Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Страница 1423

В краеведческом музее девушка из отдела досоветского прошлого представила меня молодому лысоватому бородачу, объяснив, что это товарищ Чижов, научный сотрудник из Ленинграда, приехал в Бурятию для завершения работы над диссертацией по буддийской иконографии.

Мой гау не вызвал у него интереса.

– Заурядная вещица. Откуда она у вас?

Я начал рассказывать, он перебил:

– Всё ясно. Трешка устроит?

– Что? – не понял я.

– Трояк. Три рубля.

Чижов перевел взгляд на музейную девушку.

– Можете оформить покупку у товарища лейтенанта, но больше трех рублей не давайте. Красная цена.

Меня поразил размер предложенной суммы. Слышал бы Больжи!

– Между прочим, – сказал я, – этот амулет принадлежал барону Унгерну.

Чижов отреагировал мгновенно:

– В таком случае – рубль.

– Почему?

– Мы невысоко ценим подобные раритеты.

Девушка в разговор не вмешивалась, но по ее лицу заметно было, что она благоговеет перед его компетентностью.

– Мы, специалисты, – уточнил Чижов, смягчая идеологический акцент предыдущей фразы.

– Вы меня не так поняли. Я не собираюсь его продавать, просто хотелось бы знать, к какому веку он относится.

– К двадцатому. А вы думали, он уцелел со времен Чингисхана?

Я ткнул пальцем в странные письмена рядом с головой Саган-Убугуна, похожие на древесные корни.

– Тут что-то написано. На каком языке?

– Это старомонгольское письмо. Монголы, знаете ли, не всегда пользовались кириллицей.

– Можете перевести?

– Надо же, какие у нас любознательные офицеры!

Чижов интимным жестом старшего коллеги подхватил музейную девушку под локоть.

– Вы идите, занимайтесь своими делами, я и так всё время вас отвлекаю. Мы с товарищем лейтенантом потолкуем на узкоспециальные темы.

Я подумал, что мне тоже лучше уйти, но не ушел, потому что еще не придумал той язвительной реплики, которую брошу ему на прощание.

– Давайте поступим вот как, – предложил он, когда мы остались вдвоем. – Доверьте мне на вечер это сокровище, я попробую перевести надпись. Почему-то мне симпатична ваша настойчивость. Встретимся завтра здесь же, в пять часов. Идет?

Польщенный, я отдал ему гау.

– Если интересуетесь историей, – провожая меня к дверям, сказал Чижов, – могу дать один совет: не разменивайтесь на популярщину, сразу беритесь за серьезную литературу, за источники.

На следующий день я его в музее не нашел, вчерашняя девушка сообщила, что он отбыл в Ленинград утренним поездом. В то время, как я сидел в скверике возле Одигитриевской церкви и жевал пирожки, дотягивая до условленного срока, Чижов уже где-то в районе Иркутска прижимал к оконному стеклу свою черно-рыжую библейскую бороду.

Мой гау покинул меня навсегда, но с Чижовым через полтора года мы встретились еще раз. Дожив до двадцати четырех лет, я не бывал в Ленинграде и после демобилизации совершил наконец паломничество в эту мекку советских провинциальных интеллигентов. Там я и увидел его в одном из уютных букинистических магазинов на Литейном, где вахту обычно нес единственный продавец, он же товаровед. Держались эти ребята с царственной неприступностью, потому что магазинчики были маленькие, клиентура солидная, спрос сильно опережал предложение и картотека лишь отчасти отражала действительное положение вещей.

В начале 70-х наступил золотой век букинистической торговли. В ней крутились немалые по тем временам деньги, но я тогда этого не понимал, Чижов показался мне Адамом, изгнанным из райского сада науки. Я не ожидал увидеть его здесь, вернее, увидеть в таком качестве, тем не менее узнал сразу. По-прежнему с бородой, в пиджаке и рубашке с галстуком, но в сатиновых нарукавниках, делавших его похожим на еврея-часовщика, он с вежливой непреклонностью говорил нервной седовласой женщине, порывавшейся проникнуть за прилавок и самой посмотреть книги на полках:

– Нет, я покажу всё, что вас интересует.

– Разрешите взглянуть вон ту книжечку, – попросил я, указывая на верхнюю полку и вслух читая тисненное золотом название на кожаном корешке.

