Арена. Политический детектив. Выпуск 3 (сборник) - Страница 96

— Это плохо. Пленок ты не получишь. Если я их и отдам, то лишь Ренику.

О’Рейли взглянул на пистолет, потом на меня.

— Допустим, я приставлю вот эту штучку к левой ноге твоей жены. И нажму на курок. Я могу это сделать, если ты не отдашь пленки.

— Не слушай его, Гарри, — вмешалась Нина. — Я его не боюсь.

— Только выстрели, и у дверей соберется целая толпа. Дешевый шантаж тебе не поможет. Убирайся!

О’Рейли расхохотался:

— Тут ты прав. Стрелять я не буду, — он убрал пистолет в карман. — Ладно, перейдем к делу. Мне нужны пленки, и ты мне их отдашь. Где они?

— В сейфе, в моем банке. Тебе до них не добраться.

— Что ж, поедем в банк, и ты возьмешь их для меня. Не будем тратить времени.

— Ты их не получишь. Разговор окончен. Можешь выметаться отсюда.

О’Рейли ответил долгим взглядом.

— Что ж, мне придется убедить тебя, что пленки нужно отдать. Речь идет о миллионах долларов. Эти пленки помешают реализации моего плана, а допустить этого я не могу. Поэтому я хочу показать тебе кое-что, — он достал из кармана маленький флакон из синего стекла. Вытащил пробку и осторожно вылил жидкость на середину стола. Послышалось шипение, жидкость словно вскипела, разъедая полировку и дерево… — Это серная кислота. Ее обычно выливают на людей, которые отказываются от сотрудничества, — ухмылка исчезла, взгляд О’Рейли стал злобным и жестким. — Я знаю пару-тройку подонков, которые плеснут серной кислотой в лицо твоей жены, Барбер, всего лишь за сотню долларов. И не думай, что ты сможешь защитить ее. Они ворвутся в самый неожиданный момент, да еще как следует отделают тебя. Или ты даешь мне пленки, или в ближайшие двенадцать часов твоя жена ослепнет, а ее лицо превратится в сплошной ожог. Ну, что ты выбираешь?

Пальцы Нины вновь сжали мою руку. Мы оба смотрели на пузырящуюся, шипящую жидкость на столе. Я взглянул на О’Рейли. Выражение его маленьких серых глазок убедило меня, что он не блефует. Откажи я ему, он нанял бы этих подонков. А я не мог остаться дома.

Я понял, что проиграл.

— Хорошо, поехали.

— Нет! — воскликнула Нина. — Нет! Он не решится! Гарри, пожалуйста!

Я вырвал руку.

— Это мое дело… не твое.

Я двинулся к двери, а она осталась сидеть, с широко раскрытыми глазами.

О’Рейли поднялся на ноги.

— Он прав, детка. Не рыпайся. Будь осторожна с кислотой. Не обожги ручки, когда будешь вытирать ее со стола.

— Гарри! — Нина выпрыгнула из кресла. — Не надо! Не отдавай ему пленки!

Но я уже вышел из бунгало, сел за руль. О’Рейли плюхнулся рядом.

— Тебе не повезло, парень, но надо знать, кому что говорить. Теперь ты будешь выпутываться сам. Как дела у Реника? Он еще не вышел на тебя?

— Еще нет, — машина тронулась с места. Ненависть к этому человеку сжимала мне горло. Я слишком поздно осознал опрометчивость моей попытки запугать Рею наличием пленок. Расстанься я с ними, и, как сказал О’Рейли, выпутываться мне придется самому. Рея бы все отрицала, да еще наняла бы лучшего адвоката, который разнес бы мою версию в пух и прах.

— Когда тебя возьмут, простофиля, — продолжил О’Рейли, — не кивай на нас с Реей. У нас железные алиби.

— Тем лучше для вас, — пробурчал я.

Наши взгляды встретились. В его глазах мелькнуло удивление.

— Учитывая, какая заварилась каша, ты держишься очень уверенно. Честно говоря, не ожидал от тебя такого хладнокровия.

— Я сам влез в это дело и готов отвечать за содеянное. Пока у тебя все вроде бы нормально, но не обольщайся насчет будущего, потому что ты ничего не смыслишь в женщинах.

Он резко повернулся ко мне.

— О чем ты?

