Архипелаг ГУЛАГ. Книга 2 - Страница 14
А воры затеяли карточные игры. А воровки сочли выгодным рожать на Соловках детей: яслей там не было, и через ребёнка можно было на весь свой короткий срок освободиться от работы. (До них каэрки избегали этого пути.)
12 марта 1929 на Соловки поступила и первая партия несовершеннолетних, дальше их слали и слали (все моложе 16 лет). Сперва их располагали в детколонии близ Кремля с теми самыми показными топчанами и матрасами. Они прятали казённое обмундирование и кричали, что не в чем на работу идти. Затем и их рассылали по лесам, оттуда они разбегались, путали фамилии и сроки, их вылавливали, опознавали.
С поступлением социально-здорового контингента приободрилась Культурно-Воспитательная Часть. Зазывали ликвидировать неграмотность (но воры и так хорошо отличали черви от треф), повесили лозунг: «Заключённый – активный участник социалистического строительства!», и даже термин придумали – перековка (именно здесь придумали).
Это был уже сентябрь 1930 года – обращение ЦК ко всем трудящимся о развёртывании соревнования и ударничества – и как же заключённые могли остаться вне? (Если уж повсюду запрягались вольные, то не заключённых ли следовало в корень заложить?)
Дальше сведения наши идут не от живых людей, а из книги учёной юристки Иды Авербах[55], и потому предлагаем читателю делить их на шестнадцать, на двести пятьдесят шесть, а порой брать и с обратным знаком.
Осенью 1930 года создан был соловецкий штаб соревнования и ударничества. Отъявленные рецидивисты, убийцы и налётчики вдруг «выступили в роли бережливых хозяйственников, умелых техноруков, способных культурных работников» (Г. Андреев вспоминает: били по зубам – «давай кубики, контра!»). Воры и бандиты, едва прочтя обращение ЦК, отбросили свои ножи и карты и загорелись жаждой создать в лагере коммуну. По уставу записали: членом может быть происходящий из бедняцко-середняцкой и рабочей среды (а надо сказать, все блатные записывались Учётно-Распределительной Частью как «бывшие рабочие» – почти сбывался лозунг Шипчинского «Соловки – рабочим и крестьянам!») – и ни в коем случае не Пятьдесят Восьмая. (И ещё предложили коммунары: все их сроки сложить, разделить на число участников, так высчитать средний срок и по его истечении всех разом освободить! Но, несмотря на коммунистичность предложения, чекисты сочли его политически незрелым.) Лозунги Соловецкой коммуны были: «Отдадим долг рабочему классу!» и, ещё лучше: «От нас – всё, нам – ничего!» (Этот лозунг, уже вполне зрелый, достоин был, пожалуй, и всесоюзного распространения.) Придумано было вот какое зверское наказание для провинившихся членов коммуны: запрещать им выходить на работу! (Нельзя наказать вора суровее!!)
Впрочем, соловецкое начальство, не столь горячась, как культвоспитработники, не шибко положилось на воровской энтузиазм, а «применило ленинский принцип: ударная работа – ударное снабжение!». Это значит: коммунаров переселили в отдельные общежития, мягче постелили, теплей одели и стали отдельно и лучше питать (за счёт остальных, разумеется). Это очень понравилось коммунарам, и они оговорили, чтоб никого уже не разлучать, из коммуны не выбрасывать.
Очень понравилась такая коммуна и не-коммунарам – и все несли заявления в коммуну. Но решено было в коммуну их не принимать, а создавать 2-й, 3-й, 4-й «трудколлективы», уже без таких льгот. И ни в один коллектив не принималась Пятьдесят Восьмая, хотя самые развязные из шпаны через газету поучали её: пора, мол, пора понять, что лагерь есть трудовая школа!
И повезли самолётами доклады в ГУЛАГ: соловецкие чудеса! бурный перелом настроения блатных! вся горячность преступного мира вылилась в ударничество, в соревнование, в выполнение промфинплана! Там удивлялись и распространяли опыт.
Так и стали жить Соловки: часть лагеря в трудколлективах, и процент выполнения у них не просто вырос, а – вдвое! (КВЧ это объясняло влиянием коллектива, мы-то понимаем, что – обычная лагерная тухта[56].)
Другая часть лагеря – «неорганизованная» (да ненакормленная, да неодетая, да на тяжких работах) – и, понятно, с нормами не справлялась.
