Аптечная ведьма (СИ) - Страница 7

Первый ткнул пальцем в витрину. Выдохнул:

— Глянь… красиво, а?

— Ты ч-чего… долбанулся? Давай быстрей и сматываемся! Ну!

Первый сделал шаг назад, отклонился, поднимая руки — и я увидела в них занесенную биту.

И буквально взлетела по лестнице в зал, завизжав:

— Ты что же, гад, делаешь?!

Бита со стуком упала на пол. Первый… вор?.. громила?.. так и замер с поднятыми руками, второй шарахнулся, едва не открыв дверь в обратную сторону. Я перевела дух, собираясь для следующего ультразвукового вопля и — совершенно не вовремя — вспомнила о спящей внизу Гайке: ага, давайте и дальше в том же духе, девчонка еще и заикаться начнет! Я сдулась, проскрипев страшно, как поездной тормоз:

— А ну — пош-шли во-он отсюда!

Первый всем корпусом вопросительно повернулся к напарнику. Второй, меня разглядевший, уже пришел в себя, повел плечами и шагнул вперед, сказав нежно:

— Ух ты… девка!

Да, уж видок у меня в короткой кружевно-шелковой сорочке тот еще… боевой.

— Сам ты девка! — шепотом огрызнулась я, совершенно не представляя, что делать со взятой наизготовку щеткой. Теперь бы добраться до тревожной кнопки…

Мужик просек мой маневр и прыгнул вперед, заслоняя путь к прилавку

— Куда торопишься, а, ведьма? Ты же ведьма, а?

Краем глаза заметив, что первый замедленно подобрал с полу биту, я ткнула в его сторону пальцем, рыкнув:

— Ты! Стой, где стоишь!

Тот послушно замер. Понятно, кто из них мозг, а кто мышцы…

— Да, стой пока! Успеется, — кинул через плечо его напарник. — Мы тут с ведьмой немножко… потанцуем. Да? Ведьмочка? Эх, никогда я ведьм не…

— Я тебе станцую, ага! — сказала я злобно. — Я тебе так станцую, что вся твоя… танцулька узелком завяжется!

Неуверенно ткнула ему щеткой в лицо — громила с легкостью уклонился. Рассмеялся:

— А не сможешь ты ничего! Нельзя тебе колдовать, ведьма! А то тебя сразу за жопу — и в Инквизицию!

Какой вор пошел нынче в законах подкованный!

— Что вам здесь надо? Дури нет… — отпрянула, ускользнув от захвата цепкой, как железный крюк руки, — …деньги в банке…

— Теперь — тебя!

…Не смотри на руки, ноги и глаза — запутают, обманут… Расслабься, смотри сквозь…

…Танцуй, да, танцуй! Шаг — противошаг, замах — уклониться, выпад — отпрыгнуть…

Аптеку я знаю, как свои пять пальцев, и ему никак не удавалось загнать меня в тупик или в угол. Что бесило его все больше: уже не ухмылка — оскал, выступивший пот, злобные глаза.

А его напарник мялся у двери и гудел:

— Девку не заказывали… да брось ты… эй, пошли!.. ну пошли-и…

— …тебе дело говорят… — я тоже тяжело дышала. — Идите себе, ай!.. по-хорошему!

Увернулась в последний момент, поскользнулась и с размаху шлепнулась на пол. Щетка, которую я так и не выпустила из рук, упершись в пол, угодила между полусогнутых расставленных ног бандита. Я, пытаясь высвободить ее, резко дернула на себя…

Громила бросился на выручку к завопившему товарищу. Я со свистом рассекла пальцем воздух:

— Связан!

Цветущие плети вьюна, растущего в настенном кашпо возле двери, взлетели, точно клубок стремительных зеленых змей, оплетая его руки с битой, саму биту, захлестнули тремя уверенными петлями горло. Громила выпучил глаза, но завопить уже не смог…

Я отползла по холодному полу от матерящегося и корчащегося парня, поднялась, потирая отбитый копчик, и шагнула к прилавку…

Меня ухватили за лодыжки, дернули вниз. Шлепнув ладонью рядом с тревожной кнопкой, я больно приложилась подбородком о прилавок (искры из глаз), потом — затылком и спиной об пол… На фиг эти каменные плиты, ковролин постелю…

— Ты… ведьма… — выдохнул мне в лицо бандит, не дав закончить планы переустройства моей аптеки. — Что, напрыгалась?

Я увидела поднесенный к самому моему лицу нож и вынуждена была признать: да, пока напрыгалась. И также вынужденно поняла, что моя щетка отбила громиле не все и не на всегда…

Я все косилась на нож, сбираясь с духом и с силами — мешала гудящая от двух ударов голова и активные действия навалившегося на меня мужчины. Я все же попыталась трепыхаться и потому получила удар вскользь по губам и длинную царапину на шее. Почувствовав обильно хлынувшую кровь, тихо взвизгнула от боли и ярости: ну все, гад, держись!

…Когда напавшего неожиданно вздернуло в воздух, я искренне решила, что это сделала я сама. Но аптека неожиданно заполнилась народом — топот высоких ботинок, отрывистые команды… Я повернула голову, провожая взглядом оттаскиваемого от меня бандита.

— Эй? — полицейский присел рядом на корточки, заглядывая мне в лицо. — Вы как?

Я потрогала липкую от крови шею, выдавила:

— Не видите — отлично!

В мгновение ока меня подняли с пола, усадили; несмотря на мое сопротивление, перемотали шею бинтом такого слоя, что повязка стала походить на воротник-фиксатор… У меня что-то спрашивали, я что-то отвечала, причем, по-моему, болтала непрерывно. Почему-то никто не догадался включить свет и в разноцветье витрины все происходящее напоминало маскарадную тусовку у новогодней елки: тем более, что у меня слегка кружилась голова, словно от пары бокалов шампанского.

Так что появление инквизитора меня уже нисколько не удивило — ну кому какой Санта-Клаус является, а ко мне вот… в сутане.

Иеремия вошел стремительно и бесшумно: казалось, его внес сильный порыв ночного ветра. Бросил на меня быстрый взгляд через всю аптеку, повернулся к по-прежнему прикованному плющом к стене громиле. Качнул головой. Полицейских появление инквизитора нисколько не удивило. Дьякон с офицером обменялись тихими репликами, и вот уже Иеремия склоняется надо мной.

— А почему здесь так темно? Включите свет!

Прижмурившись, я заслонилась от вспыхнувшего света — и от дьякона. Он молча отвел мою руку, еще и повернул ее, разглядывая. Я тоже посмотрела: костяшки сбиты, ладони ободраны.

— Кто вызвал полицию?

— Хозяйка салона напротив, — отозвался полицейский. — Увидела подозрительных парней, копошащихся у двери, позвонила…

Надо поставить Камче коньяк за спасение моей аптеки. Ну и мое. Наверное.

— Проверяли — сотрясение мозга есть? — Иеремия развел пальцами мои веки, изучая величину зрачков.

— Эй! — возмутилась я, уворачиваясь. — У кого здесь высшее медицинское — у вас или меня? Нет у меня никакого сотрясения! (Ну почти нет). Я сама о себе могу позаботиться!

— Вижу, — сказал дьякон. Я потерла под его взглядом засохшую кровь на плече и груди. — Ну тогда вы можете адекватно ответить на вопросы.

— Конечно! — с вызовом сказала я. — И уже отвечала. Эти… злодеи отключили сигнализацию, хотели разгромить мою аптеку. Кто-то им заказал…

— У вас есть враги? — перебил Иеремия.

— Кроме Инквизиции? — уточнила я (дьякон поджал губы) и задумалась. — Н-ну… не настолько.

— Конкуренты, быть может?

— На нашей улице есть еще две аптеки. Но традиционные. Большие, процветающие. Нет, не думаю.

Дьякон с офицером обменялись взглядами. Полицейский вздохнул, с силой потер мощный затылок, сдвинув на лоб форменную кепку.

— Значит, и до нас докатилось… Как вы и говорили.

— Вы еще задержанных допросите. А если они не расскажут, то, — Иеремия слегка повернул голову, чтобы было слышнее: — поведают Матери-Церкви.

И мне:

— Не хотите взглянуть на них внимательно?

— Не хочу, — подтвердила я, с трудом отрываясь от стула. — А то порчу какую наведу невзначай…

Защитники закона с похвальной поспешностью расступились передо мной, еще и отвернулись на всякий случай, с интересом изучая кто потолок, кто пол, а кто аптечный интерьер. Я доковыляла до лежащего на полу бандита — руки за головой, ноги шире плеч — наклонилась над ним. Услышала за спиной странный звук, вопросительно оглянулась: на лицах стоявших за моей спиной дьякона и офицера появилось одинаково постное выражение. Громила, сверкавший на меня злобным взглядом, был незнакомым. Я шепнула нежно: 'а танцулька у тебя теперь всё, оттанцевала'.