Аргументы в обойме - Страница 2
Капитан кивнул и сказал.
– Это понятно. А дальше?
– При нападении будем действовать по обстановке.
– Ясно. Я могу идти?
– Странный ты, Гена, не знаешь, что можно, а где разрешите?
– Вы о Машке под забором?
– О ней, родимой. Иди и не паникуй. Смотрю, нервничаешь. Впервые на выходе?
– Да, – просто и честно ответил начальник службы ГСМ мотострелкового полка.
– Постарайся расслабиться, хотя вряд ли тебе такое удастся. Придется, Валера, пережить это. В следующий раз будешь спокойнее, а потом привыкнешь.
Капитан отрицательно покачал головой и проговорил:
– Нет. Я после этого рейса убываю в отпуск, потом – к новому месту службы на должность начальника ГСМ дивизии.
– Вот как? Поздравляю. И далеко переводят?
– В Западный округ, Ленинградская область. Точнее сказать не могу, сам не знаю.
– Неплохо. Там хату получишь. Семья-то есть?
– Есть, жена и дочь.
– Вот и заживешь с семьей без проблем. Начальник ГСМ дивизии – майорская должность. Получишь это звание и дослужишь под Питером до пенсии.
– Для этого еще надо вернуться в полк.
– Вернемся обязательно.
– Разрешите идти?
– Иди, Валера!
Уланову не понравилось настроение капитана. В нем чувствовалась какая-то фатальная обреченность, страх.
«В таком настроении в бой вступать нельзя, – подумал он. – Обязательно попадешь под первую же пулю или осколок. Надо было заявить ему, мол, если нас духи обстреляют, то хватай автомат, дуй в ближайшее укрытие и сиди там, пока не закончится бой. Но как скажешь такое? Он наверняка обиделся бы.
Впрочем, совсем плохо будет, если начальник службы ГСМ впадет в панику. В бою это верная и скорая смерть. Не путать с быстрой. Та хороша. Хуже, когда с отсрочкой. От ранения в живот или печень. Когда боль будет рвать тело, а в голове сверлить, – это все!».
Майор тряхнул головой, сбрасывая с себя эти невеселые мысли, подошел к краю площадки, оттуда вниз нырнула БМП с его разведчиками, справа увидел валун. Странно, но до этого он его не замечал, а вся площадка была как на ладони. Откуда взялся? И валун ли?
Он скинул с плеча автомат, обошел эту глыбу. Вроде все нормально. Самый обычный камень.
Уланов поставил на валун ногу и… почувствовал, как провалился в пропасть. Резанула боль в ноге, груди, голове. Он падал в какую-то шахту, бился о ее стены. Ему стало нестерпимо жарко.
Удар… и вдруг совсем рядом:
– Рома! Что с тобой?
Черт возьми, женский голос, но откуда он здесь?
Его кто-то толкнул в спину, и он… проснулся.
Уланов сидел на кровати в спальне. Все тело в липком поту. Рядом Людмила.
– Что ты, Рома? Опять кошмар?
Уланов пришел в себя и ответил:
– Да, будь он проклят.
Кошмары начали преследовать его после тех самых событий, которые и снились ему, командиру группы спецназа, уволенному в запас. Тогда он пережил сильный стресс. Ночи стали кошмарами. Такое случалось не всегда, но часто.
– Извини, дорогая. – Уланов взглянул на женщину. – Я разбудил тебя.
– Ну, что ты, Рома, – ответила она, – я все понимаю.
– Пойду приму душ.
Роман взглянул на часы. Два часа ночи. Наступила суббота, 3 сентября.
Он поднялся, прошел в ванную, минут десять стоял под контрастным душем, выкурил сигарету на кухне, вернулся в спальню.
Людмила ждала его, обняла, когда он лег, и проговорила:
– Спокойной ночи, Рома. Пусть тебе приснится что-нибудь хорошее.
– Я был бы не против.
Он лег на спину… закрыл глаза.
К нему тут же вернулось то, что прервалось, но уже в другом ракурсе…
Майор Уланов вышел к краю площадки, увидел БМП, уходившую вниз по серпантину, на броне которой сидели его подчиненные. Потом он посмотрел на скалы, сжимавшие дорогу в самом начале маршрута. Там порхал с куста на куст скворец. Он спокойно ворковал, иногда посвистывал. Это означало, что никакой угрозы для него поблизости не было. Ни людей, ни зверья.
