Анжелика и король - Страница 30

Казалось, от звенящих среди рыжих ветвей деревьев охотничьих рогов сотрясались знаменитые скалы в лесу Фонтенбло, изумительные черные утесы, песчаные террасы, бахромчатые ледяные уступы.

Анжелика выехала на небольшую, покрытую свежим снегом и плотно окруженную крупными валунами, как на дне колодца, опушку. Отсюда хор рогов казался более слаженным и волнующим. Охваченная меланхолическими воспоминаниями о прошлом, она остановила лошадь и прислушалась. Лес! Как же давно она не была в лесу. Влажные ароматы старого дерева и опавших листьев разом смели смрадные и шумные следы Парижа, напомнили ей о прежних радостных днях, проведенных в лесу Нейля. Она залюбовалась деревьями с еще не унесенной осенними ветрами листвой теплых тонов ржавчины и пурпура. С тихим шуршанием падал снег и оживлял колорит листьев, отчего под ласковыми лучами робкого солнца они сверкали, как драгоценные камни. В полумраке подлеска Анжелика различила красные жемчужины остролиста и вспомнила, как перед Рождеством охапками собирала усыпанные ягодами ветки в Монтелу. Как давно это было! Ах, если бы от едва заметного прикосновения веточки остролиста нынешняя Анжелика дю Плесси-Бельер могла снова стать прежней Анжеликой де Сансе…

«Жизнь никогда не разлучает нас с нашим прошлым», – подумала она, взволнованная, словно только что получила обещание счастья.

Возможно, это было ребячество, но Анжелика все еще не избавилась от наивных мечтаний, свойственных каждой женщине. Предаться им теперь было роскошью, но она могла себе это позволить.

Спешившись, она набросила уздечку Цереры на ветку орешника и побежала к остролисту. Среди разнообразных безделушек, привешенных к поясу всякой модницы, она нашла ножик с перламутровой ручкой и принялась срезать ветки. Это оказалось нелегко.

Увлекшись, Анжелика не заметила, как удалились звук охотничьих рогов и тявканье собак. Как не сразу обратила внимание и на тревогу Цереры, нервно натянувшей уздечку. Она поняла беспокойство животного только в тот момент, когда Церера с испуганным ржанием вырвала ветку орешника и галопом проскакала мимо изумленной маркизы.

– Церера! – позвала Анжелика. – Церера!

И тут она увидела, от чего бежала ее кобыла.

По другую сторону опушки, наполовину скрытое зарослями кустарника, что-то шевелилось.

«Волк», – подумала Анжелика.

Когда зверь появился из кустов, мягко ступая по девственному снежному ковру, она поняла, что это и есть олицетворение ужаса здешних мест. Действительно огромный волк, ощетинивший выгнутую дугой серо-рыжую, как окрестные леса, спину.

Хищник замер, уставив неподвижный фосфоресцирующий взгляд на Анжелику.

Она пронзительно закричала.

Волк вздрогнул, отскочил назад, а затем, оскалив страшные клыки, вновь стал приближаться. Вот-вот набросится…

Молодая женщина оглянулась на каменистый утес за спиной.

«Мне непременно надо вскарабкаться туда».

Она собралась с силами, и ей удалось подняться на небольшую высоту. Однако вскоре она вынуждена была остановиться. Ногти скользили по гладкой поверхности, уцепиться было не за что.

Волк прыгнул, однако лишь ухватил край ее платья. Теперь он подстерегал Анжелику, следя налитыми кровью глазами за каждым ее движением. Она снова крикнула что есть мочи. Сердце билось так сильно, что она не слышала ничего, кроме его глухих беспорядочных ударов. Она торопливо пробормотала слова молитвы:

– Господи! Господи! Не допусти, чтобы я умерла так глупо! Сделай что-нибудь!..

На опушку выскочил какой-то всадник, и конь, остановленный на скаку, резко замер в поднятом снежном облаке.

Точно во сне, сквозь туман, Анжелика различила, как к ней приближается главный ловчий, ее муж Филипп дю Плесси-Бельер. Видение было столь необыкновенным, что за одну секунду она разглядела все детали.

Ладную фигуру Филиппа обтягивал белый кожаный камзол, украшенный серебряным шитьем. На воротнике и обшлагах мех был такого же цвета, как парик.

Маркиз приближался, размеренно ступая ногами, обутыми в украшенные серебром белые кожаные сапоги. Он снял перчатки, в его правой руке поблескивал остро заточенный охотничий нож с серебряной рукояткой.

Волк развернулся к новому противнику. Филипп неторопливо, но неотвратимо шел прямо на него. Когда он оказался уже всего в шести футах от хищника, тот прыгнул, ощерив красную пасть с острыми клыками.

С быстротой молнии молодой человек выбросил вперед левую руку, которая словно клещами стиснула зверю горло. Одновременно другой рукой он одним движением снизу доверху вспорол ему брюхо. Отчаянно рыча, волк барахтался в потоках крови. Наконец его силы иссякли. Филипп отбросил в сторону издыхающего хищника, чьи внутренности разлетелись по снегу.

На опушку со всех сторон торопливо съезжались охотники. Лакеи сдерживали рвущуюся к трупу свору.

– Неплохой удар, господин маршал, – похвалил Филиппа король.

В неразберихе Анжелику как будто даже не заметили. Ей удалось соскользнуть со скалы, обтереть расцарапанные руки и подобрать в снегу шляпу.

Какой-то доезжачий подвел к ней ее кобылу. Старик всю жизнь был при псовой охоте и не стеснялся в выражениях. Бросившись вслед за Филиппом, он присутствовал при окончании схватки.

– Ну и нагнали вы на нас страху, госпожа маркиза! – произнес он. – Мы знали, что волк где-то здесь. А когда увидели, что ваша лошадь прискакала без седока, и услышали ваш крик!.. Уж вы поверьте старому доезжачему, сударыня, я впервые в жизни видел господина главного ловчего бледным как смерть!

Только случай свел Анжелику с Филиппом на последовавших за охотой увеселениях. Тщетно она пыталась найти его после того, как он, затянутый в свой окровавленный кафтан, прежде чем вскочить в седло, бросил на нее разъяренный взгляд. Без сомнения, он охотно отвесил бы ей пару звучных пощечин. Тем не менее Анжелика полагала, что женщина, жизнь которой спасена ее супругом, обязана отблагодарить его.

– Филипп, – сказала она, когда ей удалось встретиться с ним между двумя переменами блюд, – я так признательна вам… Без вас со мной было бы покончено.

Маркиз неторопливо поставил на поднос проходящего мимо лакея бокал, который держал в руке, затем взял Анжелику за запястье и стиснул так, что едва не сломал ей руку.

– Тем, кто не понимает, что такое псовая охота, лучше оставаться дома и заниматься вышиванием, – гневно прошептал он ей. – Вы непрестанно ставите меня в неловкое положение. Вы просто-напросто неотесанная крестьянка, малограмотная торговка. Придет день, и я смогу удалить вас от двора и избавиться от вас!

– Почему бы тогда не позволить было мессиру Волку сделать свое дело, ведь ему так хотелось!

– Я должен был убить этого волка, а ваша участь меня мало беспокоила. Не смейтесь, не раздражайте меня. Вы подобны всем остальным женщинам, которые считают себя неотразимыми и верят, что любой с радостью умрет ради них. Я не из числа этих болванов. Однажды вы поймете, если до сих пор не догадались, что я тоже волк.

– Не хотелось бы верить, Филипп.

– Я сумею доказать вам это. – Он холодно улыбнулся, и в его глазах мелькнул недобрый огонек.

Теперь маркиз взял ее руку с нежностью, какой она и не подозревала, и поднес к своим губам.

– Те чувства, которые вы поставили между нами в день нашей свадьбы, сударыня: ненависть, злопамятство, месть, – никогда не сотрутся в моей памяти. Я свое слово сдержу.

Он почти касался губами ее узкого запястья. Внезапно он сильно прикусил его.

Чтобы не взвыть от боли, Анжелике потребовалась вся ее светская выдержка. Отшатнувшись, она наступила каблуком на ногу встававшей из-за стола Мадам. Та вскрикнула.

Анжелика покраснела, потом сильно побледнела и пробормотала:

– Простите меня, ваше высочество!

– Дорогая, какая же вы неловкая…

Филипп недовольным тоном подхватил:

– И верно, будьте осторожны, сударыня. Вино вам противопоказано.

В его глазах блеснула злобная усмешка. Он низко склонился перед принцессой, после чего покинул дам, последовав за направлявшимся в гостиные королем.