Anorex-a-Gogo (СИ) - Страница 68

Быть Невидимым.

Я уверен, вы слышали о ней.

Без

Иногда я представляю себе, что Джерард может слышать меня. Что он со мной, тихо ходит рядом, наши пальцы переплетаются. Его руки вокруг моей талии. Он может слышать мои мысли.

– Я люблю тебя, – шепчет он мне на ухо, посылая мурашки вверх и вниз по позвоночнику. – Думаю, без тебя я был бы потерянным.

Затем я моргаю, и он пропадает, моей талии холодно. Его дыхание – просто ветер. Правда в том, что он без меня, а я без него. Мы друг без друга. Вот почему он потерянный, в месте, которого я не знаю. Вот почему я такой чертовски потерянный в месте, в котором не хочу находиться.

***

Как бы я не хотел признавать это, опасаясь, что Карма может снова надрать мне задницу, но всё перестаёт болеть. Снова начинается школа, и все знают. Знают, кто я по определению.

Фрэнки (сущ.): тощий Невидимый ребёнок. Брат красивого Оуэна Баррета. Жертва покушения на убийство. Жертва изнасилования.

Это точь-в-точь я. Но я просто существительное. Просто объект. Люди знают моё имя, но я всё ещё Невидимый. Я всё ещё могу оставаться Невидимым, хоть вся моя жизнь известна общественности.

Иногда всё, чего я могу пожелать – идущее время.

Иногда у меня бывают плохие дни. Я захожу в супермаркет, и внутри меня что-то трескается, как стекло. Ветер залетает через отверстие в груди. Оно перестало увеличиваться, но это не означает, что оно зажило. Я всё ещё гнию. Я всё тот же мальчик, который заблуждался, думая, что любовь может спасти его.

Так что в конечном итоге на ленте не оказывается ничего из того, что просила купить мама. Только корзина, полная шампуня с ароматом жасмина. Тридцать одна бутылка. Кассирша насмешливо смотрит на меня, низкого ребёнка в красной толстовке, которая выглядит так, словно на ней можно спрятать пятна от крови. Но она всё пробивает, а затем складывает в пакет.

Моя мать не спрашивает меня, где всё то, что она просила купить. Я думаю, что она меня боится. Нет, не меня. Зомби, который выглядит, как я. Согласно определению, конечно.

Я не могу сказать вам, сколько бутылок жасминового шампуня Джерарда стоит в ванной под раковиной.

***

Большинство дней у меня всё хорошо, просто отлично.

Я езжу в школу, и дети смотрят на меня так, будто из моей задницы растёт ещё одна пара ног.

"Это он".

"Это действительно он?".

"Я думаю, что он в кабинете английского".

"Я в порядке", – говорю я им, хоть они и не спрашивают.

Когда мне удаётся улыбнуться Майки на перемене или в обеденный перерыв, он несколько раз моргает, а затем спрашивает меня, в порядке ли я, и это уже почти как шутка. Он знает, что я редко улыбаюсь, и он пытается вытянуть улыбку из меня. Я улыбаюсь ему одному, потому что он мой лучший друг. Но он знает, что я не в порядке, и это чертовски глупый вопрос с его стороны. Он знает это. Вот почему спрашивает. Он надеется получить от меня какую-то реакцию, что-то кроме взгляда зомби без сердца.

"Я в порядке", – иногда отвечаю я, хоть мы оба знаем, что это чушь.

Хотя, иногда я думаю, что я действительно в порядке. Прошло три недели с тех пор, как он ушёл, и я, наконец, снова могу дышать. Я не зажил, но я учусь притворяться заново. Всегда легче Быть Невидимым, когда ты уже знаешь, что произойдёт, если ты нарушишь правила.

Как я?

Я в порядке, просто в грёбаном порядке.

***

Через месяц после его ухода, я иду к реке. Да, к той же реке, куда меня привёз Джерард в тот день, когда меня избили. Они уже почти достроили эти дома. Теперь я не нарушаю закон, потому что у них есть парковка, а не сетчатый забор, и людям разрешается приезжать сюда, чтобы убедиться, хотят они купить здесь дом или нет.

Его камера лежит в моём кармане. Плёнка полностью использована, но иногда просто приятно знать, что он что-то мне оставил. Такие мелочи могут даже заставить меня немного улыбнуться. Там есть некоторые хорошие воспоминания. Я заживаю.

Когда я добираюсь до воды, то удивляюсь, обнаруживая, что это не та река. В смысле, с географической точки зрения она такая же. Она расположена в том же месте, что и раньше. И она всё ещё должна убеждать людей покупать многомиллионные дома здесь, а не в самом грязном Нью-Джерси.

Но всё по-другому, потому что медленная, спокойная река, у которой мы когда-то сидели и целовались, теперь движется в довольно быстром темпе. Там, где когда-то вода была настолько ленива, что практически не двигалась, она булькает и плещется, омывая мелкую гальку у берега. Я думаю, что дожди и снег просто затопили её.

Я смотрю на быстро текущую реку, усаживаясь на подмороженную траву около берега. В реке плавают неровные куски льда. В некоторых местах есть тонкие мостики изо льда, связывающие два берега. Интересно, что если бы я провалился под лёд, и река унесла меня подальше от Джерси. Я могу почти представить себе это. Шок от встречи кожи с ледяной водой. Моя одежда тянет меня ко дну, потопляя. Я почти что ощущаю онемение, медленно замораживающее меня. Посиневшие губы. Стучащие зубы. А потом вообще ничего. Меня унесёт из грёбаного Нью-Джерси.

Я вспоминаю, как Джерард держал меня за руку и попросил меня посмотреть на своё отражение в реке. Сказать ему, что я вижу. Он знал, уже тогда он знал. Он знал, каким никчёмным я себя считаю, он увидел отчаяние в моих глазах. Но он сказал, что может смотреть сквозь это. Он может видеть грустного, красивого мальчика...

Я смотрю в реку, но я больше никогда не увижу в ней своё с Джерардом отражение. Река просто забрала его и унесла далеко-далеко.

И я задаюсь вопросом: куда же она забрала моего Джи?