Арена. Политический детектив. Выпуск 3 (сборник) - Страница 12

— Навестим красотку? — предлагает Крис и уточняет: — Когда?

— Прими душ и выпей пару банок пива. Или предпочитаешь нанести визит немедленно?

— Так точно, капитан, немедленно… после душа и пива.

— Жду через полчаса.

Крис выходит, и я ловлю нетерпеливый и любопытный взгляд стажера. Теперь можно и поговорить, тем более что у нас полчаса свободного времени. Беру со стола фотографию, протягиваю стажеру. Тот жадно на нее смотрит.

— Полюбуйся. Из коллекции нашего любвеобильного капрала. Последняя в списке, но, — подмигиваю, — не последняя в деле.

— Но все писали о трех девицах, — недоумевает стажер, не отводя взгляда от фотографии.

— Дружище, поверь, сообщения газетчиков стоят ровно столько, сколько бумага, на которой они напечатаны. Что же касается чинов военной полиции, то в их ремесле вовсе не требуется думать. Газетчику нужна лишь авторучка, дабы строчить то, что за него решают другие, а господам из полиции— плечи и живот, чтобы таскать погоны и портупею. А вот в контрразведке приходится думать самим. На подобную же писанину, — указываю на принесенные из военной полиции материалы, — надо обращать как можно меньше внимания. Итак, на чем мы остановились?

Стажер понимает меня сразу:

— В последнее время капрал Шнайдер перестал интересоваться женщинами.

— Не женщинами вообще, а лишь наиболее доступными, с которыми имел дело в первые две недели, — поправляю я. — Моя мысль ясна?

— Кажется, — звучит неуверенный голос стажера.

— Обрати внимание: все, абсолютно все, начиная от лучших друзей капрала по отделению и кончая командиром роты, уверяют: единственное хобби Шнайдера— женщины. В первые две недели пребывания в нашем городе он свою репутацию полностью оправдывает, а потом его словно подменяют. Улавливаешь? Объясню. Капрал — обыкновенный бабник, который длительное время был лишен женской ласки. Поэтому первое время он был подобен голодному бродяге за обеденным столом: утолял аппетит чем угодно, лишь бы заглушить голод. Однако, когда желудок набит; даже непритязательного бродягу тянет на десерт. Так и наш герой, насытившись первыми успехами, начинает подыскивать десерт, то бишь кусочек полакомее. И поскольку капрал оставляет прежних утешительниц, я заключаю, что желанный кусочек находится. Логично?

— Вполне, сэр. Однако почему о его новой связи никто ничего не знает?

— Это самое интересное. Скажу больше: именно поэтому я и хочу поскорее побеседовать с Сюзанн Керри.

— Откуда уверенность, что таинственная новая пассия капрала — Сюзанн Керри?

— Прийти к такому решению несложно. Мы знаем капрала и его подружек, а также характер их взаимоотношений. Начнем с важнейшего в подобных делах фактора — с внешних данных. Помнишь фотографии Розы и ее коллег по ремеслу?

— Я видел не только снимки, но и их самих. Все трое молоденькие, свеженькие, миловидные.

— Да, девочки недурны, — соглашаюсь я. — И если с такими расстаются, их меняют на товар не хуже прежнего. Вывод первый: незнакомка должна быть не просто привлекательной, но иметь нечто большее — f изюминку. Согласен?

— В городе масса красивых девушек.

— Отрадно, но давай закончим разговор об одной из них. Отчего о новом увлечении капрала никто ничего не знал? Может, это объясняется присущей ему скромностью? Исключено: подцепить хорошенькую подружку и не хвастаться перед друзьями — не в его характере. Значит, дело не в капрале, а в его знакомой. Между прочим, дружище, какой славой пользовались Роза и ее товарки?

— Дурной… всем троим нечего терять. Солдаты для таких — сущий клад: репутацию подобных девиц не испортит ничто, а шанс выскочить за болвана в форме существует.

— Поэтому капрал с ними и не церемонился. Отношение к последней знакомой совершенно противоположно — его можно объяснить только одним: она дорожила репутацией. Причин может быть несколько. Она замужем или собирается вступить в брак, она на хорошем счету в обществе или проживает с чересчур строгими родителями… Добавляем очередной штрих к портрету незнакомки: она не только молода и красива, но и весьма щепетильна в вопросах собственной репутации. За время пребывания батальона на отдыхе капрал ни разу не покидал пределов здешнего гарнизона, выходит, таинственная дама обитает в нашем городе.

