Апогей (СИ) - Страница 60

И… чтоб меня, теперь все мои мысли заняты исключительно его словами, не давая тем самым достойно сыграть роль соскучившейся и провинившейся невестки. Поскорее бы…

— Наконец-то, мы все собрались за одним столом. — Мадам Бланш выглядит ослепительно, демонстрируя улыбку родом из райских кущ. Она и правда выглядела невероятно счастливой, переводя взгляд со своего старшего сына на меня. — Грешно лишать нас своего общества, Мейа.

Да, мадам, я чувствовала себя грешницей. Особенно остро рядом с вашим сыном.

Бормочу что-то вежливое в свое оправдание, даже не пытаясь посмотреть в ее глаза. Запивая стыд вином, вижу, как переглядываются Каин и Вивьен. Их дрожащие, едва заметные улыбки, полны понимания. Боже, они все прекрасно знают…

Знают, что я вытворяю каждую ночь, а иногда и утро… Что сказать, «терапии» Амана вызывают физическую зависимость. Ох, мне не стоит думать об этом сейчас, потому что в обществе семьи моего мужа крайне тяжело оставить мысли при себе, даже при условии, что на протяжении всего ужина ты не проронишь и слова.

Благо, разговор постепенно выруливает на нейтральные темы. Природа, погода, новое платье мадам, мое обучение.

О, мисс Керниган, а я по глупости уже позабыла о ее существовании.

— Да. Она и вправду очень талантлива. За столь короткий срок я узнала много нового. К примеру, о прошлом. Меня всегда интересовал мир до Апогея, но не было возможности познакомиться с его историей, культурой, обычаями… — Сбивчиво отвечаю я. — Я очень рада, что мисс Керниган уделяет внимание тому, что люди уже не считают важным помнить. Мы сходимся во мнениях здесь, прошлое нельзя так быстро сбрасывать со счетов.

— Кто мы такие без нашего прошлого, ma cherе! — Восклицает мадам, аккуратно разрезая мясо на мелкие кусочки. — Я так рада, что Лиза пришлась тебе по душе. Я как только увидела эту девочку, сразу поняла — она то, что нужно. А вот Каин со мной не был согласен. Ты бы видела, милая, он просто зверел после каждого урока…

— Maman, не думаю, что это уместно обсуждать за общим столом. — Улыбнулся сухо молодой господин, явно желая обойти эту щекотливую тему десятой дорогой.

— Я бы с удовольствием послушала. — Усмехается мелодично Вивьен, кидая на своего жениха игривый взгляд.

Мое мнение роли не играло, но я бы тоже послушала с удовольствием. Все-таки мне было приятно, что в своей неприязни к мисс я не одинока. Хотелось бы узнать причины такой неприязни со стороны Каина.

— Ладно, дорогой. У меня никогда не было привычки бить по больному. — Сжалилась мадам Бланш, осушая свой бокал и быстро слизывая с губ кроваво-алый след напитка. — Хм. Что скажете, этот экземпляр слишком сладкий…

Я уже привыкла к тому, что среди этой семьи было обычным делом обсуждение состава крови, которую они распивали за ужином. И вздрогнула теперь не из-за того, что предмет беседы шокировал меня… Из состояния равновесия меня вывело одно словечко И, очевидно, Аман почувствовал эту резкую перемену во мне.

— Какая. Ты. Сладкая.

Вместе с шумным дыханием с моих губ срываются тихие стоны, пока я, приподнявшись на подушках, смотрю вниз. Не могу отвести глаз, Аман поймал меня, я заворожена его взглядом.

Словно в подтверждение своих слов, мужчина медленно наклоняется, продолжая смотреть мне в глаза, после чего с наслаждением целует меня в сокровенное местечко между бедер.

— Боже! — Я закрываю глаза, выгибаясь в спине.

И едва ли это было обращением именно к Всевышнему. Как быстро мир сместил свой центр… Аман. Новая религия, ставящая на колени.

— Вина? — Предлагает внезапно появившийся надо мной слуга, и я рассеяно киваю.

— Пожалуйста.

Дьявол, как непозволительно часто я повторяю это слово в последнее время.

— Пожалуйста! Аман, прошу тебя…

— Я тебе говорил, как обожаю слышать свое имя от тебя?

