Антон-Горемыка - Страница 22

мог служить целью какой бы то ни было поездки; он являлся скорее на пути как средство ехать далее; куда ни глянешь: колеса, деготь, оглобли, кузницы, баранки - и только; так разве перехватить кой-чего на скорую руку, подмазать колеса, сесть, и снова в дорогу. Но в ярмарочную пору, и особенно осенью, он принимал такую оживленную, разнообразную наружность, что трудно даже было узнать его. И не мудрено: сколько ни находится в околотке мужичков с залежными гривнами и пятаками, с припасенными про случай ржицею, гречею, мукою и сеном, все окрестные купцы, барышники, мещане, промышленники всякого рода и сброда - все стекалось сюда, кто для барышей и дела, а кто, как водится, погулять, поглазеть да мошну повытрясти. Впрочем, и то сказать надо: есть на что посмотреть, есть что и купить в "коренную ярмарку"*. Сколько одних навесов, яток, строек, шатров понаставлено не только на площадке, но даже по всем переулкам, закоулкам, по всему скату горы, вплоть до самого берега! И чего уж нет-то под ними, какого надо еще добра и товара? Тут пестрыми группами возносятся кубышки, крыночки, ложки кленовые, бураки берестовые, чашки липовые золоченые суздальские, жбанчики и лагунчики березовые, горшки, и горшки-то все какие - муравленые коломенские! Там целые горы жемков, стручьев, орехов, мякушек, сластей паточных-медовых, пряников, писанных сусальным золотцом... Здесь мечутся в глаза яркою рябизною своею полосушки, набойки, холстинки, миткали всякие... А сколько платков, и сизых, и желтых, и алых, с разводами и городочками, развеваются по воздуху! Сколько александровки, кумачу, ситцев московских, стеклярусу!.. А сколько костромского товару: запонок, серег оловянных под фольгою и тавлинок под слюдою! - кажись, на весь бы свет с залишком стало.

______________

* Так называются вообще в средней России осенние ярмарки. (Прим. автора.)

Поглядите-ка теперь, сколько посреди всего этого народу движется, толкается и суетится! какая давка, теснота! То прихлынут в одну сторону, то в другую, а то и опять сперлись все на одном месте - хоть растаскивай! Крик, шум, разнородные голоса и восклицания, звон железа, вой, блеянье, топот, ржание, хлопанье по рукам, и все это сливается в какой-то общий нестройный гам, из которого выхватываешь одни только отрывчатые, несвязные речи... Прислушайтесь: "Ой, батюшки, давят! Ой, голубчики, давят!" - пронзительно взвизгивает толстая мещанка в мухояровой душегрейке на заячьем меху. "Ой, родимые, отпустите! Проклятый - чего лезешь!.." - и вслед за тем раздается подле густой бас: "А сама чего топыришься... Ну, ну, не больно пихайся, я и сам горазд..." - "Ах ты, такой-сякой, общипанец..." Но тут голос мещанки покрывается рассыпчатым дребезжаньем торговки: "Купчиха! голубушка! на баранки, на баранки, сама пекла! На сайку, на горячу, сама пекла, на сайку..." - "По лук, по лук!" - слышится вслед за этим. "Э! лачи грай! тамар у девел, течурасса ман!" (э! добрая лошадь, убей меня бог, украл бы). "Авен, авен-те кинас!" (пойдемте торговать!) - кричатОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com