— Разве из красивых женщин нашего города только Сюзанн Керри дорожит репутацией? — замечает стажер.

В его глазах столько недоверия, что я не могу удержаться от улыбки.

— Конечно, нет. В городе больше двухсот тысяч жителей, а потому среди здешних прелестниц я насчитал целый взвод красавиц, цепляющихся за свою репутацию. Но поскольку наш герой обыкновенный солдат, доступ к знакомству с большинством из них ему попросту закрыт. Ведь я не думаю, чтобы его приглашали на званые обеды в ротари-клуб или на балы в особняки отцов города, не говоря уже о вечерах на виллах отдыхающих здесь сенаторов. Поэтому любовницей капрала могла стать лишь та, с которой он имел возможность познакомиться. В результате взвод сразу сократился до отделения. Тщательное знакомство с биографиями и образом жизни попавших в поле зрения красавиц сузило круг подозреваемых настолько, что в нем застряло всего три особы, претендующие на звание «мисс инкогнито». И лишь десять минут назад лейтенант поставил последнюю точку в шараде! незнакомка — это Сюзанн Керри.

На лице у стажера нерешительность, сомнение} чувствую, что на языке у него вертится вопрос.

— Считаешь, она не удовлетворяет нашим требованиям? — улыбаюсь я. — Красива — раз, на прекрасном счету в местном высшем свете — два. Репутация для таких — ключ к преуспеянию.

— В этом все дело, сэр. Не могу понять, что общего между такой женщиной и обыкновенным капралом.

— Представь, данный вопрос интригует и меня. Чтобы получить ответ, мы и навестим Сюзанн сегодня вечером.

В кабаре полно народа, в зале все места заняты, лишь возле стойки бара несколько свободных стульев-вертушек. Разноголосый шум, музыка, звон посуды в первое мгновенье оглушили, строгие вечерние костюмы мужчин и изысканные туалеты женщин вызвали желание забиться в угол или спрятаться за чью-нибудь спину. Шутка ли? Лучшее кабаре города! В подобное заведение я попадал третий или четвертый раз в жизни, моя скованность и заурядный синий костюм, приобретенный в отделе готового платья универмага, должны были сразу бросаться в глаза и свидетельствовать, что я из тех, кто в такие места попадает только случайно.

Капитан же чувствовал себя здесь своим человеком. Отлично сшитый серый в полоску костюм, рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, красноватый, с ослабленным узлом галстук. Пиджак распахнут, левая рука в кармане брюк, во рту сигарета. То же, что и у всех, ленивое выражение лица, чуть прищуренные глаза, нагловатый взгляд, развинченная походка. Капитан ничем не выделялся из окружения.

Приближалось время музыкального отделения, и многие из бара стремились поближе к эстраде. Между длинной полукруглой стойкой бара и небольшим уютным залом, где находилась эстрада, ходили два громилы в черных фраках, белых манишках и таких же перчатках. С невозмутимым выражением лиц, не говоря ни слова, они сжимали слишком активным клиентам плечо и разворачивали лицом к стойке. Некоторые из посетителей просили подыскать место в зале, парни лениво цедили, что все занято, и, даже не повернув головы, продолжали обход. Капитан загородил одному из них дорогу и, когда парень, едва не споткнувшись, протянул лапищу, — перехватил волосатое запястье. Мужчины застыли в полушаге друг от друга. Оба не смотрели на противника, лица ничего не выражали, и лишь по вздувшимся на тыльных сторонах ладоней венам чувствовалось, сколько сил прилагал один, чтобы вырвать руку, другой — удержать ее в цепких пальцах.

Бар и кабаре считались лучшими в городе. И хотя у входа собиралось немало случайного сброда со всей округи, драк здесь никогда не было: подобранный хозяином штат сотрудников мигом наводил порядок. С одним из подобных вышибал и сошелся капитан. Рука верзилы дрогнула, стала клониться вниз, и капитан рывком отшвырнул лапищу. Болезненно скривив лицо, парень принялся массировать кисть, глаза угрожающе вперились в противника.