"Аргар" или Самая желанная (СИ) - Страница 2

Первого числа каждого месяца компьютер подбирает так называемую "идеальную пару". Определения "муж" и "жена", "институт брака" давно ушли в прошлое. Сейчас это называется взаимовыгодное партнерство: двое получают письма из генетического центра, встречаются на собеседовании и договариваются, как проведут ближайшие тридцать дней. По прошествии месяца они либо заключают договор о взаимном зачатии и воспитании детей, либо компьютер предлагает каждому из них новую "идеальную пару". Главное условие для брачного партнерства - рождение ребенка, хотя бы одного, но даже на это почти никто не решается. Меня с шестнадцати лет атакуют такие "партнеры", но хуже всего то, что если в ближайшее время я не определюсь, то спутника жизни (и отца будущих детей) мне назначат в судебном порядке!

Говорят, у американцев ситуация еще хуже. Если до двадцати лет не вступила в партнерство и не родила - переходишь в разряд суррогатных матерей. Женщин-одиночек просто оплодотворяют по решению суда. Что ж, и дураку ясно, что все это делается ради выживания человеческой расы. Вот только методы вызывают неприязнь.

- Ты так похожа на свою мать, - голос отца вывел меня из глубокой задумчивости. - Такие же темно-рыжие волосы, голубые глаза и упрямый подбородок. Ты даже фигурой пошла в нее, а она была настоящая красавица.

Я натянуто улыбнулась. Что скрывать, я очень даже симпатичная. Природа наградила меня тонкой костью, изящной фигурой и вторым размером груди. А учитывая высокие скулы, пухлые губки бантиком и копну рыжих волос до пояса - мне на рынке невест цены нет, такой генотип пропадает! Единственный недостаток - ершистый характер и скверная привычка не отступать и не сдаваться. Многих это отпугивает, но есть и такие, что считают мой маленький недостаток изюминкой.

Вот только красивая внешность и популярность среди мужчин что-то совсем не радуют. Мне уже двадцать пять, а я так и не определилась с выбором, потому что выбирать не из чего.

Почти все наши мужчины абсолютно инертны. У большинства нет ни цели в жизни, ни увлечения, ни желания чего-то достичь. Да и зачем? Это раньше надо было учиться, работать, добиваться своих целей. А теперь всем обеспечивает Муравейник - автономная замкнутая система, расположенная на глубине пять тысяч метров под поверхностью Земли. Многие не желают даже учиться, им гораздо легче не напрягать мозги, а выполнять команды, отданные кем-то другим. Таким образом, они словно снимают с себя ответственность, как бы говоря: вот, ты мне приказал, я сделал, а последствия не в моей компетенции. Как с такими детей заводить? Они же сами как дети!

Единственный мужчина, которого я уважаю и люблю, это мой отец, он - святое. Маму я почти не помню. Мне было пять лет, когда на Землю обрушился астероид и моя мать погибла одной из первых. С тех пор у меня есть только отец, и я без преувеличений готова перегрызть глотку любому, кто посягнет на его жизнь.

Коридор пару раз вильнул, разделяясь на несколько рукавов. Мы привычно двигались в нужном направлении, пока не достигли сектора "NB", где находился отсек для заседаний. Здесь пришлось остановиться, ожидая вызова. Рядом с нами толпилось еще несколько человек. Я узнала парней из радиологического контроля, микробиолога Андреаса из соседней лаборатории, климатолога Велислава и еще двоих из реакторного отсека. Странная компания собралась. И зачем нас всех вызвали?

В зале заседаний уже знали, что мы здесь, так как под потолком мигали камеры наблюдения. Как только к нам присоединились трое опоздавших - Акихито со своими коллегами - двери автоматически открылись. Мы переступили порог и предстали перед научной комиссией, курировавшей проект "Возрождение". Тот самый, над которым подземные лаборатории Славянского корпуса трудились вот уже двадцать лет.

- Ну, что ж, все в сборе, - глава комиссии Вишневецкий Василий Андреевич сложил пальцы домиком. - Прошу, господа, располагайтесь. Разговор будет долгим и трудным, но мы должны прийти к консенсусу.