— Ты все увидишь сам. Я проработал в газете нс один год и встречал немало манекенщиц и киноактрис. Мне знаком ход их мыслей. И одно я знаю наверняка: Рея Марло не собирается коротать остаток дней с ирландским громилой. Не обманывай себя. Ты так и останешься бывшим полицейским, какой бы дорогой костюм ни надеть на тебя. Марло умрет, она унаследует его состояние и тут же потеряет всякий интерес к тебе. Рея сделает это очень ловко. Ты и ахнуть не успеешь, как станешь бывшим полицейским, ищущим новое место работы.

— Да? Ты так думаешь? — его губы разошлись в ухмылке, но глаза настороженно разглядывали меня. — Обманываешь себя ты, простофиля. Тебя отправят в мир иной, а мы с Реей поженимся.

Мне удалось рассмеяться.

— Никогда не слышал ничего более забавного, — я подрулил к тротуару. Часы показывали без трех минут два. Двери банка еще не открылись. — Ты действительно можешь представить, что такая женщина, как Рея Мэрло, выйдет замуж за ирландского мужлана вроде тебя? Я, возможно, и простофиля, но не единственный в этой машине.

— Закрой пасть, а нс то мне придется заткнуть ее, — побагровев, прорычал О'Рейли.

— Пожалуйста. Раз ты такой впечатлительный, я помолчу, — но продолжил после короткой паузы. — Но я знаю, что сделал бы, окажись на твоем месте.

Он впился в меня взглядом.

— Да? И что же?

— Я принял бы все меры, чтобы Рея не смогла меня выбросить. Я показал бы ей, кто хозяин…

Он оцепенел. Я буквально слышал, как скрипят его мозги, не привыкшие к умственному труду. Затем он улыбнулся:

— Мне жаль тебя, парень. Трудно даже представить, как ты глуп.

— Ладно, — кивнул я, — будем считать, что я глуп.

Клерк открыл двери банка.

— Но я хочу кое-что тебе сказать. Ç этой минуты будь настороже. Я рассчитаюсь с тобой, если сумею. Да и Рея наверняка попытается отделаться от тебя. Ты куда больший простофиля, чем я, но жалеть тебя я не стану.

О’Рейли вылез из машины.

— Хватит болтать. Дай отдохнуть своему языку. Мне нужны пленки.

Мы прошли в банк, я достал пленки из сейфа и отдал их О’Рейли. Ничего другого не оставалось.

— Не потеряй их, — предупредил я. — Тебе они даже нужнее, чем мне.

— Сам знаю, — огрызнулся он и вышел из банка.

В свой кабинет я вернулся десять минут третьего.

На столе лежала записка от Реника. Он хотел, чтобы я сразу зашел к нему.

Записка могла означать что угодно. Например, что он узнал, кто был тот мужчина в коричневом костюме спортивного покроя. Но мне было все равно. Я получил жестокую трепку и еще не пришел в себя. Я знал, что, как только Реник поймает меня, моя судьба будет предрешена. Теперь я ничем не мог подкрепить мою версию. Никто не стал бы сомневаться в том, что Одетт убил я.

Я мог оправдаться, лишь доказав, что настоящий убийца — О'Рейли. Я чувствовал, что мне удалось зародить в нем подозрения относительно честности намерений Реи. Скорее всего, подумал я, он не уничтожит пленки. Они накрепко привязывали к нему Рею. А пока пленки существовали, у меня оставалась надежда на спасение.

Я знал, что Нина с нетерпением ждет моего звонка, и потянулся к телефону. Я тщательно подбирал слова, потому что линия связи проходила через коммутатор.

— Он их получил. Иначе не выходило. Ничего не говори. Слушай меня. Все не так уж плохо, как кажется. Обсудим, что делать дальше, когда я вернусь. Я приеду домой, как только освобожусь.

— Хорошо, Гарри, — дрожь в ее голосе переполнила меня жалостью.

— Не волнуйся, дорогая. Я что-нибудь придумаю, — и я положил трубку.

Дверь в кабинет Реника я открыл двадцать минут третьего. Тот, нахмурившись, читал какой-то документ. Он поднял голову, когда я вошел, и указал на стул.

— Я сейчас.

Возможно, у меня разыгралось воображение, но по его тону я почувствовал, что мы уже не в таких приятельских отношениях, как часом раньше.

Я сел и закурил. Я уже ничего не боялся. Фаталистом я не был и не собирался ни в чем признаваться, но внутренне уже приготовился к тому, что могло произойти, когда меня выведут на чистую воду.

Наконец Реник положил листки бумаги на стол и откинулся в кресле, не сводя с меня глаз. Обычно полицейские смотрят так на подозреваемого в совершении преступления. Или мне это лишь почудилось?

— Гарри, ты когда-нибудь встречался или разговаривал с Одетт Марло? — спросил он.