Аристократ. Том 4. Печать грязных искусств - Страница 7

Орриван ткнул в мою сторону указательным пальцем и добавил строго:

– А ты, Теодор – со мной! Делегация отъезжает через пять минут. И Ринги ждут именно тебя.

Колонна состояла из пяти машин.

В первой, третьей и последней ехала охрана. Во втором автокэбе находился Лукас Орриван, Ли Сильвер и Леонель Скорпиус. В четвёртый сели я и Софи.

Что-то подсказывало мне, что подсела она не просто так.

Софи надела строгое и дорогое платье в пол, шляпку и плотную вуаль, чтобы скрыть необычное лицо. Всё же отправлялись мы в «мир обычных людей» – так она называла всё, что находилось за пределами Ронстада.

На несколько минут в автокэбе повисло молчание.

– Волнуешься? – наконец спросила Софи, нарушив тишину первой.

– Не особо, – ответил я коротко.

Слукавил, конечно.

Не то чтобы я сильно волновался или боялся Рингов, но всё же предстояла важная встреча, которая определит будущее страны. Ринги ни за что не уступят даже часть своей огромной власти, и ждать от них можно было чего угодно. Любого подвоха.

– С этой минуты я буду звать тебя только Теодор, – сказала Софи. – Напомню тебе кое-что о твоих родственниках, об имперской семье. Кроме международных наблюдателей, на переговорах будут присутствовать главные представители рода Рингов. В первую очередь сам патриций Тадеуш, император Бриттона. И, конечно, его старший сын Фердинанд. Я уверена, он будет там, потому что его трупа среди убитых мы так и не нашли.

Да, это была паршивая новость.

Я мрачно вздохнул.

– А кто ещё? Гораций?

Софи пожала плечами.

– Вероятно. Гораций – младший сын императора и твой отец. Он никогда не претендовал на престол. Отрёкся сразу. Иветта, его жена, сейчас беременна четвёртым ребёнком. Возможно, родится мальчик, ещё один наследник. И, кстати, Теодор, ты не забыл, что у тебя есть старшая сестра Сильвия и младшая сестра Эльза?

– Теперь вспомнил, – опять вздохнул я.

– А ещё на переговоры придёт Георг, твой двоюродный брат, – добавила Софи. – Человек он опасный и жестокий. Ему восемнадцать, как и тебе, и он имеет все права на трон. Конечно, в том случае, если Тадеуш уйдёт на покой, а Фердинанд отречётся. Возможно, что именно так и случится.

Софи опустила голову, замолчав ненадолго, и повторила:

– Да. Возможно, так и случится. И это будет самый скверный вариант из возможных событий.

– А если не Георг, то кто? – уточнил я.

Софи внимательно посмотрела на меня. Её глаза вспыхнули за кружевом вуали.

– Ты, конечно. Только ты, Теодор.

От её хрипловатого голоса по спине пронёсся холодок.

Ничего не ответив, я отвернулся в окно и всмотрелся вдаль, за холмы и кроны пожелтевших деревьев.

– У меня к тебе просьба, мой принц, – продолжила Софи. – Я прошу отдать Печати, которые ты хранишь сейчас.

Внутри меня всё напряглось.

– Не понял. Отдать? Кому отдать?

Женщина усмехнулась.

– Ты в них так вцепился…

– Они достались мне слишком высокой ценой, Софи, – перебил я её и даже сам не заметил, как мой голос стал жёстким и холодным.

– Они всем нам достались высокой ценой, – ответила Софи серьёзно. – Но дело в том, что я прошу отдать две Печати из трёх. Ты оставишь себе одну. Догадываешься какую?

Тут, конечно, догадываться было не о чём. Вариант у меня имелся только один – Печать Рингов: перстень с пауком.

– А остальные? – спросил я.

– Остальные достанутся потомкам тех родов, которым и принадлежали когда-то Печати, – ответила Софи. – Перстень с буйволом возьмёт себе патриций Орриван, а перстень с вороном перейдёт к патрицию Скорпиусу.

Я нахмурился.

– А при чём тут Скорпиус? Он вообще из Хэдшира. Насколько я помню, вы говорили, что Печать с вороном принадлежала когда-то Дювалям из Эгвуда.

