Анжелика. Война в кружевах (Анжелика и король) - Страница 26

– И эту гадость вы заставили меня проглотить? – воскликнула Анжелика.

– А разве вам не стало лучше?

Она с удивлением заметила, что мигрень прошла.

– Вы маг! – с невольной улыбкой сказала маркиза.

– Всего лишь ученый-исследователь, сударыня. И если вы сможете достать мне образчик этой жидкости, я благословлю вас, потому что она поможет мне в работе, которой я посвятил всю свою жизнь. Мне никогда не удавалось раздобыть ни единой капли. Я только однажды видел ее в сосуде, охраняемом тремя мамелюками. Видел и нюхал. Она воняет на сто туазов вокруг. Отвратительный, хотя и восхитительный запах. Немного трупом и немного мускусом… Просто великолепно! – Аптекарь был вне себя от восторга.

Анжелика начинала подозревать, что, вероятно, имеет дело с безумцем или человеком, страдающим синдромом преждевременного старения. «Главное, не прекословить», – подумала она и попыталась освободиться от посетителя, потихоньку выпроводив его. И пообещала сделать все возможное. Хотя она сомневается, что сможет получить доступ к столь ценному дару.

– Вы можете все! – твердо заверил он. – Вам непременно следует быть там, когда приедет посол со своим подношением. И если окружение короля, а главное, невежественные лекари пренебрегут этой драгоценностью и кощунственно пожелают выбросить ее, обещайте мне, что соберете хоть малую каплю. О, самое главное, СПАСИТЕ МОЕ МИНЕРАЛЬНОЕ МУМИЁ!

Анжелика пообещала сделать все, о чем он просит.

– Спасибо! Тысяча раз спасибо, прекрасная госпожа! Вы возвращаете мне надежду.

С поразительной гибкостью он преклонил перед ней колена и многократно коснулся ковра своим плешивым лбом. Затем поднялся, извиняясь за восточную привычку, сохраненную им со времен рабства у берберов.

Анжелика повторяла свои обещания, незаметно подталкивая безумного ученого к выходу. И все же не смогла удержаться и спросила его, чему обязана столь внезапным приливом просителей.

Старик выпрямился. Теперь он выглядел совершенно здоровым, владеющим собой и вполне здравомыслящим. Он сказал, что, едва увидев Анжелику, тотчас понял, что она создана для того, чтобы всегда и везде занимать первое место.

– Но где же вы меня видели?

– При дворе.

– При дворе? Вы?

– Разве я не говорил вам, что являюсь помощником эшевенов Марсельской торговой палаты?

И, не вдаваясь в подробности, продолжал:

– Я не могу не знать о растущем расположении короля по отношению к вам по причинам, только что изложенным вам господами из Академии. Но еще более увеличивает ваше значение все усиливающееся недоверие к госпоже де Лавальер при дворе.

– Недоверие? А я полагала, что она на пике королевской милости.

– Так и есть, сударыня. Однако ученый вроде меня только из одного этого может заключить, что ее падение близко, ибо вершина кривой, «максимум», как сказал Декарт, – роковым образом совпадает со спадом, называемым «минимум». Но в этих предположениях, так сказать математических, я вижу и другие, естественные и инстинктивного характера, к числу коих относится факт, что крысы первыми бегут с тонущего корабля. Постоянные визитеры госпожи де Лавальер, и даже главный камердинер, покинули ее, чтобы прийти к вам. Это означает, что в предполагаемом забеге на звание следующей фаворитки его величества ставить следует на вас.

– Вздор! – Анжелика пожала плечами. – Для вашего возраста, мэтр Савари, у вас чересчур богатое воображение.

– Вот увидите! Вот увидите! – проговорил старикашка, глаза его сверкнули за толстыми стеклами пенсне, и он наконец исчез.

Оставшись одна, Анжелика заметила, что в доме что-то изменилось. В нем внезапно наступила полная тишина.

Не рискуя выглянуть в переднюю, она дернула шнурок колокольчика. Через мгновение послышались шаги Роже, ее мажордома.

– Госпожа, ужин подан.

– Давно пора! А где же все просители?