Мы молча заняли откидные кресла. Такое начало настораживало. Я почувствовала, как под ложечкой засосало - верный признак предстоящего геморроя.

- Вам всем выпала большая честь стать участниками беспрецедентной экспедиции на поверхность Земли.

- Что?! - я подпрыгнула в кресле, но мой возглас потонул в общем шуме возмущенных голосов.

- Тише, господа. Все давно обдумано, согласовано с правительством и утверждено. От вас требуется только одно - пройти медицинский осмотр и проверку на выносливость. Как вы понимаете, экспедиция не шуточная, так что все должно пройти без эксцессов. Здесь мы собрали лучших из лучших, весь цвет ученых-практиков Славянской республики.

Я невольно огляделась. Меня не покидало ощущение, что кого-то не хватает.

- Василий Андреевич, - подал голос заместитель, кивая на планшет, лежавший перед ним на столе.

- Ах, да. У нас тут возникла проблема. Наш лучший радиобиолог, к сожалению, не сможет принять участие в экспедиции по состоянию здоровья. Сейчас мы должны решить, кем его заменить.

Мы с отцом удивленно переглянулись. Натан Божени был не только отличным специалистом, но еще и нашим коллегой. Он курировал реакторный отсек, и сейчас как раз была его смена.

- Можно узнать, что с ним случилось? - я подняла руку, привлекая к себе внимание.

- Это конфиденциальная информация, которую может знать только его лечащий врач.

- Это что-то серьезное? - заволновались остальные. - Не заразно?

- Нет, волноваться не о чем.

- Ну, так давайте подождем, пока его вылечат, - предложила я, глядя невинным голубым взглядом в побагровевшие глаза главы комиссии.

- Карина Алексеевна! - уже рыча, продолжил Василий Андреевич. - Будете говорить, когда вам дадут слово, или ваш отец не учил вас манерам? На кону стоит будущее человеческой цивилизации!

Я сжала кулаки, пытаясь сдержать свой характер.

- Божени болен, а откладывать экспедицию мы не имеем права. Если вы заметили, то в последнее время у нас наблюдаются перебои с электроснабжением. В лабораториях и технических боксах стоят автономные генераторы, а вот жилые и администрационные отсеки страдают больше всего.

Словно в подтверждение его слов в воздухе послышался тихий гул, и я почувствовала, как пол под ногами завибрировал. Свет буквально на секунду погас, но тут же снова включился.

- Что это было? Что происходит? - люди в зале заволновались.

- Именно к этому я веду, - глава успокаивающим жестом остановил поток вопросов. - Наш реактор начал давать сбои.

- Но как? Он же рассчитан на сто пятьдесят лет! - изумленно проронил мой отец.

- Как видите, в расчетах произошла ошибка. Человеческий фактор - от него никто не застрахован. Никто не верил, что астероид действительно может столкнуться с Землей. Ваши коллеги ученые убеждали, что это только один шанс из шестидесяти тысяч, то есть практически равный нулю. И вот результат. Мы слишком поздно поняли всю серьезность угрожающей опасности, и поэтому реактор собирался в спешке, часть оборудования даже не прошла тщательной проверки. Но он дал нам возможность выжить, а теперь мы должны искать другой путь. Путь на Землю.

Люди в зале молча переглянулись. Только сейчас я заметила, что была здесь единственной девушкой.

- Господа, - продолжил заместитель, приблизив планшет к близоруким глазам, - здесь у меня список лиц, утвержденных Координационным центром в состав экспедиции. Каждый из вас специалист в своей области, и вам выпала великая честь открыть нашу планету заново... Так, а на место радиобиолога у нас две кандидатуры. Полонский Алексей Егорович и Полонская Карина Алексеевна. Эм-м... мы как-то не рассчитывали на участие девушки. Алексей Егорович? - заместитель вскинул глаза на моего отца. - Вам придется заменить Божени.

- Нет! - я успела вскочить с кресла раньше, чем мой отец смог издать хоть звук. - Это безумие! Мой отец не выдержит этой экспедиции.