Архимаг - Страница 10

– Вот мой друг думает, что Адбар вполне сможет выдержать осаду, даже если уйдет две тысячи воинов, – заговорил Харнот. – Так что половина твоей армии выступит под знаменами твердыни Адбар, король Бренор.

– Нет, – быстро ответил Бренор, хотя остальные уже заулыбались, и раздались восторженные возгласы. Услышав этот неожиданный ответ, все присутствующие в недоумении уставились на рыжебородого дворфа. – Не будет никаких знамен Адбара, Фелбарра или Мифрил Халла, – заявил Бренор. – Точно так же, как и на войну, которую мы только что выиграли, наша армия отправится в поход под флагом рода Делзун, к которому мы все принадлежим, под флагом Гаунтлгрима!

– Нету никакого флага Гаунтлгрима! – возразил Харнот.

– Тогда мы его придумаем, – предложил Эмерус Боевой Венец, широко ухмыляясь.

Он протянул руку Харноту, и, помедлив лишь долю секунды, молодой король Адбара крепко стиснул ее в своей руке.

Бренор тем временем начал извлекать из-за своего волшебного щита кружки с элем, и каждый из четырех дворфских королей, собравшихся на поле, получил свою долю.

И они стукнулись кружками, провозгласив: «За Гаунтлгрим!»

Работа на развалинах крепости Темная Стрела продолжалась несколько декад. Могучая твердыня орков была разобрана и превратилась в небольшой сторожевой пост с парой уцелевших башенок. Среди победителей возник небольшой спор относительно того, нужно ли сносить крепость до основания или следует перестроить ее в соответствии с обычаями дворфов. Однако Бренор резонно заметил, что, если они оставят на этом месте нечто, хотя бы отдаленно напоминающее крепость Темная Стрела, у орков может возникнуть желание захватить ее.

В конце концов, захватить крепость гораздо проще, чем отстроить ее заново из руин.

И поэтому дворфы снесли последние постройки, за исключением двух невысоких сторожевых башен, перетащили крупные бревна к реке и пустили их вниз по течению, чтобы жители Мифрил Халла выловили их и использовали как топливо для очагов и кузнечных горнов.

Пристани тоже были уничтожены, а заодно разрушили и близлежащие орочьи деревни, покинутые жителями. Таким образом, с Серебристых Болот исчезли последние напоминания о существовании Королевства Многих Стрел. С наступлением осени дворфы и их союзники разошлись по домам, и короли трех цитаделей пообещали друг другу встретиться зимой и обсудить план весеннего похода на запад.

– Что тебя тревожит? – спросила Кэтти-бри у Реджиса как-то раз во время путешествия в Мифрил Халл. Реджис, разумеется, участвовал в шумных вечеринках, вместе со всеми кричал «ура» и хлопал в ладони, но Кэтти-бри ежедневно наблюдала за ним и время от времени замечала, как его розовощекое лицо омрачает тень.

– Я устал, вот и все, – ответил он, но женщина поняла, что это неправда. – Этот год был долгим и трудным.

– Для всех нас, – сказала Кэтти-бри. – Но ведь мы победили, разве не так?

Реджис поднял на нее взгляд; он ехал на пони, который был гораздо ниже призрачного единорога Кэтти-бри. Он негромко произнес: «Да здравствует король Бренор» – и улыбнулся от души.

А затем тревога и печаль снова промелькнули в его взгляде, и, когда он посмотрел вперед, на дорогу, уходившую вдаль, Кэтти-бри догадалась.

– Ты не пойдешь с нами в Гаунтлгрим, – произнесла она. Ей не нужно было спрашивать – она все поняла по выражению его лица.

– Я ничего подобного не говорил, – возразил Реджис, однако при этом он не смотрел в лицо Кэтти-бри.

– Но ты этого и не отрицаешь, даже сейчас.

Она заметила, что лицо хафлинга застыло, хотя он не поднимал головы и не оборачивался к женщине.

Давно ли ты решил? – спросила Кэтти-бри через несколько минут, когда ей стало ясно, что Реджис не собирается продолжать этот разговор.

– Если бы Бренор пошел войной на Гаунтлгрим, а Дзирт в это время находился бы в Кормире или, допустим, в Землях Бладстоуна, как бы ты поступила? – ответил Реджис вопросом на вопрос.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты бы отправилась вместе с Бренором в его поход, в этот очередной поход в бесконечной череде его приключений, или решила бы найти Дзирта снова и продолжать свою жизнь рядом с ним?

