Антагонисты - Страница 2

У Кэролайн было два замечательных пони, и одного она отдала в мое распоряжение. Единственное, что слегка омрачало мне эту радость, — я вынуждена была выезжать вместе с Кэролайн, которая передвигалась по пересеченной местности намного медленнее, чем нравилось мне. Однако очень скоро я нашла способ решить эту проблему. Я поднималась в пять утра вместе с конюхами, которые выводили рослых гунтеров размяться. К счастью, моему пони эти прогулки тоже нравились, и он торопился на своих крепких коротеньких ножках, не отставая от больших коней и с наслаждением фыркая.

Кажется, впервые с тех пор, как умер папа, я почувствовала себя счастливой. А потом пришло лето, и из Итона приехал молодой граф.

Сколько буду жива, я никогда не забуду этой первой встречи с пятым графом Торнтоном. Все домашние слуги выстроились на ступенях замка, чтобы приветствовать нового хозяина. Я про себя подумала: как глупо устраивать такую встречу шестнадцатилетнему мальчишке, не важно, какой у него титул, — но, разумеется, ничего не сказала. Мама, Кэролайн и я стояли у передней двери, ожидая своей очереди поприветствовать его. Счастливая весть достигла дома за пять минут до того, как карета графа замаячила на дороге, и мы все успели занять подобающие места.

Итак, мы ждали. Наконец сквозь кроны деревьев аллеи я увидела лошадей. Потом из-под густых ветвей выкатила карета графа, а еще через минуту она остановилась у ступеней лестницы. Эдварде спустился, чтобы встретить своего господина. Дверцу кареты открыли, подножку опустили, и наконец показался сам хозяин поместья.

Первое, что бросилось мне в глаза и что, должно быть, замечают все, кто впервые встречает графа, — это необычайный цвет его волос. Они светло-золотистые, совсем как солома. Такие волосы очень редко увидишь у человека, если ему больше шести-семи лет от роду. Молодой человек был высок и строен, а улыбка, с которой он обратился к Эдвардсу, была просто прекрасна.

Я подумала, что этот парень похож на ангела.

Это лишний раз доказывает, как обманчива бывает внешность.

Вслед за графом из кареты вышел крепкий темноволосый юноша. Граф писал моей маме, что привезет с собой друга погостить на каникулах. Очевидно, это он и был. Оба молодых человека пошли вверх по лестнице.

Прислуга так и запрыгала в реверансах, закачалась в поклонах, а граф только улыбался, приветствуя домашних. Наконец он остановился напротив нас.

— Тетушка Сесилия, я счастлив видеть вас. — И он улыбнулся маме своей очаровательной улыбкой. Глаза его сияли небесной чистотой.

Мама ответила, тоже улыбаясь:

— Спасибо, Торнтон. — И голос ее звучал как никогда приятно.

Кэролайн шагнула навстречу брату, протягивая обе руки. Он остановился и быстро, почти деловито ее обнял. Шепнув ей что-то на ухо, отчего она рассмеялась, он обратился ко мне. Голубые глаза его округлились, когда он посмотрел на мои волосы.

— Что за огненная голова! — сказал граф и добавил:

— Вы, наверное, маленькая Дина? — При этом он одарил меня самой высокомерной, самой снисходительной улыбкой, какую только мне доводилось видеть у взрослых за всю мою жизнь.

Я уставилась ему прямо в лицо. Ладонь просто зачесалась, так хотелось дать ему пощечину. Я ненавижу, когда меня дразнят за мой цвет волос. И мне не нравится, когда меня называют маленькой.

— Да, я Дина, — сказала я. — И вовсе не маленькая. Мне одиннадцать лет, и у меня совершенно нормальный рост для моего возраста. Кстати, это ужасно грубо делать замечания о цвете волос.

— Дина! — Мама была в ужасе. — Немедленно извинись перед Торнтоном.

Я скрипнула зубами.

— Ну что вы, тетушка, — высокомерно отозвался он. — Она наверняка научится себя вести, когда ей исполнится двенадцать.

«А ты так и не научился!» — подумала я, но промолчала.

— Дина очень не любит, когда говорят о ее прическе, Капуста, — вмешалась Кэролайн, но сразу смутилась. — Прости, наверное, я больше не должна звать тебя Капустой?

