Армагеддон №3 - Страница 22

— Да у тебя все архивы уже столько раз чистили, что там сдвигаться не с чего. Запоминай, Капустин! Первый Армагеддон, как я понял, связан с развитием капиталистических отношений и появлением бумажных денег. В принципе, и Карл Маркс чувствовал некоторую навязчивую мистику вокруг. Это место — о призраке, бродившем по Европе, помнишь? С чего это он вдруг о призраке написал? Никто у него над ухом со стволом не стоял, ногти плоскогубцами не драл, ток через гениталии не пропускал — сам, совершенно без давления раскололся! Улавливаешь? Вот! А второй Армагеддон у них по цепочке увязывается со Второй мировой войной.

— А сейчас что ли третий?.. — совершенно одурев, спросил Капустин.

— Третий, товарищ майор, третий! В нашей поливановской школе, вроде бы, до трех считать учили? — пошутил Потапенко. — Если точнее, то он еще, вроде бы, не начался, но, как меня кришнаитка заверила, на днях начнется.

— Жень, может нам в эти… центры или заветы податься? Может, ну их всех в задницу, а?

— Да брось разлагаться на службе, земляк. Что за разговорчики в строю? На кой они все сдались? Это дело для уродов и убогих, — подбодрил сникшего майора Потапенко. — Меня-то заинтересовало, зачем кришнаитке материал по сектантам? И знаешь, что она мне ответила? Уверен, не знаешь. Она сказала, что этот их Орден давно следит за подобными сектами, поскольку те на самом деле вовсе не Богу молятся, а… кому-то другому. Что в одной из сект может и произойти это самое. Но уже такое… бесповоротное.

— Жень, пива хочешь? — с явной безнадежностью в голосе спросил Капустин.

— Ты выпей, а я — на службе, — отрезал Потапенко. — Все не так сложно, как ты думаешь. Помнишь поговорку про то, что Бог — Троицу любит? Ну, здесь — наоборот получается. Типа нынешний Армагеддон будет последним в нашем времени. Про звездные карты, Мировой гороскоп и Великий год — я, честно тебе признаюсь, из ее слов ничего не понял. Но общий смысл такой: какая-то секта готовит где-то у нас Армагеддон. Туда отправятся какие-то Привратники, которым Орден Приврата должен дать напутствие. Иначе, мол, никак. Но! Это не основная фишка. По следу Привратников и тоже на этот самый Армагеддон идут два каких-то… сара. Кришнаитка до этого кололась по полной программе, а в этом месте, знаешь ли, замкнулась в себе. Понимаю, как ты сейчас воспринимаешь мои слова, но как только она шепотом мне сказала, что глаза у саров — желтые, так тут же, почти возле нас огромный джип врезался в восьмерку. Ты сам такое часто видишь в нескольких шагах от себя? Вот и я — тоже!

— Про саров Веселовский уже раскопал, надо отдать ему должное, — справедливости ради заметил Капустин. — А я пытался с утра с этими сарами разобраться, так сам видишь, как он моими же листками мне в рыло ткнул. Даже боюсь про чьи-то желтые глаза заикаться.

— Мне кришнаитка дала понять, что, в отличие от Привратников, сары — вовсе не люди, — с нескрываемым страхом заметил Потапенко. — А от майора Кургузкина осталась одна папочка по Сиблагу. Там… Постановление от мая 1943 г. и донос какого-то бойца ВОХРа. Сам Кургузкин начинал службу еще с Сибулона, как раньше Сиблаг назывался, знал все особые лагерные зоны, как свои пять пальцев. Что характерно, он так не смог найти ОЛП N45. Выяснил только, что этот пункт в условиях особой секретности вел железнодорожную ветку к какой-то сопке, и будто бы там дрезина взорвалась… Короче, все погибли, свидетелей нет. Кургузкин ушел на пенсию живым, но уехал к родителям жены в Орловскую область. Где его нынче искать — не знаю. Да и дергаться боюсь. Я тебе эту папочку под кителем принес, ты ее спрячь немедленно. И своему фитюльке не показывай. Не верю я таким, Ваня. Я вообще думаю, что такие, как этот молодой и ранний — только органы компрометируют. Завалит он все, вот увидишь.

