Армия любовников - Страница 15

умственного или там физического и близко не было, но знаки были.

- Были, - говорила она мне. - Еще какие! Однажды иду по улице, а я ходила всегда очень быстро, без этой манеры вразвалочку, откуда у меня время! И вот иду, а под ноги мне летит мяч, детский. Я его взяла рукой, не стала пинать, рядом дорога. Взяла и оглядываюсь... И вдруг понимаю, что никого нет... Никаких детей... А я чего-то стою, жду... Проехал какой-то парень на велосипеде... Кто-то снизу, под согнутый локоть, на меня посмотрел. Я подумала: "Боже мой!" И все. Положила мяч возле урны и пошла, а это "Боже мой!" душу ломит, ломит... Я его лица не видела. Он же меня перегонял, просто взгляд под локоть на дуру, что стоит с детским мячом.

Скажете: в коконе трепыхалась женщина, нормальные дела. Конечно, нормальные, какие же еще? Но и ненормальные тоже.

За ней стал ухаживать пожилой человек...

Семен Евсеич

Сосед по площадке случился в результате обменов. Рядом жила колготливая женщина, стремящаяся к совершенству места жительства. Она хотела иметь "окна на церковь" и "утопать в деревьях". В конце концов она где-то "утопла", а рядом появился старый - лет около сорока - еврей с нездоровой мамой. Параллелизм обратил на себя внимание, хотя еврейская мама была еще вполне сохранная и регулярно ходила "в концерты".

Они, Семен Евсеич и Ольга, смущаясь, вешали на архитектурно объединенном балконе женские причиндалы, и он сказал, что его маме пять лет тому сделали операцию на сердце, это большой срок, и теперь "дело как бы... Вы понимаете?.. Времени чуть. У вас самой тоже тяжелый случай..." Они стряхивали с маминых рейтуз капли воды и цепляли их прищепками.

Ольгу почему-то охватил нервный озноб. "С головы до ног, - говорила она. А косточка на мизинце почему-то встала дыбом. Это ты не поверишь... Но он, мизинец, как бы поднялся... Восстал... Когда я теперь слышу, как говорят: "Сравнил жопу с пальцем", я не смеюсь ни на миг. Так бывает. На свете бывает все!"

Семен же Евсеич на Ольгу обратил внимание по-глубокому. Его можно было понять. Из-за больной мамы в мужья он не ходил ни разу. Он был хороший еврейский сын. Одновременно он был и математик по профессии. На работе в столе у него лежала "кривая его собственной жизни". Кривая - это грубо. Лучше сказать - "изобара". Можно даже сказать это с большой буквы. Как испанское имя. Так вот, на ней, на этой "кривой Изобаре", мамина жизнь неумолимо кончалась, но его жизнь, жизнь Семена Евсеича, тоже переставала плавно подниматься вверх, а как бы начинала неуправляемое скольжение вниз. Еще не рывком, не обвалом, но тем не менее. Семен Евсеич знал о роли женщины в жизни мужчины и даже о роли молодой женщины в жизни мужчины с "опадающей Изобарой".

Ольга была шансом, который трудно переоценить. Общий балкон, практическая привязанность к дому, как и у него, и великолепная перспектива ломануть стену между квартирами. "И даже пусть они живут", - великодушно решил Семен Евсеич о болящих матерях.

Ольга дома повозилась с мизинцем,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com