Арифмоман. Дилогия (СИ) - Страница 24

Дочитав аудиозаметку, Эйхгорн неохотно вылез из-под кучи шкур и спустил ноги на пол. Из окон ужасно дуло. Все-таки жить на постоянном сквозняке чревато разными простудными заболеваниями. Все предыдущие дни Эйхгорну везло, погода стояла безветренная, но лето однажды закончится… кстати, а лето ли сейчас здесь? За обилием дел он так и не удосужился узнать подробнее о местной географии, климате и прочих важных вещах.

Впрочем, ничто не мешает заняться этим прямо сегодня. Благо, если не считать самогоноварения, обязанностей у него никаких нет.

Насколько Эйхгорн понял из разговора с эдилом, придворный волшебник — это, в общем-то, синекура. Ничего конкретного от него не ждут — просто сиди в своей башне и повышай этим рейтинг королевства. Мол, тоже не лыком шиты — свой волшебник имеется.

Так что при желании можно хоть целыми днями торчать у окна, таращиться на городскую панораму. Столица Парибула из окон башни просматривается вся, целиком.

Столица, ха. Альбруин — крохотный городишко, тысяч на десять жителей. Но это самый крупный город Парибула. Точнее, это единственный город Парибула. Остальные королевские подданные живут в деревнях и на хуторах — их в Парибуле множество. А город только один.

И поскольку он только один, именно в нем размещается королевская резиденция. А также башня волшебника. Его, Эйхгорна, башня.

Новый дом.

Прогулку по городу Эйхгорн решил совершить после завтрака. Вчера он тоже немного тяпнул своего эликсира, и последствия еще давали о себе знать. Хотя вообще-то самогон получился довольно мягкий, в голове почти не шумело.

Когда Еонек явился с завтраком, Эйхгорн все еще валялся на кровати, читая «Рыцарь Парифат и Клубящийся Ужас». Эти книжки неожиданно оказались довольно увлекательными, хотя и чрезвычайно наивными. По стилю — что-то среднее между Жюлем Верном и Томасом Мэлори.

Теперь Эйхгорн окончательно вычеркнул версии сна, галлюцинации, сумасшествия. Подсознание способно выкидывать очень замысловатые трюки и может составить весьма сложную картину мира… но сочинить для своего хозяина целый роман подсознанию не под силу. Тем более, что в шкафу этих романов полтора десятка.

Нет, теперь окончательно подтверждено, что вокруг — стопроцентная реальность. Эйхгорн действительно прошел через червоточину и оказался на другой планете. А поскольку вормолеграф с самого перемещения ни разу не подал признаков жизни, вернуться в ближайшее время не светит.

Кстати, надо бы разобрать вормолеграф — убедиться, что он все еще работает. Мало ли.

— Что там у меня на завтрак, малой? — закрыл книгу Эйхгорн.

— Лепешки с медом и салат из петрушки с луком.

— А запить?

— Целый кувшин колодезной воды.

Эйхгорн задумчиво посмотрел на перегонный куб, из которого капала мутная жидкость, но потом передумал. Нажираться с утра совершенно не хотелось.

Да и вообще не хотелось. Эйхгорн, в общем-то, никогда не злоупотреблял — так, за компанию, под настроение, снять стресс и все такое. Без повода он обычно не пил.

С другой стороны, сегодня день рождения Жозефа Монгольфье. Эйхгорн очень уважал этого великого человека и не видел причины, по которой не может поднять в его честь пятьдесят грамм.

Он уже взял одноразовый стаканчик, но вдруг… заметил кое-что в окне. Эйхгорн несколько раз моргнул, потом закрыл глаза совсем, снял очки и потер переносицу.

Когда он вернул очки на место, в окне все было по-прежнему. В пасмурном сером небе, заметно припадая на левый край, летел огромный ковер.

И на нем сидел человек.

— Сегодня я еще не выпил ни капли, — машинально произнес Эйхгорн в диктофон. — Однако если это галлюцинация, то она удивительно яркая и отчетливая.

Не понявший ни слова Еонек вопросительно смотрел на Эйхгорна. Он уже привык, что начальник иногда подносит к губам эту железную штучку и вещает в нее на непонятном языке.

— Скажи-ка, малой, ты тоже это видишь? — осведомился Эйхгорн.

— Что?.. А, ковролетчика-то? Конечно, вижу. А вы не видите? Может, вам новые очки нужны, мэтр?

