Антихрист - Страница 10

Для христиан, не имевших предварительного предания, не прошедших подготовительного курса монотеизма, подобно евреям, искушение присоединить христианский догмат к старым символам должно было оказаться довольно соблазнительным, тем более, что эти старые символы представляли собой наследие, завещанное весьма почтенной стариной. Прежде чем принять идеи, занесенные из Сирии, эти христиане были набожными язычниками; быть может, воспринимая новые взгляды, они не думали, что им придется окончательно порвать с прошлым. И, сверх того, какой истинно религиозный человек способен вполне отрешиться от традиционного благочестия, под сенью которого он впервые познал идеал, и не станет пытаться примирить, хотя часто это бывает и невозможно, свою старую веру с новой, вытекающей из прогресса его мышления?

Во II веке эта потребность в синкретизме получит крайне важное значение и приведет к пышному развитию гностических сект. Мы увидим, что в конце I века аналогичные тенденции внесли в ефесскую Церковь сильные смуты и волнения. Коринф и автор четвертого Евангелия исходили, на основании подобного же принципа, из идеи, что сознание Иисуса представляет небесное существо, отличное от его земного облика. Начиная с 60 года Колоссы были поражены этой же язвой. Теософия с примесью туземных верований, евионитского иудаизма, философии и данных, заимствованных у новой проповеди, уже нашла себе здесь искусных толкователей. Начинал возникать культ несотворенных эонов, весьма развитая теория ангелов и демонов, словом — гностицизм со своими произвольными обрядами, своими реализованными абстракциями, и это направление, благодаря своей обманчивой обаятельности, подрывало христианскую веру в ее самых живых и наиболее существенных элементах. К этому примешивались противоестественное самоотречение, ложный вкус к самоуничижению, мнимая святость, отказывающая в правах своей плоти, одним словом, всякого рода аберрации нравственного чувства, которые и должны были породить целый ряд фригийских ересей II века (монтанисты, пепуциане, катафригийцы), в свою очередь связанных со старой мистической закваской галлов, корибантов, последним пережитком которых в наше время являются дервиши. Таким образом, с каждым днем все больше сказывалась разница между христианами языческого и христианами еврейского происхождения. В Церквах Павла зарождались христианская мифология и метафизика. Происходившие от политеистических рас обращенные язычники находили очень естественной идею Бога, сделавшегося человеком, тогда как воплощение божественности для евреев было возмутительным богохульством.

Павел, желая удержать при себе Епафродита, деятельным характером которого он думал воспользоваться, решил в ответ на депутацию Колоссян отправить к ним Тихика Ефесского, дав ему в то же время поручения к Церквам Азии. Тихик должен был объехать долину Меандра, посетить общины, передать им последние известия о Павле и лично на словах сообщить им о положении апостола по отношению к римским властям, что в подробностях он считал неблагоразумным доверять письму, и, наконец, вручить каждой из Церквей особые письма, адресованные им Павлом. Тем из Церквей, которые находились по соседству одна от другой, рекомендовалось затем взаимно обменяться этими письмами и по очереди перечитать их все в своих собраниях. Сверх того, Тихик, быть может, был снабжен некоторого рода энцикликой, скопированной с послания к Колоссянам и предназначенной для тех Церквей, которым Павел не имел сообщить ничего особого. По-видимому, Павел предоставил своим ученикам или секретарям самим редактировать этот циркуляр по плану, который он им дал, или по типу, который он им указал.

