Антология современной финской драматургии (сборник) - Страница 15

А предъявляет В пакетик с белым порошком, который нашел в сумке В.

А. Только не говори, что не знаешь, как это оказалось в твоей сумке.

В. Наверное, кто-то подбросил.

А. Сдай анализ мочи, и мы закончим уже этот разговор.

В. Знаешь, это возмутительно! Неужели ты правда думаешь, что я употребляю наркотики? За торчка меня держишь?

А. Я ничего не думаю, но я должен знать.

В. Ты знаешь, как выглядят наркоманы? Я что, по-твоему, похож на наркомана? Вот так ты думаешь о своем родном сыне? Да?

Пауза. А пытается что-то сказать, но не знает что. Разворачивается, готовый уйти. Передумывает. Снова поворачивается к В, хочет что-то сказать, но не может. Уходит.

В. Окей, окей, давай сдадим мочу, только на следующей неделе, окей?

А. Наши глаза внимательно изучают все. Я и его мама, мы больше не можем просто так разговаривать с ним. Мы все время пытаемся вычислить, что он говорит нам на самом деле, что на самом деле с ним происходит. Она чувствует себя обманутой и обижается, а я бешусь от невозможности найти середину между доверием и подозрительностью. Я сбегаю на работу, чтобы хоть ненадолго отвлечься, но дома я только анализирую, истолковываю, делаю выводы, пытаюсь разобраться – во всем, постоянно, в жестах, в словах, в интонации, расписаниях, нервозности, в глазах, прежде всего в глазах. Ясные или мутные. И зрачки. Прежде всего зрачки. Расширенные или суженные. Его мама знает все о том, как действуют разные вещества. Она вступает в сообщества, где родители делятся опытом и поддерживают друг друга. Часами сидит в Интернете. Отыскивает книги и запоем читает, пока не находит то, чего искала, и все равно после каждой новой книги твердит: «Я так мало знаю». Она уже ни о чем другом не говорит. Я пытаюсь вытащить ее в кино или в кабак, но она не может высидеть до конца сеанса, а алкоголь ненавидит. «Ты не хочешь разделить это со мной, – шипит она, – ты даже не хочешь сходить со мной на встречу родителей наркоманов! Это – самое важное в нашей жизни, а ты ведешь себя так, будто ничего не произошло». Что я могу ответить? Я сам был одинок в детстве. В отчаянии я сам делал странные вещи и никого не посвящал в свои секреты, но все же наладилось! Но она не желает слушать. «Ничего само собой не наладится, – кричит она, – ты просто обманываешь себя, будто тебе это нравится – быть обманутым».

В сидит с плеером, подпевает. Звучит песня Kent «Stoppa mig juni».

В. Собираю силы / Крошка Эго сбежал / Ломающимся голосом я кричал Ненавижу всех вас / я был жестоким ребенком / Это чувство во мне / не мое / оно просто осталось может оно твое? / На вкус оно как ты / И я плакал / Может ли плакать мужчина / прошу прости меня я забыл кто я такой / пожалуйста не слушай / забудь что я сказал / я в порядке.

В срывает наушники, музыка звучит на всю громкость, В подпевает.

В…уходи оставь меня / я справлюсь сам / уходи оставь меня / я справлюсь сам / уходи оставь меня / если хочешь помочь помоги себе / уходи оставь меня.

А говорит по телефону с женой.

А. Сколько ты еще будешь на работе? (Пауза, В приходит домой.) Он уже пришел.

В. Привет, завтра мне понадобятся деньги на учебник.

А. Слышишь? (Пауза, обращаясь к В.) Я не могу дать тебе денег.

В. А ты у мамы разрешения спроси.

А (в трубку). Но он же должен ходить в школу.

В. Ну… что она сказала?

А. Мы можем пойти купить учебник вместе.

В. Это она предложила? К сожалению, учитель уже купил комплект на весь класс, так что деньги надо вернуть ему.

А. Тогда пусть скажет мне, мне же платить.

В. Даже в этом вы мне не доверяете. Да не нужен мне этот учебник. Понял? И курс этот мне тоже на фиг не нужен!

А. К тому же ты странно выглядишь.