— Не хами старшим, — спокойно ответил Эйхгорн, пристально глядя в окно.

Ковер-самолет опустился у входа во дворец. Ездок степенно сошел с него и низко поклонился — во двор уже выходил сам король, а за ним и королева. Вид они имели чрезвычайно радостный.

Никогда в жизни еще Эйхгорн так быстро не бегал. Он перепрыгивал через две ступени, разве что не катясь по лестнице кубарем. Каких-то полминуты — и он уже вылетел из башни, мчась к этой… аномалии.

Он пока еще не придумал насчет нее ни одного вразумительного объяснения.

— О, мэтр!.. — махнул ему король. — Сам пришел, молодец! Я уж хотел за тобой посылать!

— Добрый вэтер, мэтр, — расплылся в улыбке ковролетчик. — Новый здэсь, да?.. Паздравляю!..

На негнущихся ногах Эйхгорн подошел к ковру-самолету. Он почти не слышал того, что ему бубнили король и ковролетчик. Эйхгорна сейчас волновал только ковер.

Летающий ковер.

Даже не подумав спросить разрешения, Эйхгорн взялся за край. На вид и ощупь самый обыкновенный ковер — ворсовый, тканый, довольно толстый и тяжелый, расписан сложными геометрическими узорами. По углам небольшие кисти.

Но всего пару минут назад он несомненно летел по воздуху. Это не могло быть галлюцинацией. Вот этот бородач с акцентом прилетел сюда на ковре.

— Это что?.. — промямлил Эйхгорн. — Он что… летал?..

— Канэшна, лэтал, — удивленно ответил ковролетчик. — Как же нэ лэтать?

— А… как он летает?..

— Магия, канэшна. Валшэбство.

— Вол… волшебство?.. — с трудом выговорил Эйхгорн. — Настоящее… волшебство?.. Оно что, правда… существует?..

Король и ковролетчик недоуменно переглянулись, а потом залились смехом.

— Молодец, мэтр! — утер слезы король. — Молодец!

— Харошая щютка, мэтр! — обнажил белоснежные зубы ковролетчик. — А нэкоторые еще говорят, что у валшэбников нэт чувства юмора!

Эйхгорн потер лоб. Только он начал полагать, что более-менее разобрался в ситуации, как вселенная плеснула ему водой в лицо.

Он мог бы предположить, что это какое-то высокотехнологичное летательное средство, для каких-то причин оформленное в таком нелепом виде. Но подобных технологий в принципе не может быть в захудалом средневековом королевстве. Их и на современной Земле-то пока еще нет.

Ковролетчик тем временем стал сгружать с ковра небольшие коробки и свертки. Король и королева восторженно их разбирали, тут же распаковывали и очень шумно обсуждали.

Почему-то особенно сильно королева обрадовалась пустой клетке. Громко ахнув, она воскликнула:

— Дорогуша, это то самое, что я заказала?!

— Имэнно так, ваше вэличество, — кивнул ковролетчик. — Ее завут Душечка.

— Ай, какое же милое имя!.. — просюсюкала королева. — Ой, ты моя хорошая!..

— Что это такое? — скептически осведомился Эйхгорн, наклоняясь к клетке.

— Нэвидимая сабака, — ответил ковролетчик. — Очен ласковая.

— Невидимая собака?.. — фыркнул Эйхгорн. — И потрогать ее, я так понимаю, тоже нель… ё!..

— Как мило, мэтр, моя собачка вас укусила! — расплылась в улыбке королева.

Эйхгорн задумчиво пососал палец. Потыкал другой рукой в клетку — и нащупал что-то твердое, покрытое шерстью… с зубами.

Но совершенно невидимое.

Из клетки донеслось приглушенное тявканье. Продолжая сюсюкать, королева достала откуда-то из складок платья кусочек сырого мяса… и Эйхгорн стал свидетелем жуткого зрелища. Мясо повисло в воздухе и стало стремительно менять форму, расползаться в клочья, пережевываемое невидимыми зубами. Бесформенные шматки скользили по невидимому пищеводу, падали в невидимый желудок и снова повисали в воздухе.

— Где такие водятся? — ошалело спросил Эйхгорн.

— Разводят коэ-где… — рассеянно ответил ковролетчик. — Ваше вэличество, вот еще тэ зерна, что вы прасыли. Пятьдэсят штук.

— О, как замечательно!.. — потер руки король, копаясь в полотняном мешочке. — Давно, давно жду! Прежние-то еще в ту луну кончились!