Анти-Горбачев 3 (СИ) - Страница 12

А следом за Балтийским заводом высокая делегация отправилась на знаменитую Кронштадскую дамбу, призванную отменить или хотя бы уменьшить ежегодные наводнения в Ленинграде-Петербурге, о которых писал еще Александр Сергеевич, а за ним Федор Михайлович.

— Введите меня в курс дела, товарищ Величко, — попросил Романов, когда они выехали из пределов города и катили вдоль побережья Финского залива, — чтобы не выглядеть совсем уже полным неофитом. Для чего эта дамба предназначена и кратенько характеристики.

— Пожалуйста, — с готовностью ответил тот, — комплекс защитных сооружений Ленинграда предназначен, как это следует из названия, для защиты города от нагонной волны из Финского залива. Которая, как правило, приводит к наводнению… а если быть точным, то к подъему воды выше 150 сантиметров от Кронштадского футштока.

— Стоп, — остановил его генсек, — что такое футшток и почему уровень отсчитывают от него?

— Тут все просто, Григорий Васильевич, — немедленно откликнулся министр, — футшток это обычная деревянная рейка с делениями, которую устанавливают в каком-либо месте для измерения уровня воды. А почему он Кронштадский… так исторически сложилось, еще от Петра Первого идет — вроде бы он лично установил первую такую линейку на Синем мосту в Кронштадте.

— Понятно, — кивнул Романов, — теперь давайте подробности.

— Комплекс защитных сооружений Ленинграда или коротко Дамба был разработан в конце 70-х годов в ленинградском отделении Гидропроект. Он включает в себя 11 защитных дамб, 6 водопропускных сооружений, 2 судопропускных пункта и шестиполосную магистраль по верху дамбы… от Сестрорецка до Бронки.

— Так, про дамбы и пропуск судов — понятно, — притормозил его Романов, — а что такое водопропускные сооружения?

— Они сделаны для минимизации влияния дамбы на гидрологический режим Финского залива, который отсекается дамбой, — пояснил Величко, — в стандартном режиме эти сооружения беспрепятственно пропускают воду через себя, но при угрозе наводнения их сегментные затворы поднимаются и получается глухая стена.

— Интересно, — задумался Романов, — а еще я слышал про глухие протесты общественности, мол, эта дамба нарушит экологию региона — это так?

— Что тут скрывать, — ответил Величко, — протесты были, и экологическая общественность писала многочисленные письма против возведения дамбы… и я бы даже не сказал, что они были полностью необоснованными. Да, такая угроза для отсекаемой части Финского залива существует, однако водопропускные пункты, о которых я только что говорил, и сделаны для того, что вода в заливе не зацвела, например…

— На каком этапе находится стройка? — перешел к следующему вопросу генсек.

— Дамбу начали строить в 79 году, Григорий Васильевич, — начал Величко издалека, — с северной перемычки от Сестрорецка до острова Котлин. В декабре прошлого года эти два пункта были соединены, а в июне открыто шоссе по ее верху. Сейчас мы на него свернем.

И точно, правительственный ЗИЛ подкатил к развязке Приморского и Левашовского шоссе и приготовился поворачивать налево.

— Притормозите на минутку, — попросил Романов и, когда машина съехала на обочину, он вышел из нее, а за ним и все остальные министры.

— Капитальное сооружение, — огласил результат своих наблюдений генсек, — чем-то напоминает Великую Китайскую стену… она была призвана защитить Китай от полчищ диких варваров с севера, — напомнил он, — вот и наша дамба выполняет похожую миссию, только вместо варваров у нас нагонная волна.

— А вместо севера — запад, — добавил Величко.

— Впечатляет, — сказал Романов, садясь обратно в машину, — так во сколько, говорите, обойдется это строительство?

Величко ничего такого до сих пор не говорил, но упирать на это благоразумно не стал, а просто назвал цифры:

— Около миллиарда рублей, Григорий Васильевич… в ценах 80-го года.