У нас сохранилось послание, адресованное при указанных обстоятельствах Колоссянам. Павел продиктовал его Тимофею, подписал и прибавил собственноручно: Помните мои узы. Что касается циркулярного послания, которое Тихик вручал по пути Церквам, не имевшим надобности в специальном письме, то, по-видимому, таким является так называемое послание к Ефесянам. Несомненно, что это послание было предназначено не для Ефесян, ибо апостол обращается в нем исключительно к обращенным язычникам, к Церкви, которую он никогда не видал и для которой у него нет специального совета. На древних рукописях так называемого послания к Ефесянам в подписи был пропуск для того, чтобы можно было вписать название Церкви, которой оно предназначалось; подобную же особенность представляют и ватиканская рукопись, и Codex sinaiticus. Думали, что это предполагаемое послание к Ефесянам в действительности назначалось Лаодикийцам и было написано одновременно с посланием к Колоссянам. Мы уже высказывались в другом месте, по какой причине не можем принять этого мнения и скорее вынуждены признать разбираемое послание за изложение доктрины, которое Павел велел воспроизвести во многих экземплярах и распространить в Азии. Тихик, проезжая через Ефес, свой родной город, мог показать старейшинам здешней Церкви один из таких экземпляров, а те могли сохранить его как поучительное сочинение, и вполне возможно, что именно эта копия с него и попала в коллекцию посланий Павла, когда ее стали составлять; таким образом и могло произойти то заглавие, которое ныне носит упомянутое послание. Верно то, что послание, называемое к Ефесянам, не более как перефразированное подражание посланию к Колоссянам с некоторыми добавлениями, взятыми из других посланий Павла, быть может, в том числе и из посланий утерянных.

Вместе с посланием к Колоссянам это послание, так называемое к Ефесянам, представляет собой лучшее изложение теорий Павла, относящееся к эпохе конца его карьеры. Для последнего периода жизни апостола послания к Колоссянам и к Ефесянам имеют то же значение, что и послание к Римлянам для эпохи расцвета его апостольства. Идеи основателя христианского богословия здесь достигают своей высшей чистоты. Чувствуется та последняя одухотворенная работа, которая происходит в мыслях великой души, готовой угаснуть, и после которой остается только умереть.

Разумеется, Павел был прав, сражаясь с этой опасной язвой гностицизма, которая вскоре после него стала серьезно угрожать человеческому разуму, с этой химерической религией ангелов, которой он противопоставляет своего Христа, высшего, нежели все, что не есть Бог. Надо быть ему благодарным также и за его последние нападки на обрезание, на суетные обряды, на еврейские предрассудки. Мораль, которую он извлекает из своей отвлеченной концепции Христа, во многих отношениях удивительна. Но, Боже, сколько излишества! И сколько затруднений готовит для истинной мудрости, избегающей крайностей, это дерзостное пренебрежение всякими доводами рассудка, эта блестящая похвала безумию, эта цепь парадоксов! Этот «ветхий человек», которого Павел так грубо встряхивает, будет на это реагировать, и он докажет, что не заслуживал таких проклятий. Все это прошлое, подвергнутое столь несправедливому огульному осуждению, в свое время превратится в принцип «возрождения» для мира, доведенного христианством до последней степени истощения. В этом смысле Павел окажется одним из опаснейших врагов цивилизации. Новые вспышки духа Павла будут знаменовать собой поражение человеческой мысли. Когда дух человечества восторжествует, Павел должен будет умереть. То, что будет торжеством Иисуса, окажется смертью для Павла.

Апостол заканчивал свое послание к Колоссянам передачей им приветствий и пожеланий от их святого и преданного наставника Епафраса. В то же время он просит их обменяться его письмом с Лаодикийской Церковью. Он присоединил к Тихику, который должен был отвезти его корреспонденцию в качестве посланника, некоего Онисима, названного им «верным и возлюбленным братом нашим». Онисим был рабом Филимона, одного из глав Церкви в Колоссах; он бежал от своего господина, обокрав его, и укрылся в Риме. Здесь он вступил в сношения с Павлом, быть может, при посредстве своего соотечественника Епафраса. Павел обратил его, убедил вернуться к своему господину и заставил отправиться в Азию вместе с Тихиком. С целью успокоить опасения, которые еще могли оставаться у бедного Онисима, Павел продиктовал Тимофею письмо к Филимону, настоящее образцовое произведение эпистолярной литературы, которое и вручил самому провинившемуся: