Анна в тридевятом царстве (СИ) - Страница 39

-Нет, но каковы у меня подданные, наглые! Им-де тоже надо жить хорошо! Так и говорили, не стесняясь, чем мы хуже лесных, мы готовы работать только барщину, что ж вы нас, господин, обделяете! Гляньте, они мне выговаривают, что не по совести я с ними обхожусь! Веками жили и молчали, а тут голос прорезался! Сын, что делать будем? Эрих, а ты как считаешь, потянешь две деревни или здесь кого для примера найти можно? Или вообще ну их к …

Хенрик откашлялся и медленно заговорил:

-Сам не знаю, отец, как лучше. С одной стороны – шантаж, крестьяне господам условия ставят, с другой – здесь земли больше, свободнее, если организовать их, толк может быть. Вообще-то, думаю, я смогу их построить, Эрих поможет, если что, ну и ты рядом, вон, со стены все видать, устроишь наблюдение – улыбается.- Поговорим с каждым отдельно, составим портрет, так сказать, условия жесткие поставим, и годик пусть покрутятся. Назад отмотать мы всегда сможем. Эрих?

Председатель поерзал, пожал руки и сказал:

-Думаю, Хенрик прав. В отличие от дальних деревень, эта правда, перед глазами, и от тех отличается большей нуждой, значит, должны быть заинтересованы. Но! Кто-то их надоумил прийти, и я догадываюсь, кто. Да и вы – тоже? Только если мы их подомнем сейчас, это будет совсем не тот результат, на который рассчитывал подстрекатель, так что выгоды больше, чем потерь. На этих землях хорошо пойдут зерновые, а у реки покос хороший, да и за ней пастбище давно пустует. Перед замком можно Анины подсолнухи посадить, гречку, а картошку пока рано им доверять. И в этой деревне много плодовых, проредить, подкормить – и будут у нас яблоки с грушами, я поросль видел, надо просто повозиться. И если Хенрик каждый день будет их «пасти», думаю, дурить не будут. А бабам Анна занятие найдет!-закончил выступление Эрих.

«Ну вот, опять Анна! Я что, рыжая?» – насупилась Воронцова, но в словах мужчин было разумное зерно. Карл внимательно смотрел на женщину. Пришлось отвечать.

-Согласна с ребятами, инициатива, хоть и наказуема, в нашем случае-ожидаема. Придется поднапрячься, зажать правдорубов сразу, чтоб по струночке ходили и не вякали не по делу! Денег нам на подъем хватит? Нужно объективно оценить, во что ввязываемся, с кем и как свести к минимуму потери. Ну а баб, как вы изящно выражаетесь, мы с Вандой придумаем, чем занять.

Карл довольно оглядел своих собеседников, налил настоечки и резюмировал.

-Хорошо, так и сделаем! Давайте, как Аня говорит, вздрогнем!

- За неё, за удачу, за него, за успех! – подняла рюмку Воронцова с выскочившей откуда-то речевкой таможенных корпоративов. Мужики глянули на неё и заржали.

- Молодец, Аннет! Ты, как всегда, неподражаема!

***

Это Рождество прошло по –семейному, без гостей: компаньоны не могли бросить свои производства, да и Карл особо не звал, хотел побыть с семьей. Посетили Лесную, поохотились, пожарили шашлыки, снеговика традиционно слепили, а еще Аня предложила поиграть в карты. Воронцова давно приготовила рисованную от руки с помощью Ганса, оказавшегося художником, покерную колоду ( 52 основных, каждая из которых относится к одной из четырёх мастей (двух цветов) и имеет одно из 13 достоинств, и 2 специальные карты, так называемые джокер). Объяснила мужикам правила, поучила, и Вайсы пропали!

Аню научили играть коллеги по таможенному посту, и хоть она не была азартным человеком, иногда такое занятие ее расслабляло. Классический покер имеет одну интересную особенность. У игроков отсутствуют общие карты на столе, как например, в техасском, а собирать комбинацию нужно исключительно из карт, которые есть на руках. В начале игры каждому участнику за столом раздается пять карт и начинаются торги. По завершению круга торгов участник может обменять до пяти карт на другие или оставить комбинацию без изменения, если она его устраивает. Карты, которые были заменены, в дальнейшей игре участвовать не будут. Второй круг торгов является завершающим, на его основании и определяется победитель. Забирает банк участник, у которого на руках оказалась самая сильная комбинация.

Было забавно следить, как втягиваются пруссаки в игру, как злятся, радуются, забывая про время и чины! Отдыхают, короче. Ну и ладно, время работать впереди. Надо еще лото нарисовать, вот потеха начнется!

