Археолог: солнечный камень (СИ) - Страница 3

Я повнимательнее оглядел себя.

Вытертые на коленках, порядком замызганные коричневые брюки. Синяя клетчатая рубашка с закатанными до локтей рукавами.

Но не одежда удивила меня.

Я увидел свои руки.

Это были руки молодого человека. Ни сухой кожи, ни пигментных пятен, ни выступающих вен и суставов. Нормальные мужские руки — в меру мускулистые, с длинными пальцами. И к тому же — густо поросшие светлыми короткими волосками.

Чёрт, да ведь тот бандит сломал мне руку! Я отчётливо помнил боль и хруст костей!

Я повертел левую ладонь перед собой. Она была совершенно целой. Пальцы сгибались и разгибались, под коротко стриженые ногти уже успела набиться грязь.

Это не мои руки!

Да и ноги тоже. В этом я убедился, ощупав их через плотную ткань брюк. Ноги, по-прежнему, оставались худыми. Но я чувствовал силу в мышцах. Закатал штанину — над чёрной резинкой носка белела полоска незагоревшей молодой кожи.

И колено не болело. Я убедился в этом, несколько раз согнув и разогнув правую ногу.

Я снова посмотрел на ладони и ощупал ими лицо. Щетина наличествовала. Но она ещё не кололась беспощадно, а была довольно мягкой. Я даже проверил это тыльной стороной кисти.

А вот бороды не было. Твёрдый щетинистый подбородок, довольно широкий. Такие подбородки бывают у очень упрямых людей.

Мне снова захотелось прилечь. Просто, чтобы спокойно обдумать всё, что со мной произошло. Но вместо этого я опёрся ладонями о шершавый бетон мола и поднялся на ноги.

Рядом со мной валялась широкополая шляпа, здорово напоминавшая шляпы американских ковбоев. Я подобрал её, надел и сдвинул на затылок.

Подошёл к низкому парапету, надеясь увидеть в воде своё отражение.

Не тут-то было!

Вдоль всего мола зачем-то были грудой навалены здоровенные бетонные конструкции, похожие на противотанковые ежи. Добраться до воды по их торчащим тупым концам, наверное, было возможно. Но не в моём теперешнем состоянии.

Зато я увидел второй мол. Он тянулся параллельно, метрах в двухстах и тоже выдавался далеко в море.

Два параллельных мола образовали широкий канал, выходивший в море. Этот канал показался мне очень знакомым. Я определённо видел его раньше, и не один раз.

На невысоких волнах покачивалась большая стая чёрно-белых уток. Увидев меня, утки тревожно пискнули и, словно по команде, нырнули. Я невольно остановился, ожидая — когда они появятся на поверхности.

Утки вынырнули метрах в тридцати от меня, и сразу же снова ушли под воду. А я побрёл вдоль мола к берегу.

Город выглядел очень знакомым. Пройдя половину дороги, я узнал его.

Балтийск. Небольшой городок на Балтийской косе в Калининградской области.

В Балтийске я студентом проходил археологическую практику. Мы устроили пробный раскоп возле старой лютеранской кирхи. Весело тогда провели лето!

А ещё я только сегодня улетел отсюда.

Вон там, если пройти десяток километров вдоль белого песчаного пляжа, будет Приморск — совсем маленький городок. Бывшая немецкая деревня Фишхаузен.

Мало, кто верит в старую легенду, но возле Приморска до сих пор растёт священная роща древних пруссов. В этой роще я и отыскал остатки святилища пруссов, а в святилище — амулет их вождя.

Узнав город, я очень обрадовался. Теперь оставались сущие пустяки. Всего-то и надо было понять, как я попал из Выборга обратно в Калининградскую область, почему на мне кеды и широкополая шляпа, и что стало с моими руками.

Ерунда какая!

Это была не истерика, но что-то близкое к ней.

Приостановившись, я сделал несколько глубоких вдохов и снова пошёл к берегу.

Я добрался до пляжа, и кеды сразу увязли в мелком белом песке. Сквозь дырочки шнуровки песок мгновенно набивался внутрь обуви. Я успел сделать только пару шагов и понял, что придётся разуваться и вытряхивать обувь.

Возле воды песок был тёмным и плотным. Ночным ветром на него нанесло водоросли. Я наклонился и увидел между мокрых стеблей кусочек тёмно-жёлтого янтаря.

