Арбан Саеш. Трилогия - Страница 382

— И его нужно отдать в руки Бангорда? — с содроганием спросил Саш. — А если оно попадет к врагу? Тот же Бангорд, пусть он и враг нашего врага, не перестает быть врагом и сам!

— Один мудрец сказал, что враг бывает уязвим именно тогда, когда уверен в своей победе, — устало проговорил Лидд. — Самый сильный враг Эл-Лиа будет уверен в своей победе именно тогда, когда судьба Эл-Лиа будет в его руках. Именно тогда у нас может появиться возможность его сразить.

— Что это за мудрец? — спросил Саш.

— Обычный элбан, старый ари, — ответил Лидд. — Арбан восхищался им. После того случая с разбившимся зеркалом этот мудрец пришел к Арбану и предложил сделать новое зеркало. И, сделал его таким, что больше провалов в бездну уже не происходило. Именно благодаря этому мудрецу Арбан сумел сотворить чудо пирамиды Дэзз. Пирамиды, которая принесла Ожерелью миров столько горя…

— Как его имя? — спросил Саш.

— Я уже говорил о нем, — пожал плечами Лидд. — Лойлас.

Когорты пятого легиона вышли к Ургаину на седьмой день пути после перехода утонского моста. Не встретилось ни одного противника. Разве только брошенные землянки и огороды, которые, впрочем, попадались нечасто. Швар крутил во все стороны головой и восхищенно цокал языком. Зеленые холмы, овраги, многочисленные ручьи и кустарники вытрясли из него столько сведений об охоте, целебных травах, просторах, пастбищах и земельных угодьях, что у Дана вскоре начала пухнуть голова. К Райбе Швар с разговорами не приставал. На первом же привале, посмеиваясь над юной воительницей, он предложил ей учебный поединок, после чего основательно пожалел о насмешках и говорил только о том, что в Эйд-Мере точно есть удивительный учитель, если сначала оттуда привели Саша, а затем и Райбу. Кто-то ведь учил их фехтованию?

Подойдя к началу прямой дороги на Ари-Гард, которая уходила между Копийными горами и Каменными увалами, салмы обнаружили древнюю сторожевую крепость ари разбитой, а дорогу на протяжении многих ли уничтоженной оползнями и обвалами. Посовещавшись, короли двинули войско на Ургаин, тем более, как доносили лазутчики, и под ним собиралось войско Бангорда. Правда, лица дозорных, спешащих с докладами к королям, с каждым днем становились все более мрачными, а лица мастеров легионов все более озабоченными. Дан хотел расспросить Чаргоса о причинах тревоги, но тот уже со второго дня пути не появлялся в когорте Швара и лишь издали иногда махал рукой друзьям, правя по тракту бешено мчавшегося коня.

День спустя после перехода через утонский мост закончилось лето, а за день до осеннего равноденствия воины пятого легиона увидели войско Бангорда.

— Стой! — заорал Швар, когда посыльный мастера легиона вывел когорту на позицию.

Усыпанная шатрами и палатками низменная равнина упиралась в реку, в отдалении от нее долбили сырую землю нари первого легиона, устраивая оборонительный ров, а за обрывистым берегом Маны, начиная от высокого холма на юге, на котором уже не было величественного железного дерева, и до белоснежных стен Ургаина на юго-западе, до вознесшегося над берегами памятного Дану моста, стояло войско Бангорда. Дан даже не стал спрашивать у Швара, силен ли их противник, потому что мастер когорты на глазах поскучнел, стянул с головы шлем и начал бормотать то ли заклинания, то ли молитвы. Такие же лица были у всех без исключения воинов Салмии. Даже видимая часть армии Бангорда превосходила салмскую не меньше чем в четыре раза. Да и рвы перед лагерем вовсе не говорили о победном настрое салмов.

— Многие не увидят следующего лета, — наконец пробормотал Швар и добавил, взглянув на Дана: — А может быть, и никто не увидит.

Старый вояка дал команду разбить лагерь и удалился к мастеру легиона. Дан и Райба не остались без дела. Мальчишка вооружился тяжелым молотком и принялся забивать колья, а девчонка помогала развертывать тяжелые тюки, натягивать ткань, подвязывать крученые шнуры к шестам.

— Вяжи так, чтобы враг ногти себе сломал, когда будет развязывать! — учил его седой легионер.

— Так мы же себе ногти потом сломаем! — не понял Дан. — Кто же пустит врага к нашим шатрам?

