Анжелика и заговор теней - Страница 4

Его было хорошо видно в лунном свете. Он огляделся вокруг и наверняка по еле заметным признакам заподозрил что-то неладное.

– Жан! – крикнул граф.

Верный оруженосец не вышел и не ответил, и тому была веская причина.

В этот момент следом за графом из хижины появился другой ее обитатель.

Насколько можно было судить с приличного расстояния, человек явно пожилой, сутулый, нескладный, и вид у него был какой-то неуверенно-разочарованный. Вряд ли он представлял собой опасность.

Как и Пейрак, он взглянул на прогалину, над которой носились птицы.

– Здесь кто-то побывал, – произнес голос де Пейрака, – а может, это Жан. Только вот где он?

Глуховатый голос, который Анжелика так любила, заставил ее сердце затрепетать. Жоффрей не надел маски. В тусклом свете луны она узнала любимое лицо, изрезанное шрамами, которые сейчас проступали особенно ясно. Такое лицо могло испугать, но в тех, кто знал задушевную доброту Жоффрея, его ум, обширные познания и необычайные способности, оно вселяло уверенность.

Сердце Анжелики сжалось от отчаянной любви. Он был жив. Она успела вовремя. Деланое равнодушие, с которым держались оба обитателя хижины, на нее не действовало. Она точно знала: опасность бродит где-то рядом. Быть может, и Пейрак начал это подозревать: она догадалась по тому, как он напрягся.

Рука Анжелики сжимала рукоять пистолета, курок был взведен.

Глаза ее неотрывно следили за человеком, который стоял чуть поодаль, у самой двери, и тоже бросал по сторонам быстрые, цепкие взгляды.

«Он наверняка недоумевает, куда подевались его подручные, – думала она. – Держу пари, они давно уже должны были напасть на Жоффрея сзади, как было условлено. Старик явно не из тех, кто сам выполняет задания».

В ту же секунду, словно в опровержение ее мыслей, она увидела, как этот тип бросился на Пейрака, подняв шпагу.

Анжелика вскрикнула и сразу выстрелила.

Граф де Пейрак отскочил в сторону. Он был уже настороже, со шпагой в руке. Но выстрел пресек выпад неприятеля.

Он зашатался. Прозвучал второй выстрел, и старик рухнул, растянувшись во весь рост. На белой от лунного света земле он казался длинным и тонким, как змея.

Пейрак поднял глаза. Среди деревьев он разглядел Анжелику. Она стояла прямо, бестрепетно вытянув руку с пистолетом, из дула которого поднималась тоненькая струйка дыма.

Она была прекрасна, как богиня войны.

– Великолепный выстрел, мадам!

Это были первые слова, которые произнес Пейрак. Анжелика приближалась к нему каким-то особенным, скользящим по поверхности земли шагом и оттого казалась фантастическим существом. Лунный свет подчеркивал бледность ее лица, и вся она словно просвечивала насквозь, в ореоле светлых волос, в серебристом серо-голубом плаще на плечах. В ее фигуре не было ничего материального, осязаемого, кроме сиявшего деревом и сталью пистолета, который она сжимала в руке и который никак не вязался с этой рукой, хрупкой и нежной. С рукой феи.

Однако оружие эта рука держала крепко. Как бы тяжел и неудобен ни был пистолет, рука не дрогнула, готовая еще раз нажать на курок. А во взгляде Анжелики Пейрак вдруг заметил остроту и цепкость, которых раньше не знал. Словно для нее было обычным делом пробираться в ночной темноте сквозь лесную чащобу.

Она подошла и стала рядом, все еще настороже, и у него возникло ощущение, что это материализовался его ангел-хранитель, которого каждому из людей дает вера.

– Они хотели вас убить, – прошептала она.

– Вне всякого сомнения. Если бы не вы, я был бы уже мертв.

По телу Анжелики пробежала дрожь. Без ее вмешательства он был бы мертв.

Она бы вновь познала тот кошмар, которому нет названия: быть разлученной с ним, потерять его навсегда.

– Надо бежать, – сказала она. – И зачем только вы решились на это безумие, на это безрассудство?

Он презирал себя за то, что она назвала безумием и безрассудством.

– Признаю, я виноват. Этот человек представился посланцем господина де Фронтенака. От Фронтенака я не мог ожидать предательства. Это хороший урок. Теперь я стану презирать себя вдвойне. Если бы не вы, дорогая… Но где же Жан?

