Арт-терапия женских проблем - Страница 27

Изобразительное творчество обладает способностью исцелять. Юнгианский аналитик Т. Мур (Moore, 1992) пишет о тех языках, которые используются для выражения наиболее сложного психологического содержания и связаны с мифологией, поэзией и сновидениями. Дж. Хиллман отмечает, что художники являются лучшим примером того, как страдание может трансформироваться через творческое воображение в позитивные переживания. Он пишет, что для того, чтобы «реальная жизнь души» смогла найти свое выражение в психотерапевтическом процессе, клиент должен быть вовлечен в эстетическую деятельность, позволяющую вернуть из небытия некогда имевшие место события (Hillman, 1992, p. 30). Он полагает, что получаемое клиентом в процессе эстетической активности удовлетворение необходимо для достижения психической целостности, и пишет об «эстетической психотерапии» как основном способе сохранить душевное здоровье. В то же время те психотерапии, которые связаны с раскрытием самоисцеляющих возможностей психики, предполагают переживание не только прекрасного, но и «сублимированного ужаса».

Мерло-Понти пишет, что «живопись прославляет таинство зримого (цит. по Crowther, 1993, p. 112). Создание образа с помощью тех или иных материалов является «немым» выражением отношений между телом художника и предметным миром. Визуальные, пластические образы можно рассматривать как свидетельства акта самореализации. Однако создание зримых форм, отражающих наши отношения с миром, предполагает нечто большее, чем визуальную репрезентацию этих отношений. Художник и арт-терапевт С. Макнифф (McNiff, 1992, p. 107) пишет, что связанные с творческим актом материальные, телесные процессы обладают большими трансформирующими возможностями, нежели аналитические практики, связанные с использованием отвлеченного понятия самости.

Мы существуем не в отрыве от материального мира, а в неразрывной связи с ним, и наше бытие является результатом постоянного диалога с окружающими нас образами и объектами. Благодаря этому изображения становятся факторами, способствующими изменению сознания. С. Макнифф пишет, что «изобразительное творчество может выступать в качестве первичного психотерапевтического метода, позволяющего перестраивать формирующие наше сознание образы и интерактивные процессы» (McNiff, 1992, р. 107).

Процесс изобразительного творчества и его результаты являются посредниками между внутренним и внешним миром. Отражение нашего психического и физического существования в творческом процессе связано с вовлечением в него тела, вступающего в интерактивные отношения с конкретными материальными объектами. Арт-терапевт феминистской ориентации М. Эллис пишет о метафорической природе создаваемых в психотерапевтическом процессе образов, тактильные и иные физические качества которых расширяют возможности самопознания: «Линии и пятна, слои красок и формы, отражающие сознание женщины и неосознаваемые процессы на уровне ее тела, заключают в себе такие содержания, которые трудно оформить в словах, но которые, тем не менее, позволяют увидеть структурную и содержательную сложность ее существования. Посредством визуального, пластического творчества женщины могут открыть для себя новый, связанный с телесной активностью опыт и создать образы, выступающие антитезой тем культурным образам, <…> которые основаны на манипулировании женским телом» (Ellis, 1989, р. 267).

Движения тела и его жесты, связанные с взаимодействием клиента с материалами, цветами, формами, линиями и объемами, позволяют женщине осознать и почувствовать свое физическое присутствие в окружающей среде. Принципиально важно, что в процессе творчества она становится физически активной. Все тело может быть вовлечено в процесс художественной экспрессии. Психотерапевтическое пространство является достаточно безопасным для того, чтобы позволить клиенту совершать разные манипуляции с материалами и создавать разные пластические формы.

Именно тактильное взаимодействие с материалами в процессе создания художественных образов, а также способность воплощенных образов делать невидимое видимым обусловливают возможность психотерапевтического и физического освобождения в арт-терапии. Благодаря процессу визуальной экспрессии и созданию художественных объектов арт-терапия становится важнейшим инструментом реконструирования наших отношений с предметным миром и со своим телом.

А. Миллер утверждает, что, поскольку психотерапевт интерпретирует психический опыт женщины, его деятельность можно рассматривать как одну из форм контроля над ней и манипулирования ею. В соответствии с традиционным взглядом на психотерапию, клиент – это человек, который не умеет понять себя и то, что с ним происходит, а потому нуждается в помощи специалиста для того, чтобы тот растолковал подлинный смысл его переживаний» (Miller, 1991, р. 183). В соответствии с феминистской моделью психотерапии, клиницист – это, прежде всего, культурный активист, основной задачей которого является создание в психотерапевтическом процессе таких условий, которые позволили бы женщине развить способность к эффективному противодействию негативному влиянию сексизма.

Такое понимание задач психотерапии предполагает пересмотр отношений между клиентом и психотерапевтом. Каким же образом психотерапевтические отношения могут служить культивированию того, что П. Фрейр называет «творческим диалогом» между двумя людьми, а не подчинением одного другому? Он отмечает, что для того, чтобы любовь стала актом освобождения, она не должна являться предлогом для манипулирования. Создание пластических образов в психотерапевтическом процессе становится средством творческого диалога между людьми. Описывая свою работу с женщинами, М. Эллис указывает на такую возможность. Она подчеркивает важность создания женщинами художественной продукции для изменения баланса между ними и психотерапевтом. Благодаря этому клиенты в присутствии психотерапевта взаимодействуют со своей женской сущностью: «В арт-терапии лист бумаги может являться той территорией, над которой женщина может установить полный контроль, и тогда процесс рисования может способствовать осознанию ею своей способности творить, в том числе, «создавать» саму себя и свою жизнь» (Ellis, 1989, р. 270).

Создание образов в присутствии психотерапевта позволяет отреагировать связанные с угнетением переживания. Через изобразительное творчество женщина может выйти за рамки привычных представлений о себе и своем опыте. Кроме того, изобразительная деятельность является способом уединения и рефлексии. Будучи наедине с собой и в то же время чувствуя присутствие психотерапевта, женщина может реализовать свою способность к самогармонизации.

Присутствие психотерапевта-свидетеля и наличие пространства для телесного отреагирования переживаний в изобразительной деятельности, являются условиями достижения положительных изменений. Эти изменения являются составной частью личного и социального освобождения женщины. Признание того, что сексизм влияет не только на наше психическое состояние, но и на отношение к телу, имеет непосредственное отношение к клинической практике. Выступая в роли психотерапевтов, мы должны быть привержены процессу освобождения. Лишь при этом условии мы можем создать условия для психологического и социального освобождения клиентов. Необходимо осознать, что угнетение повлияло на наш телесный образ «Я» и привело к тому или иному ограничению нашей способности выражать негативный опыт. Лишь испытав процесс исцеления сами, мы сможем в полной мере использовать свои психические и физические ресурсы в психотерапевтической работе, не претендуя при этом на доминирование в психотерапевтических отношениях.

Искусство и психотерапия являются инструментами разрешения фундаментальных противоречий нашей жизни. Процесс изобразительного творчества связан с созданием интерактивного пространства для клиента, в котором он может отреагировать сложные переживания, почувствовать свою силу и установить отношения со своим подлинным «Я». Если мы как арт-терапевты хотим в достаточной степени реализовать исцеляющие возможности своего метода и внести вклад в процесс познания нашими клиентами своего подлинного «Я» и их психологического освобождения, мы должны основываться на таком понимании человеческой природы, которое находится в определенном противоречии с патриархальной идеологией, до сих пор пронизывающей многие направления психиатрической и психотерапевтической практики.