Арахна
(Большая книга рассказов о пауках) - Страница 120

— О-о-очень просто, — возразил длинноногий. — У пчел организованность развивалась именно в процессе истории. Я вам решительно не советую начинать войну с ними. Это может кончиться тем, что они сорганизуют против нас всех мух.

— Глупости, мух никто не сумеет организовать. Это легкомысленные и вполне доверяющие нам существа. Они всегда останутся для нас добычей. Я поставил себе целью разрушить возмутительную организованность этих пчел.

— Правильно, — подтвердил шершень. — И мы поможем.

— Вот, видишь, — союзник!

Ученый, поправив что-то в коленях всех своих шести ног, стал поспешно прощаться.

— Я считал своим долгом предупредить. А то, что господин шершень так охотно идет на помощь, указывает только на неосуществимость этой задачи.

— Кислый дурак! — крикнул вслед ему пузатый. — Еще ученым себя называет.

Вскоре после этого разговора пауки заметили очень странную вещь. Мухи летали только стаями. Как только кто-нибудь из них попадался в паутину, вся стая бросалась на нее и разрывала в куски, освобождая пленника.

Случалось, что мухи попадали в плен. Тогда пузатый приказывал привести их к себе и начинал допрашивать. Иные, перепуганные насмерть мушки говорили, что таким приемам научили их пчелы. Им паук говорил:

— Видишь, я тебя освобождаю. Лети и скажи своим, что пауки не всех мух убивают. Иди же.

Попадались и такие мушки, которые верили пауку и говорили своим братьям то, что им велел паук. Сперва их называли заблудившимися, затем соглашателями и, наконец, предателями, — и выбрасывали из своей среды.

Те, которые ничего не отвечали на расспросы паука, были немедленно пожираемы.

До осени было еще далеко, когда паук собрал свою семью и друзей и отправился в поход на пчел. Пауки расположились на дереве против улья. Старый пузан приказал начать работу. Тотчас от одного дерева до другого были протянуты крепкие двойные нити.

Из улья все это было хорошо видно. Пчелы получили приказ по одной не летать и до поры до времени избегать столкновений с пауками.

Матка, желая узнать намерения пауков, послала к ним делегацию.

— С какой целью вы нас окружаете? — спросили пчелы.

— Вы против меня организуете мух.

— Это дело мух. Они наши родственники. Правда, они очень легкомысленные существа, но все же чувствуют, что вы их угнетаете, а мы их защищаем.

— Кроме того, вы присваиваете себе весь мед из полевых цветов, — крикнул за спиной паука шершень.

— Так вы в союзе? — спросили делегаты.

— Вроде этого.

— Что касается меда, то наше мнение, что он принадлежит тому, кто его собирает.

— А наши старые права! — крикнул шершень.

Пчелы повернули и улетели. Они передали все слышанное общему собранию. С этого дня перед входом в улей стоял наготове вооруженный караул. Кроме того, повсюду были выставлены дозорные. И если кто-нибудь из них попадал в сети, на помощь вылетали целые отряды. Столкновения с пауками все учащались.

Осенью, когда улей был полон пахучим медом, серая пелена паутины густо окружала улей. Оставалась только небольшая щель, через которую группами с боем пробивались возвращавшиеся с полей пчелы. В одно утро и этот проход был закрыт.

Немедленно доложили об этом матке. Она вышла из своей клетки и приказала, чтобы все работницы превратились в воинов. Так и сделали. Снаружи слышалось нахальное пение шершня, летающего вокруг улья. Однако, наученный горьким опытом, он не смел приблизиться к выходу, у которого стояла усиленная вооруженная стража, прогонявшая прежних дармоедов. За густой пеленой паутины слышался печальный гул собравшихся посмотреть на битву мух. Пауки кричали им, стараясь привлечь на свою сторону, что после битвы они тоже могут полакомиться.