– Род Дювалей истребили в Великую родовую битву. До сих пор в Эгвуде нет заметного лидера, и туда распростёрлась рука Рингов. Эгвуд слишком близко находится к столице. Но Леонель Скорпиус готов объединить Эгвуд и Хэдшир под своим началом. И не просто так. Есть один секрет, который хранит его род. Этот секрет Леонель собирался раскрыть после восстания Хэдшира. Дин, основатель рода Скорпиусов – внебрачный сын одного из Дювалей, которого тот вывез из Лэнсома сразу после рождения. А значит, в Леонеле Скорпиусе течёт та же кровь. Он имеет право на Печать с вороном. Ринги просто об этом не знают.

Вот теперь я понял, куда клонит Софи.

Она хотела, чтобы на переговоры два патриция – Орриван и Скорпиус – явились с Печатями на пальцах, демонстрируя силу и права.

– Тогда и на мне будет Печать, – сказал я.

Софи склонила голову набок.

Сначала она невыносимо долго на меня смотрела – не меньше пары минут – и лишь потом ответила:

– Это будет расценено как посягательство на трон императора. Слишком опасно, ты же знаешь. Хотя я солгу, сказав, что не хотела бы видеть на твоей руке Печати Рингов, но всё же… Рэй…

– Теодор, – поправил я её. – С сегодняшнего дня я Теодор Ринг.

Софи вздохнула и подняла вуаль. Она посмотрела на меня печально и в то же время с восхищением.

– Ты уверен?

– Уверен. До трона мне дела нет, но если это поможет достать другие Печати, то я останусь во дворце.

– Тебя никто там не оставит, – сразу возразила Софи. – Никто не запустит кота в ящик с мышами. Ринги не идиоты.

– А ещё они – не мыши, Софи. Они просто коты другой породы.

– И что ты намерен делать?

Я выдержал паузу, прежде чем ответить. Сначала ещё раз мысленно взвесил своё непростое решение и только потом произнёс:

– Я заявлю Рингам свои права на престол.

Софи замерла. Она даже дышать перестала, уставившись на меня белыми точками зрачков.

Я не стал дожидаться от неё реакции и добавил:

– Мне нужно, чтобы Ринги оставили меня во дворце на официальных основаниях, нужно, чтобы никто из них даже рот не посмел открыть, чтобы мне возразить. Поэтому на мне должна быть Печать Рингов. Не просто в кармане. Она должна быть на моём пальце. Тот самый перстень с пауком, который я снял с отрубленной руки Фердинанда.

Софи медленно выдохнула.

Потом наклонилась и положила руку мне на плечо.

– Что ж, Теодор. На переговорах я буду рядом с тобой и помогу тебе снять перстень, как только встреча завершится. Но если тебе станет совсем плохо, то скажи фразу «Всё сложно, господа». Я сразу пойму, что нужно снимать Печать немедленно. Ты понял?

Я кивнул.

Мы шли на большой риск, но это стоило того, иначе Софи не согласилась бы мне помочь. Она бы, наоборот, помешала. Однако на этот раз Софи сжала пальцы на моём плече и прошептала:

– Да, я помню, что сама просила тебя не надевать Печати и всегда была против этого, но… не сегодня. Нет. Сегодня я хочу увидеть того, кто бросает вызов Рингам прямо в лицо. Хочу увидеть, как кольцо с пауком блестит на твоей руке, мой принц. Ради этого я пойду на всё. Совершенно на всё.

***

В Лэнсоме колонну машин из Ронстада встретили опустевшие улицы.

То ли в знак протеста, то ли для демонстрации презрения непрошеным гостям, то ли из-за траура по погибшим солдатам имперской армии.

На каждом автокэбе делегации развивались флаги Ронстада и флаги свободного Хэдшира. Кортеж Орривана медленно проехал мимо центральных площадей и свернул на дорогу, ведущую к императорскому дворцу.

Раньше я видел его только издали, по праздникам и во время парада, когда открывались огромные въездные ворота. У дворца даже трава казалась ярче и сочнее; вода в фонтанах – свежее и чище; статуи и обелиски – прекраснее; а сам дворец с башнями, колоннами и витражами воспринимался мной чем-то вроде вместилища для богов.

Теперь же я сам направлялся туда, да ещё и в роли принца.

Забавно.

Кто б сказал мне об этом полгода назад, когда я прозябал на должности стажёра, жил в трущобах Речного квартала и подыхал от овеума в своей подвальной лаборатории.