Анжелика и заговор теней - Страница 8

После стоянки в Сент-Круа-де-Мерси путешествие продолжилось, и никто из участников трагических событий той ночи ни словом не обмолвился о том, что им пришлось пережить.

Временами Анжелика спрашивала себя, уж не приснилось ли ей все это. Самым существенным в тех тайных событиях была еле уловимая перемена в ее отношениях с мужем. Он словно начал смотреть на нее другими глазами, с любопытством и восхищением, и теперь гораздо больше ей доверял и гораздо выше ее ценил.

Он охотнее посвящал ее в свои планы, чаще спрашивал ее мнение. Перед тем как бросить якорь в Квебеке, во владениях короля в Новой Франции, надо было обсудить много вопросов и просчитать много вариантов их решения.

Пока еще Квебек воспринимался далекой целью. Им казалось, что они отделены от мира, особенно когда река приносила ароматы моря и они смешивались в ледяном воздухе с восхитительными запахами сластей и печенья или с экзотическим ароматом кофе в медных кувшинах, шоколада и чая, который уговаривал отведать новый метрдотель, господин Тиссо, объясняя при этом, что в Париже чай – последний крик моды.

Этого человека Эриксон нанял во время своего последнего путешествия в Европу по рекомендации одного из руанских компаньонов графа де Пейрака. Он прекрасно знал свое дело, и его таланты намного превосходили способности обыкновенного повара. Сейчас он, тепло укутанный, с торжественным видом присматривал за маленьким серебряным чайником, поставленным на краешек жаровни.

– Это самое ограниченное существо из всех, кого я знаю, – продолжал Вильдавре, отправляя в рот фисташку.

– Вы по-прежнему имеете в виду интенданта Новой Франции?

– Ну конечно!

– Я не разделяю вашего мнения по этому поводу, маркиз. У господина Карлона может быть дурное настроение, но он человек весьма сведущий, и с ним интересно поговорить. Мой муж очень любит с ним беседовать, в особенности о вопросах коммерции, в которых он очень компетентен.

– И я! И я тоже! – запротестовал Вильдавре. – Разве я не столь же компетентен в вопросах коммерции?

– Ну конечно и вы тоже.

– И разве я не сведущий человек?

– Да, один из самых сведущих людей, которых я знаю… и один из самых приятных.

– Вы очаровательны, – прошептал маркиз, преданно целуя ей руку. – Как же мне не терпится скорее пригласить вас к себе. Вот увидите, – продолжал он, оседлав своего конька, – как нам хорошо будет сидеть в моей маленькой гостиной в Квебеке, перед изразцовой печкой… а снаружи будет бушевать непогода. Я угощу вас чашечкой китайского чая. Отец Мобёж дал мне несколько запечатанных пакетов, которые ему прислали прямо из Китая… Вы устроитесь в моем лучшем кресле, очень удобном, в стиле буль. Знаете, я его заказал одному мебельщику, а потом назову в вашу честь… А шелк на подушках лионской вышивки… Вот увидите… Вам будет так удобно, и вы расскажете мне всю, всю свою жизнь.

Вот уж решительно, во всей истории с поездкой в Квебек самым сложным будет не заставить себя принять, а провести всю зиму в тесном общении с весьма любопытным маркизом и не рассказать ему и вправду всю свою жизнь в малейших деталях.

Он уверен, что теперь уж ей точно не отвертеться…

Ладно, посмотрим. До Квебека надо еще добраться.

Несмотря на оптимизм Жоффрея, который не желал считать покушение на себя заранее спланированным и не верил в интриги губернатора Фронтенака, не подлежало сомнению, что их ожидают весьма могущественные враги, хотя вовсе не обязательно, что эти враги одержат победу.

– А что за человек был маркиз де Варанж? – необдуманно спросила Анжелика у Вильдавре.

Тот поморщился:

– Варанж? Вы что-то о нем слышали?

– Ну, можно сказать…

– А почему «был»? Насколько мне известно, он не умирал.

Анжелика прикусила язык и тут же себя выругала. С тех пор как она оказалась во французских водах, у нее в мозгу словно произошел какой-то сдвиг, и она перестала верно оценивать ситуацию. Ей все казалось, что она дома, во Франции, а на самом деле все было совсем наоборот. Чтобы исправить оплошность, она принялась бессовестно врать:

– Кто-то мне сказал, даже не помню кто… А! Может быть, Амбруазина де Модрибур на восточном берегу. По-моему, она сказала, что его отозвали во Францию.