— Немало, — задумался Романов, — а во сколько Ленинграду обходится одно наводнение, скажете? Не катастрофическое, с подъемом вода на три метра, такие редко бывают, а среднее, двухметровое, например…

— Если брать те же цены 80-го года, — не полез за словом в карман Величко, — то где-то в 300–350 миллионов.

— Стало быть дамба должна окупиться за три наводнения, — сделал свои подсчеты Романов, — или за десять лет, они же раз в три года случаются.

— Стало быть так, — ответил Величко. — И это я еще не начал говорить про мировой опыт строительства и использования подобных сооружений.

— А вы начните, Владимир Макарович, — подбодрил его Романов, — а мы с удовольствием послушаем.

— Хорошо, — вздохнул тот, — начинаю. Дамба Тарбела в Пакистане, высота 143 метра, построена на берегу Инда для ирригации и контроля наводнений в 69-м году. Отлично выполнила свое предназначение и давно окупилась.

— Продолжайте, продолжайте, Владимир Макарович, — сказал генсек, — это очень интересно.

— Дамба на озере Милдред в Канаде. Высота 88 метров, длина десять километров. Отличается от прочих тем, что при строительстве использованы отходы горно-металлургической промышленности, разные шлаки. Предназначена для регулирования стока воды из озера и генерации электроэнергии. Третий яркий пример — это Чикоасен в Мексике, высота 260 метров, создана для водохранилища на реке Грихальва, полностью решила вопрос с мелиорацией земель всего штата. Ну и еще, пожалуй, добавлю дамбу Дворжак, это в Штатах, на реке Клиэрвотер во Флориде — высота 219 метров, отличается от всех остальных тем, что она прямоосная…

— Как-как? — не понял генсек.

— То есть не изогнутая в профиле, — пояснил Величко, — а прямая, как стрела. Введена в строй в 73 году и полностью защитила северную половину штата Флорида от разрушительных наводнений, которые у них случаются даже чаще, чем в Ленинграде.

Ленинград-2

— А мы, кажется, въезжаем в Кронштадт, Григорий Васильевич, — сообщил водитель правительственного ЗИЛа. — Куда дальше?

— На Якорную площадь, Сева, — ответил ему Романов, — там запланирован небольшой митинг.

Шофер послушно начал выруливать по Кронштадскому шоссе и проспекту Ленина в требуемое место, но по дороге генсек внес небольшую коррективу:

— Этот самый футшток покажите, чтоб я знал, какие они бывают.

— Это здесь, — уверенно сказал шофер, тормознув возле Синего моста, — там Итальянский пруд, из него выходит Обводной канал, а на мосту через этот канал стоит он, футшток.

Романов вышел из машины и обошел кругом сооружение — тут была не совсем рейка, а башенка типа тех, что в Петропавловской крепости стояли.

— Это? — спросил он у Величко?

— Не совсем, — вытащил детали из памяти тот, — это здание так называемого мареографа… — и он тут же пояснил что это, не дожидаясь вопроса, — здесь расположен прибор, записывающий в непрерывном режиме уровень воды. А сама рейка вон там, на мосту.

И он подвел Романова к самому Синему мосту, показав на полосатую реечку на одной из его опор.

— Вот теперь все встало на свои места, — довольно отвечал Романов, — теперь можно и на митинг.

На Якорной площади собрались рабочие, трудящиеся на возведении Кронштадской дамбы, человек двести пришло. Романов сказал с трибуны достаточно стандартную речь, после чего предложил собравшимся задавать вопросы. Первый, естественно, прилетел о Степанакерте и о том, что там такого случилось.

— Вас детали голосования интересуют, — уточнил Романов у работяги, — или покушение?

— И то, и это, — не растерялся работяга.

— Хорошо, отвечаю по порядку… голосование прошло более, чем успешно, никаких эксцессов не вызвало. Два района Карабаха проголосовали за Азербайджан, остальные пожелали перейти под руку Армении. Международные наблюдатели, в числе которых был и Генеральный секретарь ООН, полностью подтвердили легитимность голосования. Более того, по итогам карабахского размежевания сейчас запланированы такие же мероприятия в Грузии и Молдавии — это будет ориентировочно в начале следующего года. Теперь про покушение…