— О нет, леди Кэролайн, отныне он у нас Заноза , — вмешался приятель графа, которого тот представил моей маме как мистера Роберта Мэрроу. — Мы в школе долго привыкали к этой перемене, зато теперь нам эта кличка даже больше нравится.

— Никто никогда не звал нашего папу Занозой, — озадаченно отозвалась Кэролайн.

Странное выражение промелькнуло на лице ее брата.

— Никто никогда не звал его иначе как «милорд».

— Да, — вставила мама, — он был настоящий аристократ. Но не пройти ли нам в дом, Торнтон? Вы, наверное, хотите показать мистеру Мэрроу, где он будет жить?

На другое утро спозаранку я вошла в конюшни, собираясь, как всегда, поехать на прогулку с гунтерами на моем пони. Меня очень удивило, но ничуть не обрадовало, что Торнтон тоже оказался тут.

— Дина! — воскликнул он, удивленно глядя на меня. — Что ты здесь делаешь?

— Каждое утро выезжаю вместе с конюхами. — Я старалась говорить как можно вежливее. Меня немного напугала моя собственная вчерашняя грубость, и потому я твердо решила больше не повторять ошибок.

— Ты?

Снова на его лице появилось то же пренебрежительно-высокомерное выражение. Ладонь у меня так и зачесалась.

— Да, я, — ответила я с достоинством и, подражая Эдвардсу, задрала подбородок и уставилась вдаль. — Конюхи не возражают, а для Счастливчика весьма полезно немного размяться. Ведь с твоей сестренкой мы никогда не пускаем коней быстрее легкого галопа.

— Да, Кэролайн у нас трусишка, — согласился Торнтон. -Она неудачно упала с лошади несколько лет назад и потом месяца три лежала в постели. С тех пор боится ездить верхом.

— Что ж, если учесть, что ваш отец погиб, упав с лошади, то у нее есть причины бояться, — огрызнулась я.

Торнтон опять удивился, и меня осенило: наверное, очень немногие осмеливались перечить графу. Я снова устремила глаза вдаль. Он сказал:

— Когда ты так смотришь, то ужасно похожа на Эдвардса. Я почувствовала, что краснею. У меня очень бледная кожа, и она выдает чувства, которые я предпочла бы никому не показывать. С ненавистью посмотрев на графа, я поняла, что он разглядывает мои ноги.

— Что такое! — воскликнул он с сильно преувеличенным удивлением. — Что это еще за маскарад?

К вящей моей досаде, я почувствовала, как кровь с новой силой прихлынула к щекам.

— И вовсе не маскарад! — с вызовом возразила я. — Просто костюм для верховой езды. — Действительно, на мне были мужские бриджи. Мама упала бы в обморок, если бы узнала. Ведь, катаясь с Кэролайн, я облачалась в амазонку, которую мне купили, когда мы приехали в Торнтон-Мэнор.

— Боже правый, — проговорил Заноза, устремив глаза куда-то мне за плечо. — Это еще что такое?

«Это» был всего лишь Сержант, который заглянул в стойло, чтобы присоединиться ко мне на утренней прогулке.

Сержант — очень крупный пес. Если честно, он ненамного ниже Счастливчика. И если совсем честно, я думаю, что он не слишком красив. Конечно, для меня он все равно самый прекрасный, но ведь я люблю его. Однако справедливости ради следует признать, что на первый взгляд он не слишком-то.., привлекателен.

— Моя собака, — сообщила я графу и потрепала слишком большие коричневые уши. — Его зовут Сержант.

— Ну и чудовище, — ответил Заноза и щелкнул пальцами. Сержант, глупенький, сразу же подошел — лишь бы ему уши почесали.

В эту минуту появился старший конюх.

— Лошади готовы, милорд, — сказал он. — Счастливчик тоже ждет, мисс Дина.

— Неужели этот ребенок действительно катается с гунтерами? — Заноза явно стремился задеть мое самолюбие.

— Каждое утро, милорд.

Старшего грума звали Джон, и он стал одним из моих ближайших друзей.

— Она отчаянная наездница, милорд. Точь-в-точь как вы сами были в этом возрасте.

Мы с кузеном поглядели друг на друга, одинаково оскорбленные сравнением.

— Но она девочка, — промолвил Заноза, презрительно скривив губы.

— Да, но спорим, скачу на лошади ничуть не хуже тебя, — ответила я, — хотя ты на пять лет старше!