Антарес (СИ) - Страница 12
– Это ведь не так?
– Конечно, не так. Я уехал, потому что отец хотел, чтобы я учился в Вашингтоне. Да я даже денег отложил на возвращение в августе, мне нужно было только уладить формальности, и я бы вернулся на всё лето к тебе.
– Для меня ты и так вернулся спустя день, – улыбнулся он. – Как-никак я провёл в коме всё это время.
– Отныне давай рассказывать друг другу всё, хорошо? – предложил я, устало вздыхая. – Если тебя что-то будет тревожить, то я хочу узнать об этом первым.
– Как и я хочу знать то, что происходит у тебя в голове. Ты ведь никогда не рассказываешь мне ни о чём.
– Это моё упущение, – виновато произнёс я. – Давай я тебя устрою поудобнее, а потом расскажу тебе всё, о чём ты только попросишь.
– И о чём не попрошу, тоже рассказывай, – заявил он, успокаиваясь. Теперь он снова стал собой - тем самым оленёнком, только покрасневшие глаза и нос напоминали о недавней истерике. Поднявшись и нащупав сбоку рычаг, аккуратно потянул его на себя, и верхняя часть кровати опустилась, приняв полностью горизонтальное положение. Дима поёрзал, я помог ему лечь поудобнее и устроился рядом, вновь обнимая его.
– Итак, что ты хочешь узнать?
***
Иногда я засыпал во время разговора с Димой, лёжа на кровати и обнимая его. Никогда не думал, что просыпаться и первым делом видеть любимые глаза светло-карего цвета так приятно. Чувствовать его рядом и понимать, что он здесь... Это неописуемое чувство. После того разговора, мы стали намного ближе, и понимать друг друга стало проще. Один день изменил всё, что было до этого. Я понял, что больше никогда не смогу встретить человека, который бы хоть немного был похож на Диму, потому что таких людей как он на свете больше нет.
– Я, кажется, набрал в весе, – произнёс шепотом Дима, пока сонно смаргивал, пытаясь восстановить зрение после полуденного сна. – Да и ты выглядишь лучше. Только, Ней, брейся чаще одного раза в месяц.
– Я бреюсь чаще, – ответил я охрипшим голосом. – Ну вот такой у тебя парень, что поделать?
– И это всё в плюсе с твоей манерой одеваться делает тебя невероятно сексуальным. Медсёстры часто заглядываются на тебя, я, знаешь ли, ревную, – пробурчал Дима, натягивая одеяло по самый нос и отводя взгляд. – Меня, конечно, всё устраивает, но если бы я был девушкой…
– О, Боже! – я закатил глаза, шумно вздохнув. – И хорошо, что ты не девушка. Ты бы свёл меня с ума!
– Ну прости, – насупился он.
– У тебя нет причин для беспокойства, – улыбнулся я, сжимая бурчащий кокон в объятиях. – Я люблю тебя. Мне нет дела до других людей, и я даже рад, что ты парень.
– Разве в этом есть плюсы?
– Конечно. На тебя ведь тоже засматриваются, но это в основном девушки, а слабый пол чаще не предпринимает активных наступлений. В какой-то степени я спокоен, – задумчиво объяснял я, пропуская тёмные волосы Димы между своих пальцев. – А вот мужчины не такие… Они не станут долго выжидать или высматривать понравившуюся им девушку. Я даже не сомневаюсь, что мой оленёнок был бы очаровательной девушкой, поэтому меня это напрягает.
– Кому-кому, а вот тебе бы не стоит переживать из-за конкурентов. Перед тобой любой человек непроизвольно начинает робеть.
– И ты тоже? – улыбнулся я.
– Поначалу я очень нервничал рядом с тобой, потому что чувствовал себя деревенщиной перед королём.
– А по твоему поведению и не скажешь, что ты испытывал дискомфорт.
– Ты заставляешь непроизвольно обращать на тебя внимание, в таких как ты не влюбиться – тяжкое преступление.
– Забавно, – издал я смешок. Дима, до этого времени приглаживающий пальцами щетину на моём подбородке, резко остановился и недоуменно посмотрел мне в глаза.
– Что смешного-то?
– Просто когда я тебя узнал поближе, то подумал так же о тебе. Есть в мире люди, в которых невозможно не влюбиться. И такой человек для меня – ты.
Дима зарделся, спрятал руки под одеялом и прижался лбом к моей груди. Он очень долго молчал, что для него несвойственно, наверное, он сильно смутился, от осознания этого в груди у меня стало тепло. Я закрыл глаза и, уткнувшись носом в макушку Димы, снова уснул.
***
– Вот и пришло время первой операции, – нервно констатировал Дима. – Вечером я и Денис сядем в самолёт до Германии, и мы с тобой не увидимся целый месяц, а может даже больше… Господи, у меня через четыре дня будет операция…
– Мне поехать с тобой? – обеспокоенно спросил я, откладывая учебник в сторону. – Ты что-то слишком сильно переживаешь.
– Нет-нет, – запротестовал он, размахивая руками. Он сидел в кресле-каталке, ноги были прикрыты тоненьким пледом. Хоть на улице уже вот-вот должно было наступить лето, внутри здания было прохладно. Дима редко выбирался из своей палаты на маленький парк позади больницы. Понятно, что ему были неприятны взгляды других людей: их сочувствие, а ещё больше Диму раздражали люди, которые быстро отводили от него глаза или же делали из себя лояльных и упорно не смотрели на неподвижные ноги. По взгляду другого человека ему, наверное, сразу становилось понятно, о чём именно тот думает, видя перед собой Диму в инвалидном кресле.
– Почему ты так не хочешь, чтобы я поехал с тобой, – задал я вопрос, подходя ближе и опускаясь перед ним на колени. Я улыбнулся ему и, поддразнивая, добавил: – Или тебе больше по душе компания Дэна?
На коленях у него, поверх пледа, лежал новенький айпад, который я купил ему парой месяцев ранее. Благодаря своей зарплате я мог оплачивать счета за квартиру и покупать Диме всё чего бы тот не захотел, вот только он не особо пользуется моими деньгами. Он вырос в многодетной семье, в которой его особо не баловали и ограничивали во многом, поэтому Диме очень неудобно, когда кто-то о нём заботится. Я не придумываю, он признался мне, что его сильно смущает то, что за его лечение платит Денис, а я покупаю ему одежду, гаджеты и всякие мелочи. Мы ведь пообещали друг другу, что не будем ничего скрывать.