– Доннола Тополино, прошептала Кэтти-бри.

– Моя любовь к ней не менее сильна, чем твоя любовь к Дзирту. Я оставил ее, чтобы выполнить свое обещание и еще потому, что знал: мой друг Дзирт нуждается во мне. Я покинул Агларонд, прошел половину Фаэруна, до Долины Ледяного Ветра, чтобы присоединиться к тебе и остальным в тот день, когда мы обнаружили нашего друга умирающим.

Женщина кивнула, и выражение ее лица – открытое, сочувственное, доброжелательное – побудило его продолжать:

– А потом эта война, в которой мы победили. Это было важно, и на самом деле она послужила продолжением того, что мы начали десятки лет назад. Я ведь занимал пост хранителя Мифрил Халла в дни первого короля Обальда.

– Я это прекрасно помню. Тогда ты с честью выполнил свой долг.

– Поэтому я и вернулся, вернулся, чтобы закончить начатое, чтобы круг замкнулся, – объяснил хафлинг. – Выполняя свои обязательства, я едва не погиб, хотя я не боюсь смерти. Никогда не боялся, но уж теперь, после того как я побывал в заколдованном лесу Миликки, смерть не страшит меня.

– Ты боишься больше никогда не увидеть свою возлюбленную, Доннолу, – произнесла женщина.

– Эта война – война дворфов, и цель, которую они преследуют, – это цель потомков клана Делзун, – попытался объяснить Реджис. – А я не дворф. Дзирт сказал, что война с дроу за Гаунтлгрим может продлиться многие годы, а потом еще нужно будет закрепиться в городе и удержать его, и это, скорее всего, займет несколько десятков лет. И когда же мне?.. – Он смолк, не договорив.

– Когда твой долг будет выполнен до конца? – закончила за него Кэтти-бри, и Реджис наконец поднял на нее жалобный взгляд. Но ее дружеская улыбка обезоруживала. – Ты сделал многое, совершил такое, о чем никто и никогда не осмелился бы просить тебя, друг мой. Если сейчас ты уйдешь, никто не осудит тебя, хотя все мы будем очень скучать по тебе.

– Брат Афафренфер задержится в Мифрил Халле ненадолго, – сообщил Реджис. – Скоро он отправится на юг, посетит Серебристую Луну и Эверлэнд, потом выйдет на южную дорогу, ведущую в Глубоководье.

– Он говорил нам об этом, говорил, что время, которое ему позволено провести здесь, истекло, – согласилась Кэтти-бри. – Все мы благодарны ему за помощь в войне, потому что он сыграл немалую роль в победе, одолев белого дракона на склоне Четвертого Пика. Брат Афафренфер – могущественный союзник.

– Из Глубоководья он отправится дальше по Торговому пути, по которому я проезжал вместе с «Ухмыляющимися пони» прежде, чем найти тебя на берегах озера Мер Дуалдон. Я пойду с ним, буду сопровождать его до порта Сузейл, а потом отплыву домой на восток, в Агларонд; он же поплывет на северо-восток, в город Прокампур, к Землям Бладстоуна.

Как бы мне хотелось уговорить тебя остаться.

– Но ты знаешь, что это невозможно.

– Ты влюблен, Редж… Паук Паррафин, – улыбнулась Кэтти-бри. – Надеюсь лишь на то, что однажды я все-таки познакомлюсь с Доннолой Тополино, с этой женщиной, которая похитила у нас твое сердце.

– Обязательно познакомишься, – пообещал Реджис. – Я позову ее за собой в дорогу, полную приключений. По крайней мере, надеюсь на это. И эта дорога наверняка приведет нас в Гаунтлгрим.

– Боюсь, что мир гораздо более широк и опасен, чем ты воображаешь. Вспомни: когда Вульфгар оставил нас и ушел в Долину Ледяного Ветра, мы тоже клялись, что однажды встретимся.

– Но я же встретился – я имею в виду, с Вульфгаром. И Дзирт тоже.

– И?..

Услышав этот коварный вопрос, хафлинг почувствовал, что у него пересохло в горле. Та встреча с Вульфгаром в Долине Ледяного Ветра, хотя и была вполне дружеской, все же почему-то прошла не так, как хотелось бы им троим, и оставила у него неприятное впечатление.

– Ты хочешь сказать, что мне не следовало возвращаться? Или что сейчас мне не следует уходить?