— Мы себе шею сломаем, — хмуро пообещал ему легионер. — Посмотри!

И вновь Дан поднимал голову и смотрел на противоположный берег, где стояли такие же шатры, но их было много больше, где скакали лошади, поднимали пыль тяжелые латники, готовили стрелы лиги лучников и в раддских, и в неизвестных еще Дану дарджинских одеждах. Мальчишка смотрел на неисчислимые полчища врага и понимал, что если даже брать за каждого погибшего салма полдюжины воинов Бангорда, все равно не хватит сил порубить эту тьму.

Затем по дальнему берегу в сторону города погонщики провели несколько дюжин переваливающихся с ноги на ногуархов, и между салмских шатров легла тень ужаса. Ближе к вечеру, когда шатры уже стояли, деррская каша томилась в котлах, а оружие было вычищено и еще раз вычищено, вернулся Швар вместе с Титуром. Великан радостно поздоровался с Даном, с почтением кивнул Райбе и тут же наклонился к котлу над костром. Дану даже показалось, что Титура вовсе не занимала сила противника за рекой. Зато Швар ни о чем и думать не мог. Отмахиваясь от посыпавшихся со всех сторон вопросов, он коротко бросил, что сила на том берегу велика, но вся держится только на магии. О том, что еще вчера навстречу салмам вышел нари из стана противника, назвался Мантиссом и имел аудиенцию у королей Салмии. О чем говорилось там, Швару неведомо, но какой-то план у королей есть, иначе куда делись легионы имперцев?

Настроение у легионеров не улучшилось, но караулы были выставлены. Спать легли в полном облачении, и только Дан, Райба, Титур и Швар остались сидеть у костра, словно ждали чего-то. Их ожидание оказалось ненапрасным. Послышались окрики караульных, ответный шепот паролей, звон оружия, гул и топот вармов воинов, и из темноты появился Чаргос.

— Приветствую дорогих друзей! — устало улыбнулся валли и обернулся к своим спутникам. — Представлять князя Инокса и его двенадцатый легион нет необходимости, со Свагором Дан тоже уже встречался, а с этим элбаном незнакома только Райба, хотя как раз он о ней кое-что знает.

Опираясь на узловатый посох, к костру подошел Агнран.

«Отребье» сидело в богатых шатрах, установленных у подножия высокого холма, три дня. Лидд опять куда-то умчался, и Свач предложил наемникам отдыхать и отсыпаться, благо холм был окружен отборными отрядами серых воинов, и конные сгражники день и ночь обходили с дозором берег реки, но караул выставил. Только Саш не попал даже в караул и большей частью проводил время на высоком холме, где вцепился чудовищными корнями в землю обрубок железного дерева, поверженного неизвестными умельцами с огромным трудом. Саш выбирал из толстого слоя поблескивающих металлом опилок цветные камешки, пытался угадать, который из них оставлен Лукусом для Хейграста, смотрел за реку, в сторону далекого Эйд-Мера, на почти восстановленный чудесный белый город у подножия холма, на древний каменный мост, о котором он знал только по рассказам. Равнина была заполнена войском. От русла Маны насколько хватало глаз располагались отряды Бангорда. Серые воины, дарджинские ополченцы, раддские мечники, таррские лучники, приведенные колдунами в Аддрадд лигские нари, копейщики в кольчугах до колен из неизвестного Сашу Тогго, белокурые воины с алебардами из Биордии, ревущие гурты архов, конница кьердов, которые не могли стоять на одном месте и то и дело носились между позициями, вся эта тьма живой силы казалась неуправляемой толпой, но отдельные штрихи и приметы позволяли сделать неутешительный вывод: она смертоносна и организованна.

Ни один воин не выпадал из внимания командиров, ни один костер не пылал и ни один шатер не стоял не на прямой линии с себе подобными. Ни одной драки не вспыхнуло между охваченными ужасом и ненавистью друг к другу и ко всему Эл-Лиа воинами. Красные, синие, зеленые, желтые, белые флажки развевались на шестах, на каждом из них чернел круг, и точно такие же лоскуты ткани, бирки и щиты уведомляли всякого командира, к какому арду, варму, дюжине относится тот или иной кусок живой плоти, хлопающий глазами и позвякивающий доспехами и оружием. Неторопливо, спокойно и уверенно огромная армия готовилась к кровавой жатве. Только одно было непонятно, почему она остановилась на правом берегу Маны, словно враг, который спешил на расправу, был еще сильнее, чем это неисчислимое войско. Неужели все решится на узком каменном мосту?