В. Хватит уже, надоел, сдам я твой сраный анализ, я же сказал, что сдам, – значит, сдам.

А и В сидят в коридоре подростковой поликлиники. С играет сотрудника лаборатории, иногда выходит из кабинета, вид у него замотанный, не успевает отвечать ни на чьи вопросы.

В. Слушай, пошли отсюда, все равно из этого ничего не получится.

А не реагирует. В встает, нетерпеливо расхаживает взад-вперед.

А. Сядь. Твоя очередь совсем скоро.

В продолжает ходить.

А. Если кто и должен потерять терпение, так это я, потому что мне вообще тут делать нечего.

В. Ну и пошли отсюда, раз тебе тоже надоело ждать.

А. Сядь.

В садится, бормочет, как будто про себя.

В. Я все равно не смогу ничего выссать. Это место так напрягает меня, сто пудов ничего не получится.

Дверь в кабинет открывается. С выходит.

С. Ваша очередь, проходите.

В встает и входит в кабинет. А беспокойно сидит на стуле и ждет, чувствует унижение – за себя и за сына. Скоро выходит В, раздраженный. С ждет в дверях.

В. Я же говорил, чего было тащиться сюда, я знал, что ничего не выйдет.

А. Давай сделаем это дома.

В. Они не разрешат.

А. Но мы же договорились, что будем сдавать анализ всякий раз, когда я что-то заподозрю. По крайней мере, для начала.

В пожимает плечами. А обращается к С.

А. Неужели этого недостаточно?

С. К сожалению, нет.

А. Можно ли сделать анализ как-то иначе?

С. Конечно, можете прийти еще раз.

А. А можно собрать мочу дома, и я принесу вам баночку?

С. К сожалению, мы берем на анализ только мочу, собранную тут, под контролем медперсонала.

А. Какая вам разница, нам не нужны никакие справки, это просто попытка спасти семью, ради бога, прошу вас, неужели для вас это пустые слова?

С. Обратитесь в частную лабораторию.

А. Но я не могу платить кучу денег просто ради того, чтобы что-то узнать. Давайте как-то договоримся, для нас это практически вопрос жизни и смерти.

С. Извините, мне некогда. Приходите в другой раз. (Возвращается.)

В. Раз два три четыре пять шесть семь восемь девять десять одиннадцать двенадцать четырнадцать пятнадцать через ступеньку на второй этаж на тринадцатую я никогда не наступаю хотя всякий раз чуть не падаю сбиваюсь с ритма и здорóво Хассе Микко ну что засядем за шведский вот класс какими орфограммами займемся сегодня интересно неужели училке не надоело думать что она спасает нас от видеомочилова компьютерных игр порно достала изображать из себя Свет Просвещения который откроет наши глаза и покажет Счастье в… нет Любовь в Прекрасном Мире Искусства и типа нет нет нет только не сегодня и вместо древнеисландской поэзии и чтения стихов наизусть или не знаю чего там еще в пятницу после двенадцати мы выбираем скамейку в парке. Денег опять нет. Все что есть это пара косяков и мы растягиваем удовольствие трепемся и не спрашивайте меня почему но восемь раз из десяти когда мы сидим вот так на скамейке тут же подсаживается какой-нибудь сорокалетний алкаш придурок можно подумать нам только его компании не хватало неужели они думают что нам интересно слушать их болтовню выдуманные истории про баб про успехи в бизнесе но все это неважно потому он так нажрался что не может даже уследить за своим кошельком когда он швыряет нам пятерку на сигареты и надо быть дураком чтобы упустить такой шанс так что Хассе и Микко встают начинают толкать друг друга из-за какого-то старого долга а пьянчужка пытается разнять их а я тем временем выуживаю пачку купюр из его кошелька ссоры как не бывало мир дружба жвачка все обнимаются блиин как же от него несет какие же взрослые иногда омерзительные когда нажираются я никогда таким не буду никогда не буду пить и шататься по улицам и лезть к мальчишкам со своей болтовней Блиин! Но деньги в кармане и мы договариваемся на вечер потому что сейчас нам всем надо домой обедать и успокоить родителей.