Следующие два года Воронцова воспринимала урывками, как картинки в калейдоскопе.

Вот они обсуждают планы Замковой деревни, считают количество дворов, работоспособного населения и имеющегося инвентаря, поголовье скота, качество и расположение полей и планируют севооборот. Череда собеседований, выводы, споры. Работы, конфликты, наказания, поощрения.

Вот во двор въезжает телега, гружёная тюками с шерстью – это Лукас Хубер вернулся из родной деревни и привез сырье для работы увеличившегося женского отряда вязальщиц и семью сестры покойной жены, оставшейся без кормильца. Кристина –знаток обработки овчины и умелая прядильщица.

Вот в башне начался монтаж мельничного оборудования, и суровый молчаливый голландец-руководитель стройки. С ним было трудно общаться, но он довел бредовую затею до ума, и расстались хозяева с иностранцем вполне мирно. Мельница работала, Крюгер, по слухам, злился.

Вот созревают подсолнухи, сплошь покрывшие насыпь и ближние подступы к замку.

Вот Вайсы и Анна собираются на ярмарку: целый обоз с носками, шапками, варежками, шарфами, платками из козьего пуха и шерсти, мозаичной посудой, копченой рыбой и курами, бочонками с маринованными кабачками и квашенной молодой капустой.

Вот Анна в сопровождении Карла и Хенрика входит в зал приема в ратуше Вальдкрайбурга. Она в зеленом шелковом платье в стиле ампир (другого не смогла придумать), в тюрбане, под которым спрятались ее короткие волосы, и серьгах-кольцах, сделанных по ее просьбе Осей. На троицу смотрят, изучают, мужчины недоумевают (кто она?), лезут знакомиться, сыпят приторными комплиментами, а женщины злятся и завидуют – необычному наряду и украшениям. И ее сопровождению – это особенно чувствовалось. Шумно, душно, мерзко. Слава богу, ушли быстро. И на утро, пока мужчины общались со знакомыми, следили за реализацией Эрихом и Эльзой товара, она, повинуясь неожиданному порыву, идет к Фридманам, где продает Осе новинку – филигрань, на примере купленных когда-то для подруги серег и кулона. Ося в восторге, но Воронцова требует конфиденциальной сделки, без участия Вайсов. Жид прикрывает глаза – понял больше, чем сказано, щедро расплачивается и обещает молчать, но делиться прибылью. Немного стыдно, но что-то внутри говорит- всё правильно. Признаться никогда не поздно, если что..

Вот подводятся итоги колхоза-2: неплохо, неплохо. Народ доволен, господа-тоже. Пробуют новые рецепты: нормальная кабачковая икра, баклажаны с чесноком и зеленью, пицца с купленным на ярмарке сыром, винегрет с подсолнечным маслом. Нравится, решено: Отто –рецепты, народу – семена. И пару теплиц с Вилли, а посуду будут делать в замковой деревне - хорошо пошла!

Вот шьются пододеяльники и наволочки, кроличьи шапки, вот Ванда хвалится кружевом, связанным ею самой изо льна и крючком – красиво, только нужно тренироваться. Вот настоящий чай (из столицы от Алоиса) из самовара, сделанного Петером, вот первый свитер на Карле, вот пожар в Лесной и беснующийся от гнева Крюгер, пойманный там же. Не выдержал потери власти, отправлен в Крайбург, в тюрьму. Лесная мало пострадала, но шок был сильный.

И другие картинки, но все застилала одна, самая яркая: в один дождливый день весной в замок приехала вдова дальнего родственника Вайсов Клара Гиммлер с дочерью Эммой… Шел шестой год от попадания…

***

Для схода лавины в горах иногда нужен просто громкий звук-крик, хлопок. И вот уже несется вниз, сметая и погребая под собой все, снежный вал. И горе тому, кто оказался на его пути. Потом наступает тишина, и жизнь продолжается, но не для всех.

Когда гостьи только вошли в замок и представились, у Воронцовой сжалось от плохих предчувствий сердце. И погода мрачная, и визит нежданный, и фамилия говорящая…В голове крутилась фраза: «Вы нас не ждали, а мы приперлись» , а потом, в продолжение: «Я к вам пришел навеки поселиться». Чушь? Да как сказать…Шестое чувство орало благим матом, пока незнакомки располагались в зале, снимали мокрые накидки, охали и жаловались (показательно) на долгую тяжелую дорогу, а Ванда суетилась вокруг, причитая и жалея прибывших.