Арестант - Страница 45

Здесь водитель отдал Кравцову техпаспорт, ключи от машины и доверенность на имя Кравцова Валентина Сергеевича.

— В бардачке лежит «Алтай», настроенный на милицейскую волну. Это на всякий случай. Карта-схема Питера. Вот здесь (он передал Семенову пачку «Мальборо») мой телефон. Если понадобится помощь…

— Спасибо, Андрей, справимся сами.

— Понял. Когда тачка будет не нужна, оставите ее в любом месте и позвоните мне. Удачи.

— Спасибо. Тебе — тоже.

Андрей вышел из машины и не спеша пошел прочь. Его не интересовало, кто они и что собираются делать. Он легко распознал в них профессионалов. Таких же, как и он сам.

Андрей ушел, а четверо консультантов еще раз обговорили свои действия на случай неадекватных реакций Наумова и стали ждать. Требовалось выбрать полчаса лишнего времени. С заднего сиденья «Волги» один из консультантов постоянно контролировал вход на территорию особняка. За все время, пока они советовались, никто не вышел из стальной калитки в бетонном заборе, никто в нее не вошел. Включенная радиостанция «Алтай» доносила фоновые шумы и обрывки будничных ментовских переговоров.

— Время, — сказал Семенов, посмотрев на часы. — Я пошел.

Хлопнула дверца «Волги», полковник легким, уверенным шагом направился в сторону особняка Николая Ивановича Наумова. Ветерок гнал вдоль улицы первые опавшие листья, светило солнце Полковник Семенов шел добывать пятьдесят миллионов американских долларов. Или — по крайней мере — половину этой суммы.

Его ждали. Замок на двери щелкнул, и динамик произнес:

— Входите.

Семенов шагнул внутрь. Навстречу ему по выложенной декоративным камнем дорожке стремительно двигался молодой мужчина. Высокий, в сером двубортном костюме. Скорее секретарь, чем охранник, — подумал Семенов. Он не видел охраны, но не сомневался, что она есть.

— Здравствуйте, — произнес секретарь. — Вы — Роман Константинович. Полковник кивнул.

— Николай Иванович вас ждет. Прошу. Они подошли к дому. Секретарь предупредительно распахнул дверь. В холле, принимая плащ гостя, он сказал:

— Если у вас есть оружие, лучше сдать его мне. Семенов молча сунул руку под пиджак и протянул секретарю ИЖ-70-100. Тот ловко принял пистолет и опустил его в правый карман пиджака. Лаконично бросил:

— Благодарю.

— Не за что, право, — с иронией ответил Семенов. В дверях появился Николай Иванович Наумов со слегка влажной после душа шевелюрой. Одет по-домашнему — футболка и старые голубые джинсы. Наумов явно хотел создать обстановку неформального общения. Посмотрим, как это у тебя получится, подумал Семенов.

— Постарел, постарел, Роман Константинович, — сказал хозяин и улыбнулся.

— И ты моложе не стал, Николай Иванович, — ответил, принимая тон беседы, гость. Они сошлись, крепко пожали друг другу руку. Наумов радушно улыбался. Он умел лицедействовать, хорошо управлял мимикой. Но не настолько хорошо, чтобы обмануть специалиста, прошедшего курс «Психофизиологические основы личного контакта». Даже опытный в лицедействе человек способен контролировать непроизвольные реакции лишь частично. Тренированный наблюдатель фиксирует разницу между мимикой правой половины лица, которая управляется левым полушарием мозга, и контролируется вполне прилично, и мимикой левой половины лица, которая плохо поддается контролю, потому что управляется правым полушарием, эмоциональным, — именно с подачи этого полушария все переживания четко отражаются на физиономии слева, и не утаить их, как шило в мешке… Николай Иванович определенно хотел показать радушие, уверенность в себе, спокойствие, а вот неконтролируемые реакции показывали: встревожен, напряжен.

Они прошли в кухню — просторную, светлую и уютную. Посередине стоял большой — человек на восемь — стол. Но Наумов и Семенов сели за маленький — на двоих — столик у самого окна. Напротив усыпанной яркими гроздьями рябины.

— У меня сегодня блины, — сказал финансист. — Вы как к блинчикам?

— С огромным удовольствием, — ответил полковник. Вообще-то он был слегка удивлен: ожидал от Наумова стереотипного европейского завтрака: булочки — сыр — масло — джем — кофе.

— Ладушки, — весело сказал Наумов и позвал: — Люда, неси!

Молодая, симпатичная светловолосая женщина в простом платье принесла тарелку с горкой блинов. Приятно улыбнулась и пожелала приятного аппетита.