Он нависает надо мной, большой, намеренно неторопливый и весь мой. И все же мои мучения заводят его, потому мужчина пытает меня поцелуями и нежнейшими укусами, спускаясь от шеи к груди.

— Пожалуйста…

— Обожаю это тело. Этот запах. — Он делает глубокий вдох, проводя носом по ложбинке между грудями. — Твое наслаждение пахнет просто божественно. А вкус… — Прикосновение его рта к вершинке груди вырывает из меня жалобный стон. — Не понимаю, как я жил все это время.

Он не лгал, когда говорил, что умеет соблазнять не только по телефону. В реальности Аман делал это куда более умело, лишая меня возможности трезво мыслить совершенно.

— Пожалуйста… — Я могла повторять лишь это. И слово, произнесенное таким голосом, становилось невероятно емким, вбирая в себя смысл всех существующих молитв. — Мой… мой господин…

— А когда ты называешь меня так, мне хочется в очередной раз тебе это доказать.

О да, сделай это. Скорее.

— Пожалуйста.

— О чем ты просишь меня, моя госпожа? — Аман опирается на руки, расставленные по обе стороны от меня.

Он никогда еще не брал меня, не доведя предварительно до исступления. Лишь когда я буду терять сознание от жгучей неудовлетворенности, глава сжалится, давая мне себя. Посвящая без остатка.

— Я так хочу… — В эту игру можно играть двоим, муж мой. Вот только жаль, что твою волю поколебать гораздо труднее, чем мою. — Так хочу почувствовать тебя. Глубоко. Внутри. Себя.

— Скажи. — Требует он тихо, наклонившись к моему лицу, задевая своими губами мои.

Я тянусь за поцелуем, за ним, умоляюще выдыхая:

— Возьми меня.

Встряхнув головой, пытаюсь выкинуть опасные в данной ситуации мысли прочь. Однако мне кажется, что несмотря на увлеченный разговор, которым заняты члены семьи, здесь уже каждому известно, о чем я думаю. Чего хочу.

— …этого быть не может! Тесные отношения, связывающие их…

О. Мой. Бог. Почему каждое слово, вырванное из контекста, ввергает меня в бездну эротических фантазий?

— Мейа. — Его губы ласкают мое лицо, шею. Руки с силой сжимают запястья, приковывая их к кровати над моей головой. — Мейа. Какая ты тесная… какая восхитительно тесная…

Я допиваю вино, кидая на Амана быстрый взгляд. Мужчина кажется совершенно безразличным ко всему, что его окружает. Как всегда сдержанный, отстраненный, непоколебимый. Но теперь я знаю, что это всего лишь маска, и чтобы сорвать ее, мне достаточно просто посмотреть… Когда Аман поворачивает ко мне свою голову, его глаза прищуриваются. Глава делает глубокий вдох, и я понимаю, что сегодня он возьмет меня на полу в своей гостиной. Все верно, моя одержимость не может ждать, пока мы доберемся до кровати.

Еще две пестрые недели длится этот эротическо-наркотический дурман, не собирающийся отпускать меня или хотя бы дать передышку. А мне нужен перерыв, думала я, когда мы возвращались с Франси из сада.

Я вяло переставляю ноги, потому что жутко не хочу идти на рандеву с мисс Керниган. И все-таки три часа моего сегодняшнего дня должны быть принесены ей в жертву. Мысль о моем репетиторе сама собой вынуждает меня вспоминать мужа. И это реальная проблема. Я в последнее время думаю лишь об Амане, словно с некоторых пор мой мир перестал вращаться вокруг солнца. Хотя глава теперь выполняет не только тяжелую работенку моих персональных небесных светил. С ужасом понимаю, что Аман стал для меня важнее воздуха, самой жизни… всего. И это чертовски плохая новость.

«Синдром Эмили» дает о себе знать все чаще. Начальная стадия характеризуется пароксизмами дикой страсти, которые увеличиваются в интенсивности и продолжительности день ото дня. Болезнь прогрессирует, и в итоге пациент страдает от недоверия к самому себе. Приступы паники от чувства собственной уязвимости и зависимости предвещают депрессию. Состояние крайней степени тяжести наступает, когда в душе больной, страдающей «Синдромом Эмили», разрастаются метастазы ревности. Вероятный исход при столь неблагоприятных условиях — летальный.