С моим зрением я мог прочесть его на расстоянии пяти метров.

Чижов придвинул стремянку, полез, достал. Дождавшись, пока он спустится на пол, я потребовал книгу, стоявшую по соседству с первой. Он полез опять. Мое лицо не вызвало у него никаких воспоминаний. В Улан-Удэ я был в повседневном кителе с погонами, а теперь в свитере и плаще.

– Еще, пожалуйста, вон ту.

Я интересовался исключительно книгами в самых верхних рядах, под потолком.

Чижов недобро покосился на меня и молча поволок стремянку в указанном направлении. Он бы, наверное, с радостью позволил мне пройти за прилавок, но мешала женщина, которой в этом было отказано.

– Вот видите! – злорадно сказала она. – Вам же было бы легче работать.

Чижов оставил ее реплику без внимания.

– Молодой человек, – выкладывая передо мной очередной том, спросил он, – вы нарочно разыгрываете спектакль перед дамой? Она не подходит вам по возрасту.

– Хам! – возмутилась женщина и ушла, хлопнув дверью.

– Ваша фамилия Чижов? – осведомился я, чувствуя себя графом Монте-Кристо, явившимся из небытия, чтобы отомстить давно забывшим о нем обидчикам.

– А в чем дело?

– Не узнаете меня?

– А-а, вы, кажется, от Бориса Иосифовича?

Я саркастически улыбнулся.

– Улан-Удэ, краеведческий музей. Помните лейтенанта, у которого вы украли амулет с Саган-Убугуном?

– Ошибаетесь… Что-то будете брать из этих книг?

– И не подумаю.

Чижов спокойно убрал всю груду под прилавок.

– Что вас еще интересует?

Был, конечно, соблазн погонять его по полкам, пока не вспомнит, но я вовремя остановился. Та женщина ушла, теперь он явно готов был предоставить мне возможность самому лазить по шаткой стремянке.

– Больше ничего. Жду вас на улице.

Мелкий дождик туманил витрину с раскрытыми на титульных листах старыми книгами. Я вошел в арку, заглянул во двор, убедился, что служебного хода нет, и встал у парадного. До закрытия магазина оставалось минут сорок, приятно было представлять, как всё это время Чижов будет маяться ожиданием. Я запросто мог его отлупить – был выше, крепче и, главное, моложе. Не в том смысле, что ловчее, реакция лучше, а так, безответственнее.

Ждать пришлось долго. Магазин закрывался в семь, однако Чижов появился уже около половины восьмого, и то не раньше, чем я догадался отойти от витрины. Когда он запирал и опечатывал дверь, я вышел из укрытия. Чижов заметил меня и быстро зашагал в сторону Невского. Я двинулся за ним, но догонять не стал, чтобы он дольше помучился.

Была суббота, май, на Невском уличная толпа начала густеть, словно каша, из которой выпаривается вода. Внезапно Чижов метнулся на край тротуара, взмахнул рукой. Зеленый огонек прижался к обочине. Он сел в такси, хлопнул дверцей. Водитель начал заводить счетчик, огонек погас. Я едва успел вскочить на заднее сиденье, когда машина уже тронулась.

Водитель притормозил.

– А тебе куда?

– Туда же, – сказал я. – Я с ним.

Чижов даже головы не повернул.

Ехали молча, на месте он расплатился сполна. Я не добавил ни копейки. Денег у меня оставалось на обратный билет и на то, чтобы пару раз поесть в диетической столовой. Мы вылезли одновременно. Такси уехало, шум дождя сделался слышнее. Может быть, это шумело море. Куда меня завезли, я понятия не имел.

Мы стояли друг против друга, рядом сиял стрельчатыми окнами большой гастроном. Он был еще открыт, оттуда выходили люди с сумками и кульками из тонкой оберточной бумаги. В моем городе она была грубая, толстая, с вкрапленной в нее щепой.

– Да нет у меня вашего амулета! – не выдержав, заорал Чижов. – Честное слово, нету!

– Где же он?

– Подарил одной знакомой.

– Отлично. Поехали к ней.

– Она в Москве живет.

– А вы, значит, в Ленинграде?

– Идиотский разговор. В Ленинграде, как видите. А вы?

– В Перми, – честно ответил я, хотя можно было не отвечать.