— Да брось ты на парня напраслину наговаривать, — сказал Капустин. — У всех свои заскоки. Я бы тоже смотал куда-нибудь в Орловскую область от всего подальше, место бы ему освободил, и пускай они тут все армагеддонятся с такими же…

— Капустин, слушай меня внимательно! — строго оборвал его Потапенко. — Кургузкин так и не смог найти никаких следов офицеров внутренней службы Восьмичастного и Циферблатова. Личные дела всех сотрудников и вольнонаемных ОЛП N45, карточки контингента — тоже. Один раз ему почти повезло! Совершенно случайно он наткнулся на ордер, выдававшийся какому-то полковнику Восьмачастному на получение квартиры в высотке на Котельнической набережной. Но… раньше же не было мобильников с фотокамерой! Порядку-то куда больше было. Поэтому на его официальный запрос ему так же официально сообщили, что такого ордера не было и в природе быть не могло. Кургузкин все понял и больше не настаивал. А уже после него, знаешь, сколько было ориентировок на уничтожение всех доносов, где упоминались эти самые пресловутые "желтые глаза"? Я со счетов сбился! И недавно потребовали опять все уничтожить, наряду с корреспонденцией, где упоминается слово «олигарх». Но буквально на днях приходит ко мне новое письмо, там опять эта фраза из письма 43-го года! "А глаза у него на свету желтые"! Я его тебе туда же, в папку сунул. Ну, успехов тебе, земляк! За ватрушки и пирожки — спасибо тебе, как всегда. С такими ватрушками, Капустин, верится только в лучшее!

Тяжело вздохнув, майор Капустин закрыл за ним дверь на ключ и подошел к большому английскому сейфу, чтобы надежнее спрятать примятую дерматиновую папку, еще хранившую тепло объемистого живота Потапенко. Он всегда себя считал человеком действия, мало доверяющим душевным терзаниям и неуверенности, так часто посещавших окружавших его людей. Однако, закрыв за Потапенко дверь, он почувствовал, что его одолевают мрачные и тяжелые раздумья о будущем.

В их с трудом складывавшейся троице именно себя Ямщиков не без оснований считал человеком действия, мало доверяющим душевным терзаниям и неуверенности, так часто посещавших Флика и Седого. Однако, закрыв за собою дверь купе, он почувствовал, что его одолевают мрачные и тяжелые раздумья о будущем.

Флика в купе, естественно, не было. По коридору из конца вагона разносился визгливый бабский смех. Ясно, что все эти мымры вновь собрались вместе и Флика к себе увели. В тамбуре мимо него проскочили две какие-то бабы, нагруженные бутылками с пивом и судками из вагона-ресторана. Ямщиков слышал, как, закрывая дверь тамбура, одна кочерыжка сказала другой, понизив голос: "Это тот… весь в маслище, про которого…" Конец фразы утонул в громком ржании на весь вагон. Потушив сигарету, Ямщиков с раздражением сделал нехитрые выводы, что вначале они все вместе вот так же ржать будут, потом напьются, а потом опять примутся рыдать на весь состав. Дуры.

Седой встретил его молчанием, не предвещавшим ничего хорошего. В полумраке купе он смотрелся особенно дико, нацепив, вдобавок к черным очкам, наушники радиоплеера. Ямщиков тоже присел на нижнюю полку напротив, хотя молчать вдвоем с насупившимся Седым становилось невмоготу. В коридоре нетрезвым голоском ржал Флик, и, откидываясь к дерматиновой обивке стенки нижней полки, Григорий деловито прикинул по обстановке, когда он сам бесповоротно съедет с катушек.

— Значит, капитан Григорий Павлович Ямщиков, трупы вы специально сожгли, чтобы скрыть следы преступления, — неожиданно сказал Седой, снимая наушники. — Вот, значит, какая петрушка…

Ямщиков почувствовал, как что-то внутри него, собравшись в комок, стремительно валится вниз.

— А я-то пытаюсь прикинуть, к кому же из нас Могильщик приходил? — тихо продолжил политинформацию Седой, выключая радиоплеер.

— Он же Флика за задницу щипал, — с неловким хохотком попытался обратить в шутку наезд Седого Ямщиков. — Значит, к Флику и приходил.

Голос у него почему-то сел, наверно, от курения в промороженном, покрытом инеем тамбуре. Поэтому шутка повисла льдинкой в сгущавшейся атмосфере грядущей разборки. Создавать подобное сгущение из любой мелочи Седой был редкий умелец. Ямщиков про себя в очередной раз отдал должное мастерству попутчика, чувствуя сосущую пустоту в области левого подреберья.