Археолог. Начало (СИ) - Страница 89

На пол пути Гаста встретили бескрайние луга. Вдалеке, на горизонте мерцала синева. Вероятно, океан или озеро. Но верхушки гор там неестественно обрезанные. Хотя, наверно, только кажется.

Гаст встречал множество зверей. Высокая трава по грудь, в которой мог затаиться хищник, был Гасту не страшен. Звери не могли прокусить броню.

Расталкивая колосья, он изучал место, в котором находился. Земли Незванных. Здесь жили те самые люди, которые откололись от Нерона, не приняли ЧёрноБога. Это всегда было интересно, смотреть на сильных духом людей, которые обладают своей волей. В мире рабства наличие воли было самым большим сокровищем для Гаста, которое он ценил превыше всего.

Трава зашевелилась, и рыцарь нажал кнопку. Шлем собрался вокруг головы. Но это оказались просто муравьи, которые разделывали саблезубого хищника. Что? Муравьи? О нет. Это были не муравьи. Насекомые с хищными жвалами. Увидев Гаста они стали собираться в кучу, но в какой-то момент, словно, рассмотрев его, тут же кинулись врассыпную и забились в землю.

Гаст пожал плечами. Нагнулся над зверем, от которого мало что не осталось. Да, саблезубый то ли лев, то ли тигр. Несколько метров сплошных мускулов. Мощный зверь.

Идя дальше, Гаст отметил, что не только насекомые, но и местная фауна в принципе, в целом, очень его остерегается. Некоторые, убегали в страхе смерти, а некоторые стояли как вкопанные, замирали. Глядя в глаза, Гаст встречался с безразличием, в котором отчётливо читалось, что для него, ты что камень под копытом, что трава, которую он жуёт.

Небо здесь было ближе. Он и представить не мог, что облака могут пролетать так низко.

Но где искать Независимого? Это же целый материк, пускай и небольшой, а Независимый, песчинка посреди этого стога сена. Гаст шёл туда, куда смотрели глаза. По наитию. Единственное что оставалось, это последняя точка координат, которая была даже не точкой, а целой областью, где в последний раз был замечен Эсхельмад. Он один, такой маленький, посреди просторов и пустых городов, внутри которых ничего.

Система подачи питательных веществ справлялась, но времени её работы оставалось не много. Всего двенадцать дней без подзарядки. Если так и дальше пойдет, он превратится в обычного бродягу, который не сможет пересечь пыстуню обратным ходом. На это не хватит заряда. Но, это не важно. Неделя, месяц, год, десять лет. Он его найдет. Гаст был убеждён, что тот будет ждать его, если потребуется, ровно столько, сколько он будет искать его.

Гаст стал просматривать карту с координатами ожидая, что его натолкнёт на спасительную мысль. Повернув и так, и сяк. Он думал и не мог понять, как можно найти человека? Как он раньше не понимал, что затея это без серьезной подготовки обречена на провал? Ему не остаётся ничего, кроме как проследовать по зову сердца в зону его приземления. Исследовать всё. Если Независимый выжил, то его там не будет. И надо поторапливаться. Ведь не зря Бесоформ сказал, что «Тоже Независимого ищешь?». Нерон включился в игру. Но почему жителей не осталось? Нерон и здесь всех перебил? Решив не скитаться лишний раз по холмам и полям, Гаст пошёл прямо к синеве.

Чтобы добраться до берега ушло целых два дня. Спустившись от устали на каменистый берег, усеянный сплошь закруглёнными камнями и булыжниками, он погрузился в заокеанский горизонт, которого никогда не видел. Огромная гряда скал позади казалась неестественной. Что-то в ней было не так. Но, это мелочи. Тут многое не так.

Открыв электронную карту Гаст сверился, и понял, что находится в центре той самой зоны, где упал Независимый после взрыва реакторов Эсхельмада ЧёрноБога. Опять же, если это был Эсхельмад ЧёрноБога. От падения не осталось и следа. Что тут намеревался найти Гаст? Как тот сидит у костра и жарит рыбу? Гаст усмехнулся.

Так Гаст провалился в сон, из которого не хотелось выбираться. Ибо впервые он не имел конечного пути. Дорога закончилась. Ни начала, ни конца. Ни друзей, ни врагов.