Впрочем, хищники сейчас спали, их время ночь. А вот люди? Да, хорошо, что никого из них на вершинах не было.
Через пять минут Уланов вызвал на связь своего заместителя:
– Второй, здесь Первый!
– Отвечаю, – услышал он голос Чернова.
– Что?.. – кратко спросил командир группы.
– Пока все спокойно. Прошли треть пути.
– Дорога?
– Проходимая, но узкая, «наливникам» и грузовикам придется идти впритирку к скалам.
– Вершины?
– Снизу видны сплошные скалы и только наверху тонкая полоска неба. Чтобы устроить здесь засаду, надо спускать духов на тросах.
– Это никто не станет делать.
– Вот и я о том же!
– Продолжай движение! – приказал Уланов, перевел станцию в режим «приема» и вернулся к технике.
К нему подошел прапорщик Хорошин.
– Разрешите доложить, товарищ майор?
– Валяй! – Уланов прикурил сигарету, предложил и прапорщику, но тот оказался некурящим.
– Ничего подозрительного не обнаружено. Снайперы смотрят через прицелы, контролируют вершину.
– Понятно. Пусть они продолжают наблюдение.
– А что на серпантине?
Майор взглянул на прапорщика. В войсках вообще-то не принято задавать вопросы старшим, но Уланов понимал состояние этого парня и ответил:
– Пока там все спокойно.
– Ну и хорошо.
Из-за топливозаправщика вышел начальник колонны и спросил:
– Товарищ майор, долго мы еще будем здесь стоять?
– Ты куда-то спешишь?
– Нам надо три блокпоста обслужить. Первый-то ладно, он рядом с перевалом, а остальные в двадцати-тридцати километрах от него.
Роман кивнул и сказал:
– Мне известно, где находятся блокпосты.
– А нам еще возвращаться по этим чертовым серпантинам.
– Смотрю, ты пришел в себя, капитан. Это хорошо. Задачу в ущелье помнишь?
– Я пока еще не склеротик.
Уланов улыбнулся и заявил:
– Ключевое слово в твоей фразе – пока. Но с возрастом это исправится. Если, конечно, доживешь.
Зачем и почему он добавил это?
Вскоре Уланова побеспокоил Чернов:
– Второй вызывает Первого!
– Да?!
– Прошли расстояние, указанное вами. Впереди незначительное расширение дороги, скалы по-прежнему накрывают серпантин, полоса изменилась по ширине. Встали, смотрим!
– Четвертого и Шестого направь дальше по дороге, но не далее расстояния взаимной видимости, – приказал Уланов.
– Это метров сорок.
– Значит, на сорок метров. Там им ждать и смотреть.
– Понял, выполняю!
– Мы начинаем спуск.
– Принял.
Уланов подозвал к себе капитана Обозина и прапорщика Хорошина. Он приказал начальнику колонны подготовить машины к спуску, вытащить из ящиков специальные металлические «башмаки» – противооткатные упоры для колес.
При спуске, как и подъеме, иногда глох двигатель. Тогда требовалось действовать быстро, включить пониженную передачу, затянуть стояночный тормоз, поставить «башмаки» под колеса. Иначе машина пошла бы вниз, рискуя свалиться в пропасть, воткнуться в скалу или склон.
Прапорщик Хорошин получил команду отозвать солдат с позиций обороны и посадить на броню.
Через семь минут машины начали спуск на скорости в двадцать километров в час, с соблюдением дистанции в два десятка метров. За «КамАЗом» начальника колонны шел бронетранспортер с тремя спецназовцами. В замыкании двигалась БМП-2, задрав до предела тридцатимиллиметровую пушку.
Через триста метров на броню транспортера сели Чернов, Лютиков и Молчунов. Солдаты перебежали с тыловой БМП на головную. Все это произошло в движении.
Первый спуск машины прошли благополучно. У выхода на ровный участок, с пологими склонами Уланов вновь остановил колонну. На этот раз на разведку пошла вся группа «Шторм».
Бронетранспортер встал на середине участка. Офицеры и прапорщики через оптику смотрели на склоны. Они не замечали ничего подозрительного, если не считать отсутствия птиц, хотя растительности здесь было больше. Кто-то спугнул их раньше? Или они улетели, когда подошла колонна?