Аренида (сборник) - Страница 17

Хэнь подходит к одной из дверей и пытается ее открыть. Она не поддается. Хэнь снимает с плеча портативный электрорезак.

— Что вы собираетесь делать? — настораживается Батанов.

— Попробовать разобраться в источнике магнитного поля… И потом там могут быть какие-то документы, карты, книги…

Батанов задумывается.

— Это трудная задача, профессор, — произносит он наконец. — Мы ничего не знаем о внутреннем устройстве Деймоса. Перед нами открываются только те двери, которые создатели Деймоса пожелали открыть. А что будет, если полезем внутрь этой сложнейшей планеты-автомата?

— Но рискнуть стоит! — настойчиво говорит Хэнь. — Ведь рискнули «они», — профессор кивает в сторону потухшего экрана, — шестьдесят лет назад! Разве можем мы вернуться на Землю, не узнав, как устроено это изумительное сооружение?

Он подносит к двери лезвие резака, включает напряжение…

Из-под раскаленного лезвия падают тяжелые капли расплавленной пластмассы и металла…

Напряженные лица астронавтов…

Батанов толкает дверь, потом еще раз, посильнее…

Ее створки распахиваются… За дверью темно, но тут же автоматически включаются сильные лампы, спрятанные где-то под потолком…

И вместе с нашими героями мы видим громадный зал, похожий на машинный зал большой электростанции или современного завода-автомата. Мы видим его сверху, с небольшой металлической площадки. От нее вниз спускается странная лестница без ступенек, но с перилами — вроде «горок», какие устраивают в детских парках. Ступеньки не нужны в этом мире без тяжести.

Переглянувшись с Батановым, профессор начинает осторожно, но решительно опускаться в зал.

Опять падают раскаленные капли из-под лезвия резака.

Батанов и Хэнь осторожно пробираются среди каких-то исполинских масляных выключателей и трансформаторов. Невесомость то и дело заставляет их путаться в паутине проводов.

На стенде при этом начинают тревожно мигать сигнальные лампочки.

— Осторожно! — говорит Хэнь, хватая Батанова за плечо.

Другой зал с громадными непонятными аппаратами и приборами.

Батанов тщательно составляет его план в блокноте, где схематически изображен весь их путь с Хэнем в загадочных недрах Деймоса.

Оставив Батанова одного, Хэнь проходит в соседнюю комнату.

Батанов по-прежнему занят пометками в блокноте.

И вдруг… все скрывает из глаз слепящая вспышка и наступившая вслед за ней полная, непроницаемая тьма…

— Хэнь! Хэнь! — кричит в темноте Батанов.

Тишина.

Дрожащий, прыгающий из стороны в сторону яркий луч прожектора в руках Батанова прорезает тьму. Батанов бежит в ту сторону, куда ушел Хэнь. Луч света вырывает из темноты исковерканные взрывом остатки машин, скрюченные стальные балки, оборванные провода…

А на стене — навеки отпечатавшуюся тень Хэня, протянувшего руку к Неведомому…

Кабина ракеты.

У пульта сидит Батанов. Его лицо осунулось, постарело. Невидящим взглядом он смотрит на лежащую перед ним фотографию: на ней Хэнь и две девочки в пестрых саронгах.

Сзади уронил голову на стол Сташевский. Его плечи вздрагивают.

— Возьмите себя в руки, Владик, — не оборачиваясь, говорит командир. — Надо немедленно передать сообщение на Землю.

— Хорошо, — безучастно отзывается инженер.

Батанов поворачивается, пристально смотрит на товарища.

— Чтобы пробить магнитный пояс, — медленно произносит он, — нам придется израсходовать всю энергию двигателей…

Сташевский подымает голову.

— Но… Но тогда….

— Тогда, — неумолимо заканчивает Батанов, — мы останемся здесь…

— На Деймосе?

— Да.

— Почему?! Ведь мы вернемся и сами все расскажем… Пусть на Земле узнают на несколько месяцев позже…

Батанов подымается. Мягко кладет руку на плечо товарища.

— Отправляясь в этот полет, каждый из нас хорошо понимал, что его ожидает. Все может быть на обратном пути: столкновение с метеоритом, отклонение от правильного курса из-за неполадки приборов, неудачная посадка…

— Как это случилось с их кораблем в сибирской тайге, — тихо добавляет Сташевский.

— Да. Рисковать мы не имеем права, — твердо произносит Батанов, глядя на фотографию Хэня. — Мы обязаны сообщить на Землю о нашем открытии. Даже… даже ценой космического плена. Давайте решать.

— Все ясно, что решать! — отвечает инженер.

Батанов останавливает его:

— Не надо спешить, Владик. Подумайте… Здесь я не могу приказывать…

И опять наступает тишина.

Задумчивы лица космонавтов.

И мы как бы видим на миг, о чем вспоминает в эту решающую минуту каждый из них…

Олегу Батанову вспоминается маленькая палатка на таежной опушке… Скалистый берег моря, в который бьет волна, вздымая тучу сверкающих брызг… Березка на вершине холма — простые земные пейзажи.

А молодой инженер видит отражение тихого уголка парка на берегу какого-то пруда, две неясные фигуры.

И явственно звучит в ушах родной голос:

— Мой коханый…

И снова фотография Хэня с дочерьми. Он как бы тоже принимает участие в этом решении…

Инженер кладет руку на штурвал запуска двигателей.

— Я готов!

— Включайте! — помедлив, командует Батанов.

Инженер поворачивает штурвал.

На пульте перед Батановым загорается лампочка.

Подтянув к себе микрофон, Олег начинает вызывать:

— Земля, Земля! Я — Сокол! Я — Сокол. Я — Сокол!..

Голос Батанова звучит из мощного динамика в штабе перелета:

— …Все добытые материалы и схема внутренних переходов Деймоса будут храниться в пилотской кабине в сейфе Б. Принимаем меры, чтобы обезопасить пленку от магнитного воздействия… Запас энергии иссякает, передачу заканчиваю. Шлем привет всем людям Земли! Батанов…

И после короткой паузы, заполненной треском и шорохами космических разрядов, добавляет:

— До свидания, Земля!

Стартовая площадка в степи. Взволнованный голос Суровцева:

— Итак, дорогие друзья-телезрители, до старта спасательной экспедиции на Деймос остаются считанные минуты.

Суровцев ведет свой репортаж из застекленной рубки командного пункта. Рядом с ним приникла к перископу Валя.

— …Сейчас мы включим камеру, установленную на стартовой площадке.

В центре стартовой площадки уходящие вверх, подобно строительным лесам, стальные колонны, оплетенные канатами проводов. Между ними нацеленная в зенит гигантская ракета.

— По проекту строительство этой ракеты должно было закончиться только будущей весной, — говорит Суровцев. — По решению совета сроки сократили в три раза. Рабочие и конструкторы сумели сжать их еще вдвое. Из тысяч добровольцев было отобрано трое…

Возле раскрытого люка ракеты стоят три человека в скафандрах. Прозрачные колпаки шлемов откинуты. Они внимательно слушают последнее напутствие председателя Астронавтического совета.

— Вы, вероятно, обижены, что назначены не командиром, а вторым пилотом в этот полет? — негромко спрашивает академик, глядя прямо в глаза Платону Рубцову. — Как бы вам объяснить… Для командира… у вас слишком спокойное сердце… Понимаешь, Платон?..

Слепящая вспышка озаряет экран. Глухой рокот, переходящий в постепенно удаляющийся свист…

Над пустынной степью кружатся вихри пыли.

Запрокинув голову, смотрит в небо Валя. Вихрь рвет платок у нее с головы.