* * *

Хопс сидел в своём кабинете. Напротив — три компьютера, мониторы переключались на разные окна. Десятки данных прилетало с датчиков, камер, ящиков жизни, которые свидетельствовали о смерти разведчиков. Неожиданно, зелёная точка возле имени Август Азенхауэр погасла. Зелёная точка Гаста Хильмштейна стала жёлтой, что свидетельствовало о потери связи. Спустя ещё два дня, точка стала серой. Что свидетельствовало о затяжном разрыве связи и предполагаемой смерти носителя. Но всё изменило одно донесение. Резвый стук в дверь, и ему в руки положили конверт. Отослав дневального обратно, Хопс разрезал край бумаги ножом и бровь его удивлённо приподнялась.

Герой S-класса, Бесоформ, состоящий в красном списке и чёрном списках, уничтожен при невыясненных обстоятельствах в кристаллических пещерах.

Хопс хмыкнул:

— …Ребята.

Вызвав одного из подчинённых, приказал отменить поисковую экспедицию Независимого. Дверь закрылась, вновь оставив его наедине.

Жалко Августа. Сначала его брат, теперь он сам. Жизнь сегодня мало что-стоит, но их жертва не напрасна. Он этого не допустит. Хопс сочувствовал одному из лучших разведчиков, который остался теперь совсем один. Ему итак не была дарована высокая секретность по причине происхождения. Отеленовцы отдались в рабство Нерону и принадлежали поколению другой Колыбели, с другой Земли, которая находилась на обратной стороне Млечного Пути. С которой вряд ли получиться наладить связь.

— Призванные спасти потерпевших крушение, сами потерпели крушение, и остались грызть глотки друг с другом. — Вздохнул Хопс. Нажал кнопку, отдал ещё один приказ о перенаправлении освободившихся сил на изучение подступов к кораблю первой спасательной экспедиции.

* * *

Гаст лежал и думал, куда бы пошёл он будь Независимым? Учитывая миссию с которой он прибыл, и учитывая что пережил катастрофу. Будь в распоряжении Гаста связь с Тесио, он бы попросил провести поведенческий психоанализ по известным данным. Но делать нечего. Взабравшись на самую маленькую скалу, Гаст уселся и подпёр голову кулаком. Что-то не давало покоя в этой обстановке. В таком смутном ожидании озарения провёл целый день, но так и не смог понять, что же смущает. Подобрав рядом лежащий камень, с досады кинул. Тот, ударился о склон, и, набирая обороты, катился, пока не разломался на половинки, каждая из которых выбрала свой путь. Расстояние между ними росло. Что-то в этом есть. Это оно! Что-то очень похожее.

Гаст подобрал камень побольше, спустил со склона чтобы разогнался. Но тот уцелел, и в этом уже ничего не было. Значит, камни должны расколоться пополам. Ощущение связано с этим. Выискав на поверхности ещё булыжник, он докатил его до края.

— Ну, с Богом.

Легкого толчка было достаточно, чтобы камень покатился, бился об уступы, подпрыгивая. Но цельность породы удерживалась. Ближе к основанию скалы, уже почти на стыке с землёй, камень подпрыгнул и, кружась, упал, расколовшись на двое. Оно! Гаст стал спускаться. Добравшись до расколотого камня, он наконец понял, что его смущало, и посмотрел на скалы. Да, оно. Расколотая порода. Внутренние пласты, которые, обычно, занесены пылью, обтёсаны ветром, сверкали оголёнными минералами. Верхушки скал, как разломанные булыжники. Всё окружающее пространство усеяно камнями чудовищных размеров, которым тут делать нечего. Они все очень свежи. Осколки, что больше домов, внутри которых блестят маленькие кристаллики пород. Волнистые жилы, которые обычно не видны — со всех сторон. Гаст подходил к каждому булыжнику, проводил рукой, подтверждая догадки. Подошёл к основанию одной из срезанных скал у основания которой была заметная трещина. И о боже, дыра со знакомыми очертаниями. Заглянув в неё, Гаст ухватился за самую безумную мысль, которая только могла прийти на ум. Но это не всё. Надо проверить. Сжал кулак, просунул внутрь. Не идеально, но подходит. Углубился по локоть, нащупывая конец этой неглубокой норы. Достав плоский фонарь, отлепил прозрачную поверхность и кинул его туда. Внутри дыры отчетливо проявился спрессованный след кулака. Простого человеческого кулака. Нет, это не может быть. И при этом, всё должно быть именно так.