В феврале 1931 года конференция соловецких ударных бригад постановила: «широкой волной соцсоревнования ответить на новую клевету капиталистов о принудительном труде в СССР». В марте было ударных бригад уже 136. А в апреле вдруг потребовалась их генеральная чистка, ибо «классово-чуждый элемент проникал для разложения коллективов». (Вот загадка: Пятьдесят Восьмую с порога не принимали, кто ж им разлагал? Надо так понять: раскрылась тухта. Ели-пили, веселились, подсчитали – прослезились, и кого-то надо гнать, чтоб остальные шевелились.)
А за радостным гулом шла безшумная работа отправки этапов: из материнской соловецкой опухоли слали Пятьдесят Восьмую в далёкие гиблые места открывать новые лагеря.
Рассказывают, что одна (ещё одна ли?) перегруженная баржа с заключёнными потонула (ещё случайно ли?).
А с Анзера некоторых заключённых вывозили по одному, секретно. Удивлялась охрана: что это за зэки такие тайные?[57]
Откройте, читатель, карту русского Севера. Морской путь с Соловков в Сибирь пролегал мимо Новой Земли. Раз в год (июнь – июль) идут туда караваны судов во главе с ледоколом, везут новых зэков и провиант лагерям на год. На Новой Земле тоже были лагеря многие годы, и самые страшные – потому что сюда попадали «без права переписки». Отсюда не вернулся никогда ни единый зэк. Что эти несчастные там добывали-строили, как жили, как умирали – этого ещё и сегодня мы не знаем.
Но когда-нибудь дождёмся же свидетельства!
Глава 3
Архипелаг даёт метастазы
Архипелаг получает экономический смысл. – Постановление Совнаркома (1928) о расширении лагерей и безплатности принудительных работ. – Соловецкий рак расползается по Северу. – Образование главных знаменитых лагерей. – Административная организация. – Лагеря по всем областям СССР. – Кому ближние, кому дальние.
Смягчение и замирание каторжных работ в последние десятилетия России. – Осмысленный труд арестантов в то время. – Ожесточение в советское время. – Нафталий Френкель, нерв ГУЛАГа. – Его долагерная и лагерная биография. – Открытие главных принципов ГУЛАГа. – Лицо.
Советская книга о Беломорканале. – Её история. – Как проходила поездка 120 писателей. – Некоторые из авторов. – Творческая установка Горького. – Точка зрения авторов. – Повторение официальных бредней. – Прославление ведущих чекистов канала. – Горький и чекисты. – На строительстве никто не умирает. – Человеческое сырьё.
Почему Сталин назначил Беломорско-Балтийский канал. – Темпы. – Объём работ. – Ни копейки валюты. – Жертвы канала, не подготовленные к тому. – Условия работы. – Пещерная техника. – Отличие от постройки пирамид. – Изобретательность инженеров. – Давление Ягоды. – Пропаганда и соцсоревнование. – Опора на блатных против социально-чуждых. – Торжество воровства. – Хаотический быт и хаотические рывки работы. – Тухта – орудие контрреволюции. – Штурм за штурмом. – Окончание канала. Прогулка вождей. Писателей.
Каким казался Беломор бывшим соловчанам. – А беженцам с Украины? – Скорость вымирания. – Сколько зэков на Архипелаге в начале 1933. – Вечер на канале по Витковскому. – Как на Беломоре сэкономили. – Увековечить убийц. – Моя прогулка близ Повенца. Разговор с охранником. – Непригодность и бездействие канала.
Что самое тяжёлое на каналах: изображать общественную жизнь. – Декларации воспитательной задачи. – Канал Москва – Волга. Соревнование и ударничество. – «У Волги нет выходных». – Политическое воспитание. – Насильственный труд как… внутренняя необходимость. – Техника Волгоканала. – Слёты ударников. – Однако и не перехваливать лагерь! – Материальные стимулы идейности. – Зачёты с применением классовых соображений. – Самозакрепление, когда деться некуда. – Оборотная сторона соревновательной шумихи. – Нелепый случай с кузнецом Парамоновым. – Работники юстиции осуждают зачёты. – Репрессии вместо льгот. – Коллективная ответственность. – Что такое лагерная бригада на самом деле. – Трудколлектив на Волгоканале. – Чистка в трудколлективе. – Песни каналоармейцев. – Что значит «чирикать».