.

– Я сказал, пошёл прочь!

– А вы на меня не ругайтесь, если не нужна помощь, так и скажите, а кричать не нужно. Я, между прочим, не какой-то там попрошайка, я честно зарабатываю на хлеб, – прикусив подрагивающую губу, проговорил малой, гордо вздернув подбородок и намереваясь сбежать. Но альх успел поймать его за рукав, смекнув, что помощь была бы не лишней.

–Посторожишь коня? – Райнхард положил на маленькую ладошку целый серебряник. У мальца от удивления расширились глаза, и он часто заморгал:

– Конечно, господин, как вам будет угодно!

– Если вернусь и всё будет в порядке, получишь еще один.

– Спасибо, благородный господин! Можете положиться на Ханса, Ханс не подведёт.

Альх кивнул и обернулся к коню.– Не бойся, дружище, я скоро вернусь.– Похлопав по загривку, Райнхард не стал медлить и сразу направился в донжон – главную башню, где располагались покои короля, тронный зал, а самое главное – кабинет Еремиаса. Но добраться до архивариуса сразу не получилось: альха отвлекли шум и музыка, доносившиеся из тронного зала.

Множество разодетых господ и дам, челядь, только успевающая разносить вино, шуты и балагуры – и ни одного стражника. Альх не припомнил ни одного ближайшего праздника, который могли отмечать с таким размахом, поэтому даже опешил, наблюдая за залихватским пьянством и бесчинством: на этом празднике жизни все давно забыли о приличиях и вели себя хуже дворовой челяди. Горланили песни, спорили наперебой, доказывая свою правоту с пеной у рта, а их король, тот, который Олдрик Ниарр Эльгхейс, поборник справедливости и чести, похрюкивая в пьяном угаре, катал на спине карлика-шута. Каждый его хрюкающий визг вызывал восхищение у придворных и порождал волну тостов за его здоровье и долгие годы правления. Не мысленно!

Но то, что должно было вызвать презрение, вызвало на лице Райнхарда лишь кривую ухмылку. Либо Олдрик – презренный говнюк, каких поискать, либо – хитрейший сукин сын. Хотелось верить, что второе, иначе Райнхард зря проделал весь этот путь.

– Милорды и миледи, а теперь – прятки! – крикнул Олдрик, опрокинув в себя очередной кубок с вином и окропив золотистый камзол красными каплями. Он пару раз хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание, пнул шута, которого только что возил на плечах, и, пошатываясь, обвел зал осоловевшими глазами:

– Правила не изменились: тому, кого я найду последним, будет дарован… – Он на секунду задумался, выдерживая многозначительную паузу, от которой все присутствующие подались вперед. – Будет дарован…

– Что, Ваше величество? – не удержалась одна из придворных «шлюх».

– Титул! Выше того, что имеется сейчас!

По помещению тут же пошёл благоговейный шепоток, и благородные господа, радуясь, что могут просто так, без каких-либо заслуг, возвысить свой род, хохоча, стали спешно покидать тронный зал.

Олдрик хмыкнул, расплылся в глуповатой улыбке и, жестикулируя указательным пальцем с увесистым родовым перстнем, словно в его голове играла невидимая мелодия, рухнул на ступени возле неказистого громоздкого трона, высеченного из куска цельной породы.

Зал опустел в мгновение ока, и давящая тишина опустилась на плечи Райнхарда. Он шагнул вперед, порывом ветра закрыл за собой тяжелые двери, отсекая возможность не в меру любопытным помешать ему, подошёл к королю, который завалившись на ступеньку, собирался вздремнуть.

Неопрятный вид, недельная щетина и круги под глазами делали короля Варака жалким. Альх даже стал сомневаться, что в мужчине, лежащем у его ног, осталось хоть что-то от того полного амбиций парня, жаждущего перекроить мир.

Не церемонясь, Райнхард ощутимо пнул Олдрика под зад. А когда тот, не удержавшись, рухнул на бок, теряя корону с зелеными камнями, для лучшего пробуждения выплеснул ему на голову кувшин с вино.

Олдрик закашлялся, часто заморгал и, вытащив из-за пазухи клинок, стал дико озираться по сторонам, словно на его жизнь покушались:

– Кто здесь?

Райнхард откинул капюшон:

– Убери зубочистку, еще поранишься.

Олдрик попытался встать, но, поняв, что не в состоянии, остался на ступенях, задрав голову кверху. Некоторое время он щурился, пытаясь сфокусироваться, но и в этом не преуспел и, еле ворочая языком, потребовал:

– Назови себя!

– Милорд, – в зал из потайной двери за троном вбежал запыхавшийся Еремиас, – это Райнхард, стихийник!

– Стихийник?

– Альх, ваше величество!

– Альх?

Райнхард усмехнулся. – Занимательная игра. Нужно повторять каждое сказанное слово?

Олдрик вновь поднял мутный взгляд, грозно свёл брови и, стукнув кулаком по ступеньке, рявкнул:

– Долго же ты обдумывал мое предложение!

– Значит, всё-таки не забыл!

– Да твою рожу не забудешь и в страшном сне! Убирайся! Ты мне больше не нужен! Проваливай!

– Милорд, но…

– И ты, Еремиас, проваливай, и чем дальше, тем лучше, старый шарлатан! – Олдрику всё же удалось привстать, но удержаться долго в таком состоянии не удалось: его потащило в сторону. Райнхард бы с удовольствием остался стоять в стороне, что бы посмотреть как горе король споткнувшись о свои же ноги расквасит свое смазливое лицо об каменный пол, но всё же поймал Олдрика за предплечье.

– Куда его?

– Сюда, – заторопился Еремиас. – Иди за мной.

Проход за тронном вывел в один из внутренних коридоров, а оттуда – в покои короля. Альх кинул безучастное тело на кровать, морщась от кислого запаха вина, которым пропахло всё вокруг.

– Что с ним? – спросил он Еремиаса, который за прошедшие годы, как и следовало ожидать, совсем не изменился. Только волосы и борода стали длиннее и растрепаннее.

– Пьян, разве не очевидно?

– Ты не понял: я спрашиваю, по какому случаю?

– А разве для веселья нужен случай? – Архивариус пожал плечами.