Юноша уже пришел в себя. Все сгрудились возле графа де Пейрака. Ему коротко описали нападение, жертвой которого стал его оруженосец. Стало ясно, что нападавших расставили по местам специально, чтобы уничтожить охрану графа.

Пейрак опустился на колени возле тела застреленного и перевернул его. Первую пулю незнакомец получил прямо в грудь, вторая пробила спину, когда он падал. Не осталось никаких сомнений, что он мертв. На обмякшем лице с разинутым ртом застыло удивленное выражение.

– Маркиз де Варанж, – произнес Пейрак. – Правитель Новой Франции послал мне с ним письмо, в котором поздравлял меня с прибытием. Сознавая, насколько здесь непопулярна его политика, но при этом не желая ее менять, он настаивал на соблюдении абсолютной секретности нашего свидания. Он хотел поставить Квебек перед свершившимся фактом, и это понятно. Сознаюсь, я следовал его указаниям и никому не сказал ни слова о нашей первой встрече. Но, встретившись с Варанжем, об этом пожалел. Он сразу показался мне подозрительным, но почему – сказать не могу.

С тропы, ведущей к берегу, послышался хруст веток и раздался чей-то голос:

– Эй, что тут происходит?

Встревоженные выстрелами, двое часовых, выставленных у шлюпок и костра, отважились отправиться на поиски отряда.

– Эриксон, – быстро сказал Пейрак, – постарайтесь, чтобы об этом деле не болтали.

Капитан «Голдсборо» вышел навстречу своим людям:

– Все в порядке, ребята. Возвращайтесь на пост…

И вернулся к отряду. Решили держать совет. В наличии имелось три трупа, и один из них – известный колониальный чиновник, правая рука правителя Новой Франции. Однако безлюдное место, выбранное для злодейского нападения на Пейрака, само по себе облегчало задачу ликвидировать следы разыгравшейся драмы.

– Леса тут обширные, река глубокая, – сказал Пейрак. – И вы все умеете хранить секреты. Вам не впервой, друзья мои.

Он быстро пересчитал всех, кто пришел с Анжеликой. Эти были – могила. А их память – запертая камера подземной тюрьмы. Если из нее что вычеркивали, то навсегда. Они даже на дыбе ничего не вспомнят.

Рука Жоффрея де Пейрака обвилась вокруг талии Анжелики, и, крепко ее сжав, он вывел любимую из состояния ступора, в котором она пребывала, не спуская пальца с курка.

– А вы, мадам, – как вам удалось предвидеть то, что должно случиться, и оказаться в нужный момент в нужном месте?

– Предчувствие! Больше ничего, но оно было таким сильным! Импульс, толчок, страх от сознания того, насколько плохо вы защищены, чтобы встречаться с кем-либо в этих краях, где на каждом шагу вас поджидает ловушка. Я так волновалась, что больше не могла ждать. А их я попросила меня сопровождать. Но клянусь, больше никто об этом не знает.

– Если бы не мадам графиня, вам пришлось бы туго, монсеньор, – заметил Эриксон.

– Быть бы мне в саване святого Лаврентия, – криво усмехнулся Пейрак.

Анжелику снова охватила дрожь, и граф ощутил под ладонью, как ее тело, только что такое твердое, как сталь, вдруг разом ослабло и затрепетало.

Воображение нарисовало Анжелике ужасную картину: Жоффрей мертв, а тело его сбрасывают со скалы с камнем на шее. Ведь его снова чуть предательски не убили, застав врасплох.

Жоффрей был прав: преступление совершилось в строжайшей тайне, о нем никто не знал. А значит, следует и дальше о нем молчать. И полностью уничтожить следы.

Ведь еще до поездки в Квебек они не могли похвастаться безупречной репутацией. Не хватало еще запятнать себя смертью маркиза де Варанжа. Ее могут расценить как проявление агрессии, а не как самозащиту. Станут кричать об убийстве, резне.

– Я не знаю, что за замыслы были у этого негодяя, – снова заговорил Пейрак после минутного размышления, – но почти уверен, что он действовал не по приказу Фронтенака. Это исключено. А вот что он пренебрег теми уверениями в гостеприимстве, в которых рассыпался передо мной губернатор, это несомненно. В отношении нас Квебек разделился на фракции. Фронтенак, видимо, ошибся в выборе посредника. Если он вообще его выбирал…