– Не может быть, я не в курсе! – возмущенно заметил Вильдавре и на минуту задумался. – Ну, в любом случае вполне возможно, что наша милейшая герцогиня состояла с ним в переписке или в других отношениях, это в ее стиле. Старый зануда, которого перевели в колониальную администрацию за аморальные проступки. В Квебеке у него незначительная должность управляющего финансами в департаменте, но я с ним не общаюсь… Вот дрянь, она здесь все про всех знала еще до того, как сюда приехала. Ну чертовка! Теперь я вдвойне стану остерегаться Варанжа…

Чтобы сменить тему разговора, Анжелика жестом подозвала Куасси-Ба.

– Да, я бы охотно чего-нибудь выпил, – сказал Вильдавре, – я много говорил, да все без толку… этому недоумку Карлону. Я ему говорил о вас такие дивные вещи… как-нибудь вам их повторю. И это должно было его взволновать, раскрыть ему глаза. А он в ответ упрямо приводил мне доводы логики, которая не желает видеть дальше того, что лежит на поверхности.

Черный гигант Куасси-Ба склонился перед ними с медным подносом, на котором дымились чашечки горячего кофе по-турецки.

Куасси-Ба был сама преданность. Вот кто провел рядом с четой де Пейрак всю жизнь и мог бы порассказать о прошлом графа и графини все, что так хотелось услышать Вильдавре! С того самого дня, как он, невольник графа в Тулузе, впервые увидел его супругу в карете, в золотом подвенечном платье, до ночной тьмы на реке Святого Лаврентия, когда он смог еще раз в восхищении склониться перед этой женщиной, жизнь его тесно переплеталась с их жизнью.

Сегодня он прислуживал высокородному собранию в ливрее с золотым шитьем, прекрасно утепленной, чтобы не замерзнуть. На нем были белые чулки с золотой отделкой и башмаки с пряжками на очень высоком каблуке. На седой голове красовался алый шелковый тюрбан с султаном, который одновременно грел его и выгодно оттенял черное лицо. В ушах красовались кольца из чистого золота с жемчужными подвесками: совсем недавно граф преподнес их верному слуге в подарок.

Вильдавре с завистью разглядывал великана-негра, отметив для себя, с каким благородством он двигается и как прекрасно знает свое дело.

– Ваш мавр будет пользоваться успехом в Квебеке… И как это я раньше не додумался завести себе такого…

И он недовольно прищелкнул языком. В этой дыре, в Квебеке, он совсем утратил чувство моды… У его приятельницы, герцогини де Понтарвиль, обитавшей в предместье Сен-Жермен, было два юных пажа из Судана. Если он попросит, она, конечно, пришлет ему одного, но сейчас уже поздно отправлять курьера в Европу, надо дождаться весны.

Господин де Вовенар осведомился:

– Отчего это, господин де Пейрак, вы так поздно вошли в русло реки? Погода к нам милостива, но еще немного, и мы рискуем встретиться со льдами.

– Лучше встретиться со льдами, чем с чужими кораблями!

Услышав это, Карлон бросил на графа полный горечи взгляд:

– Похоже, вы прекрасно осведомлены о проблемах Новой Франции. Действительно, к концу октября все суда ушли обратно в Европу, и вам вряд ли грозит встреча с серьезным кораблем, готовым дать сражение. У Новой Франции нет флота, и об этом я много спорил с господином Кольбером. Но если Квебек закроет перед вами двери, сможете ли вы вернуться обратно и не окажетесь ли жертвой собственных просчетов?

– А с чего вы решили, что Квебек закроет перед ними двери? – ринулся в бой Вильдавре, ни за что не желавший испортить себе настроение. – Хотел бы я на это посмотреть. Все люди моего круга выйдут на набережную и поприветствуют нас серенадами… Именно так все и произойдет… Вот, возьмите это пирожное…

Он так разволновался, что Анжелика начала опасаться за судьбу чашечки кофе, которую держала в руках, однако пыл, с которым маркиз ринулся на их защиту, ее порадовал.