– Я распустил слух, что вы тайно отбыли в Сен-Жермен. И все эти болваны тотчас покинули особняк, чтобы броситься за вами. Да простит нас госпожа маркиза, мы не знали, как противостоять такому натиску.

– Вам следовало бы знать, мэтр Роже, иначе мне придется обойтись без ваших услуг, – властно произнесла она.

Молодой мажордом согнулся пополам, подтверждая, что отныне самым тщательнейшим образом будет отсеивать посетителей.

Анжелика слегка перекусила супом, сальми из рыбьей икры, ячневой кашей и капустой брокколи. Улегшись в постель, она сразу уснула.

Наутро она прежде всего присела к своему бюро и составила письмо в Пуату. В нем маркиза просила отца как можно скорее отправить в Париж в сопровождении слуг ее сыновей Флоримона и Кантора, вот уже несколько месяцев порученных его заботам. Она позвонила, чтобы к ней позвали гонца, но мажордом напомнил, что живущий при доме «скороход» еще несколько дней назад исчез вместе с лошадьми. Впрочем, как и вся прислуга из конюшен. Ведь госпоже маркизе известно, что в конюшнях не осталось ни карет, ни лошадей, ни людей. Только два в спешке забытых портшеза.

Анжелике стоило большого труда сдержаться перед мажордомом. Она приказала, чтобы, когда эти мерзавцы лакеи явятся, он не платил им жалованья, а палками прогнал вон. Не теряя самообладания, мэтр Роже позволил себе заметить, что он имеет мало шансов видеть их, потому что они наняты в услужение к господину маркизу дю Плесси-Бельеру. Впрочем, добавил мажордом, большинство этих парней не увидели злого умысла в том, чтобы перегнать лошадей и кареты госпожи маркизы во владения господина маркиза.

– Здесь вы подчиняетесь только мне! – гневно напомнила Анжелика.

Овладев собой, она приказала Роже как можно скорее отправиться на Гревскую площадь, где можно нанять лакеев. А потом на ярмарку в Сен-Дени за лошадьми. Довольно будет упряжки из четверки лошадей и двух подменных скакунов. Затем следовало пригласить каретника, мастерская которого – «Золотое колесо» – находится неподалеку и который уже изготовил для нее два экипажа. Это называлось «бросать деньги на ветер», а со стороны Филиппа представляло собой кражу, ни больше ни меньше. Следовало ли ей донести на него в караульную службу или в судебные инстанции? Нет, она могла только смириться. А это совершенно не соответствовало ее темпераменту.

– А как быть с письмом, которое госпожа маркиза хотела отправить в Пуату? – напомнил мажордом.

– Отправьте с городской почтой.

– Почтовая карета будет только в среду.

– Не важно. Письмо подождет.

Чтобы успокоить нервы, госпожа дю Плесси-Бельер приказала доставить ее в портшезе на набережную Дубильщиков. Там находился склад, где она содержала заморских птиц. Анжелика выбрала попугая с разноцветным оперением, который ругался, как флибустьер со «Святого Христофора», но это не могло оскорбить слух прекрасной Атенаис, даже напротив.

К нему она добавила негритенка, одетого в соответствующие цвета: оранжевый тюрбан, зеленый камзол, красные штаны, расшитые золотом красные чулки. В сверкающих черных, как его физиономия, лакированных башмаках маленький мавр был похож на венецианский канделябр из крашеного дерева, мода на которые как раз начала распространяться в Европе.

Это был королевский подарок. Анжелика знала, что госпожа де Монтеспан его оценит, и, на ее взгляд, столь богатое подношение было вполне уместно. В то время как все болваны, ориентируясь на неясные приметы, спешили увидеть в ней новую фаворитку, Атенаис, пожалуй, была единственной, кто продолжал действовать в нужном направлении. При мысли, что человечество состоит из тупиц, Анжелика не удержалась от смеха.

Тем временем вопрос о ее месте при дворе все еще не был решен. Однако Анжелике пришлось добавить к свои заботам неприятные обязанности по приему бесчисленных и бесплодных прошений. К ней стекались разномастные ходатаи, докучливые и злые, как августовские слепни.

Трое таких настойчивых гостей уже поджидали ее, когда она вернулась на улицу Ботрейи. Рассвирепев, она едва не вытолкала их взашей.