Зазвонил телефон.

— Извини, — сказал хозяин и снял трубку «Панасоника». — Алло. Вас, — сказал он удивленно и протянул трубку гостю.

«Интересно», — подумал полковник. — «Ты и дальше собираешься называть меня на вы? Или перейдешь на ты?» В те времена, когда они перебрасывали партийные деньги в Швейцарию, общались исключительно официально: на вы и по имени-отчеству.

— Слушаю, — сказал Семенов. Через несколько секунд добавил: — Все в норме. Через один час.

Он вернул трубку хозяину, и даже неискушенный в тайных играх Наумов понял: ему намекнули о том, что гость не один, у него есть страховка. И если он не выйдет из особняка через час… Николай Иванович не сомневался, что возможности скромного бывшего чиновника ЦК достаточно велики. О характере деятельности чиновника он не заблуждался.

…Часа для разговора им не хватило. Сначала оба осторожно прощупывали друг друга, не раскрывая карт, но и не пытаясь делать вид, что они встретились обсудить некие отвлеченные вопросы текущего момента. Спустя пятьдесят девять минут Семенов спросил:

— Вы позволите позвонить?

— Разумеется, — Наумов придвинул телефон. Роман Константинович набрал номер. Кравцов отозвался сразу.

— Еще один час, — сказал Семенов.

— Понял, — спокойно ответил Валентин. В любой фразе полковника должно было прозвучать слово один. Отсутствие этого слова означало: полковник в западне, нужно принимать меры. Трое консультантов были готовы к такому повороту событий. В их распоряжении находились АПСы[30], бесшумный девятимиллиметровый автомат «Вал», светошумовые гранаты «Заря» и обычные — РГД-5. С этим арсеналом они смогли бы взять резиденцию господина Наумова штурмом… Пока такой потребности не было.

А Наумов с Семеновым к консенсусу все-таки пришли. После длительных маневров, после взаимного зондажа, недомолвок и ухищрений — пришли.

— Ну что ж, Николай Иваныч, — подвел итог Семенов, — договорились. Вы займетесь журналистом. Питер — ваша епархия, вам и карты в руки. А поиск мадам Гончаровой-Даллет я беру на себя. Некоторый опыт в такого рода делах у меня и моих людей есть.

— Верю, — кивнул головой Наумов. Семенов положительно ему нравился. Своей спокойной уверенностью, умением слушать, быстро анализировать и вычленять суть. Профессионал. Бесспорно — профессионал.

— Ну вот и хорошо, — отозвался полковник. — Вы убеждены, что сумеете обеспечить контроль за Серегиным пока… (он на секунду замялся)…пока ваши люди не подготовят его изоляцию?

— Да, убежден. Они справятся. А вы, Роман Константинович, уверены, что сумеете обнаружить Гончарову?

— Уверен, — ответил полковник. И солгал. Как профессионал, он отлично знал, насколько сложны поиски человека, который не хочет, чтобы его нашли. Тем более за границей. — Уверен. Все упирается только в фактор времени и расходы.

— О расходах не думайте. А вот время… времени лишнего нет.

Попрощались почти по-дружески. Союз был заключен. И этот союз — финансиста и спеца по тайным операциям — должен был дать положительный результат.

На двери дома, где жил первый замначальника ГУВД, стоял домофон. Явно новенький, импортный. На свежепокрашенной светло-коричневой краской филенке кто-то уже нацарапал гвоздем: «Нинка из квартиры 17 всем дает». Чайковский набрал номер квартиры полковника Тихорецкого. Домофон мигнул желтым глазом, запиликал. Через несколько секунд слегка искаженный динамиком голос Тихорецкого спросил: Кто там? Чайковский назвался. Замок на двери щелкнул, вспыхнул зеленый огонек.

В подъезде нового дома было чисто и даже висели на стене цветочки в ярких пластиковых горшках. В чистом, неиспохабленном надписями лифте висело целое, без отбитых краев и царапин, зеркало. В этом подъезде жили чиновники и новые русские. Во всяком случае так предположил Чайковский. Еще он предположил, что менты (кроме первого зама ГУВД) здесь не живут — в противном случае Тихорецкий назначил бы встречу в другом месте. Навряд ли полковник хочет афишировать их внеслужебные контакты. Лифт фирмы «Отис» поднял майора на шестой этаж. Стальная дверь квартиры Тихорецкого располагалась как раз напротив квартиры N 17, где жила Нинка. Везет же полковнику, — усмехнулся Чайковский.