В это время произошло нечто потрясающее. Матка вышла из улья. Она крикнула:

— Трудящиеся, против нашего рабочего улья заключили союз пузатый паук и дармоед-шершень. Они хотят нас задушить, хотят уничтожить плоды наших трудов, но мы не боимся их, мы готовы к отпору. Мухи, легкомысленные наши родственники, смотрите, во что превращает насекомых организованность. Смотрите и учитесь на нашем примере.

Как только прозвучало последнее слово, из улья с угрожающим жужжанием вылетел весь рой. Несмотря ни на какие преграды, он всей силой обрушился на серую пелену паутины. Паутина задрожала и лопнула, не выдержав огромного напора. Серая пелена упала на землю, покрывая своими обрывками ожидавших добычи шершней.

Тогда рой поднялся ввысь и, повернувшись назад, окончательно разрушил остатки паутины.

Пауки, увидев это, в панике забились в трещины земли и дупла деревьев. Мухи не верили своим глазам. Они были напуганы мужеством пчел. Собравшись с духом, они полетели, радостно звеня своими крыльями и разнося везде и всюду весть о победе.

^{Вильям Стрэнг. Илл. к «Правдивой истории» Лукиана Самосатского (1894).}

Каждый раз, отправляясь на одиночную прогулку, я беру пустой пузыречек из-под лекарства.

Тюремный дворик, где я провожу два раза в день по полчаса, обсажен боярышником.

Чтобы чем-нибудь скрасить прогулку, я занимаюсь охотой на пауков.

Чуть завижу серебрящуюся на солнце паутинку, исследую, откуда она исходит, добираюсь до засады зверя и особым, выработанным ежедневной практикой, приемом хватаю хищника и засаживаю в пузырек.

В камере у меня — зверинец. Вернее, — паучий питомник.

Банка из-под варенья затянута сверху бумагой, в бумаге круглое отверстие, в отверстие воткнута воронкообразно сложенная бумажка, острым концом уходящая в банку, а широким — вровень с краями верхней покрышки.

В эту воронку бросаю паука и он очутился в банке.

В банке уже сидят несколько товарищей-пауков, несколько тюремных мух и множество ягодных мошек.

Кроме того, вас поразит масса движущихся по воздуху точек — это паучата.

Однажды мне посчастливилось найти гнездо паука, — громадный клубок, свитый из паутины и начиненный темно-желтенькой икрой.

Я положил его в банку. Через несколько дней икра стала темнеть, буреть и, наконец, из клубка появилась целая туча этих точек, движущихся по всем направлениям.

Если вы вглядитесь, у каждой точки найдете тонкие, как у паутинки, ножишки. Паутинку ту, которую ткут эти крошки, невозможно рассмотреть невооруженным глазом, вот почему они кажутся летающими.

(Все мои наблюдения произведены невооруженным глазом. Единственно, чем вооружен мой глаз — терпением).

Для того, чтобы эти крошки получили пищевое довольствие в достаточном количестве, я и развел в питомнике ягодных мошек.

Это сделать совсем не трудно.

Стоит бросить несколько ягод переспевшей малины на дно банки и мошки появятся почти самозарождением.

Запах разлагающейся ягоды привлечет мошку или даже две.

Назавтра у вас в итоге получатся из яичек, нанесенных мошками, червячки в изумительном количестве.

А через несколько дней ваша банка наполнится веселою вереницею флиртующих мошек, которые заменили собой червячков и в свою очередь опять готовы наплодить в той же ягодной питательной среде сколько угодно червячков.

У вас получится почти perpetuum mobile, и вы в мошечном отношении можете быть спокойны.

Лишь бы появилась первая мошка, а она непременно появится, поразив вас необычайною тонкостью чутья.

Как непостижимо тонок и чувствителен аппарат, который дал возможность этой крошке почувствовать, что в Петербурге на Выборгской стороне, во втором корпусе пятиэтажного здания тюрьмы, в одной из тысячи камер на дне маленькой банки из-под варенья лежит маленькая вялая ягода!..

Мало того, примите во внимание, что банка закрыта бумагой и ягодный дух вырывается лишь сквозь небольшую дырочку покрышки!..