А ещё я увидел своё отражение. Оно дробилось в холодной балтийской воде, но лицо я узнал сразу. Из воды на меня смотрел я.

Только «я» молодой — лет двадцати с небольшим.

Охренеть!

Я ещё раз вгляделся в колышущееся лицо. Это что же получается?

А хрен его знает! В двадцать с небольшим лет я как раз был на практике в Балтийске. Ну, конечно! Именно так я и был одет тогда. И сокурсники звали меня Ковбоем именно за эту шляпу, которую я зачем-то купил на барахолке у неизвестной бабульки. Кажется, бабулька уверяла, что шляпа — из театрального реквизита, и в ней даже играл кто-то знаменитый!

Я снял шляпу и потрогал затылок.

Больно!

Эта боль напомнила мне об украденном бандитами медальоне и о том, как они меня избили.

А только ли избили?

Похоже, что убили. Раз я теперь здесь, в своём молодом теле, но помню всё, что произошло.

А может, я в коме, под лекарствами? А Балтийск, море и молодость — всё это лишь галлюцинации?

Я положил шляпу на песок, зачерпнул ладонями воду и плеснул её себе в лицо.

Ух!

Холодные струйки потекли за ушами и по груди. По спине побежали мурашки.

Вот бы вспомнить, чувствует человек мурашки, когда он в коме, или не чувствует.

Бред какой-то!

А то, что я внезапно помолодел и загадочным образом перенёсся в пространстве — не бред?

Ха! А ведь если всё это — правда, и я вернулся в прошлое, значит, медальон по-прежнему лежит там, в остатках древнего святилища! Я могу в любой момент забрать его, и тогда эти бандитские рожи здорово огорчатся!

Интересно, почему медальон светился, когда бандит открыл чемоданчик? Насколько я помню, янтарь не светится сам по себе. И почему их так интересовали подробности моей находки? Какая им разница?

Я размышлял об этих странностях, сидя на берегу и вытряхивая мелкий песок из кед. Вспомнил и странную татуировку на руке этого... как его? Игоря!

Надпись латинскими буквами по кругу. В кольце надписи — корабль, а на его парусе — тевтонский крест.

Похоже на какой-то герб.

Если я и впрямь попал в прошлое — значит, у меня появилось время побольше разузнать об этой татуированной банде. А сейчас пора выбираться в город.

Но как я очутился лежащим на моле без сознания и с разбитым затылком?

Я зашнуровал кеды, поднялся на ноги и снова нахлобучил шляпу.

— Вот он! — послышалось сзади. — Берём!

Я быстро обернулся. От набережной ко мне бежал флотский офицер и двое матросов.

Июнь 1970-го года. Балтийск, Калининградская область СССР

Я успел только подняться на ноги. Матросы сразу же вцепились с двух сторон в мои руки. За ними подбежал офицер.

— Александр Гореликов? — спросил он.

— Да.

Я хотел ответить твёрдо, но в горле пересохло. Я сглотнул и повторил:

— Да.

— В комендатуру его! — скомандовал офицер.

Вот в чём я никогда не разбирался — так это во флотских званиях. Срочную службу я провёл водителем в автобате, потом ещё полгода загорал на целине в Северном Казахстане — вместо заслуженного дембеля нас бросили на уборку урожая.

— Пустите! — сказал я, пытаясь вырвать руки из цепких лап матросов. — Сам пойду!

Матросики были моложе меня. Да и офицер, несмотря на грозный вид, казался чуть ли не ровесником.

Не то, чтобы я собирался сопротивляться. Но и позволять им тащить меня, неизвестно куда — не дело!

Матросики растерянно замерли. Я вырвал правую руку.

— Сказал же — сам пойду! Куда вы меня ведёте?

Я, наконец, разглядел на золотистом погоне офицера одну маленькую звезду.

— Товарищ младший лейтенант?

— В комендатуру, — повторил офицер, уже не так решительно.

— А зачем? Что я сделал?

— Приказано разыскать и доставить!

— Понятно, — протянул я, хотя совершенно ничего не понимал.

В голове крутилась сумасшедшая мысль — а что, если меня каким-то образом вычислили? Узнали, что я попаданец во времени, и тут же арестуют?