Анна Фаер (СИ) - Страница 47

Дима сказал мне быть осторожной. Макс сказал мне быть осторожной. А вместо того, чтобы быть осторожной, я позволяю себя спаивать. И мне даже нравится то, чем я занимаюсь.

- Ладно,- я набрала в рот немного вина.

Алекс снова заговорил:

- А теперь читай вкус. Чувствуешь кислоту? - я кивнула. – Ну, а теперь прислушайся. Кроме кислоты, есть и солёность, знаешь, как у минеральной воды. Чувствуешь её? - я снова кивнула. - А пряная горькость? А фруктовая сладость? Если у тебя всё в порядке со вкусом, то ты даже можешь почувствовать дуб. Это вино много лет выдерживали в дубовых бочках. Наверное, поэтому оно такое вкусное.

Вино и вправду оказалось вкусным. Я не ожидала, что столько разных вкусов могут быть смешаны в одном единственном напитке. Распробовав, как следует, вино, я ответила Алексу:

- Поразительно! Оно действительно отличное! Это лучшее вино, которое я пила в своей жизни,- про то, что оно единственное, я говорить не стала. - А ты, похоже, отлично разбираешься в винах.

- Наверное, это единственное в чём я разбираюсь,- горько усмехнулся он. – Ты со мной поговорить хотела? У нас есть тихая комната и бутылка отличного вина – всё, что нужно для хорошего разговора, одним словом.

- Да, я хотела поговорить. О Максе.

- Столько возможных тем для разговора, а ты выбираешь эту. Не понимаю, чего тебе нужно, но говори, если так хочешь. Боже! Не верю, что ты ради этого пришла. Такая примерная девочка, - он снова улыбнулся как-то нахально и снисходительно.

Снисходительно! Ко мне! Это я обычно ко всем снисходительно улыбаюсь! Но я решила не возмущаться этим вечером слишком сильно. Я буду вести себя сдержанно, чтобы разобраться в том, что заставляет моего друга с самыми чудесными глазами на свете страдать.

- Ты ничего не понимаешь,- сказала я ему серьёзно. – Макс сказал, что вы просто поругались. Он сказал, что даже не помнит из-за чего. Я готова ему поверить. Но я не могу поверить в то, что из-за этого он стал таким.

- Каким? – Алекс, кажется, меня совсем не понимал.

- Таким, какой он сейчас.

- А тебе он сейчас не нравится? Хочешь, чтобы он был, как раньше? Как ты вообще можешь этого хотеть? Ты даже не была с ним знакома!

- Я знаю, что он был счастлив тогда! А сейчас он страдает! Я говорила с ним, когда он был пьян. Он рассказывал, как ему плохо. В трезвом состоянии он бы никогда не стал жаловаться, но тогда он был пьян и рассказал мне обо всём, что ему наболело. А наболел ему ты.

Алекс молчал. Он держал в руках бутылку из зелёного стекла и смотрел на неё зачем-то. Смотрел так внимательно, будто хотел с помощью телекинеза стекло разбить или нагреть вино, или и вовсе превратить его в воду. Не знаю, он просто смотрел на бутылку слишком уж серьёзно. Может, вспоминал цвет глаз Макса?

- Разве меня должно волновать, что он страдает? Я ведь тоже страдаю. А это никого не волнует. Всем плевать.

- Меня волнует,- вдруг вырвалось у меня.

Максу плохо – я хочу помочь Максу. Плохо Алексу – я хочу помочь Алексу. Я хочу помочь любому, кто в этом нуждается.

- Тебя не волнует. Ты переживаешь только за своего дружка. Ты не можешь переживать за меня. Никто не переживает за чужих людей.

- Нет, ты не прав. Я, правда, переживаю.

- Врёшь,- у него на лице снова появилась его жестокая дьявольская улыбка. – Однажды на моих глазах с крыши сбросился какой-то человек. Я его не знал. Просто стоял в толпе таких же ничего не понимающих людей, как и я сам. Было много крови. Была скорая. Кто-то сильно плакал, людей опрашивали. А я,- он замялся,- я просто пошёл домой и сидел весь вечер один на кухне. Пил белое вино. Тогда я много думал. Очень много. Но не о смерти, нет. Мне было весело, я думал о том, как хорошо сидеть у себя на кухне и пить в одиночестве. И я думал о том, что я могу это делать, а тот, кто сегодня разбился насмерть, нет. Знаешь, мне совсем не было жалко того человека.

- Ты злой,- снова не удержала язык за зубами я.

Иногда я просто говорю то, что думаю. И иногда это бывает очень неуместно, иногда даже неловко. Но, тем не менее, периодически у меня это проскакивает.

- Знаю, я тем вечером это тоже понял. Смотри,- он показал мне свою татуировку.

- Зло внутри меня,- машинально перевела с английского я.

- Я тогда совсем глупым был. Верил в то, что есть добро и зло.

- Оно есть.

- Нет. Нет в этом мире чёрных пятен, нет белых. Наш мир одна большая серая лужа. Потому, что всё белое и чёрное, уже давно смешалось. И назад эти цвета уже никак не вернуть.

А потом он словно очнулся, посмотрел на меня виновато и сказал:

- Тебе, должно быть, неинтересно. Это ведь не касается Макса.

- Это касается тебя! Ты тоже страдаешь! – заговорила я пылко. – Мне тоже тебя жаль! Мне жаль, что всё так глупо. Ты страдаешь из-за Макса, он из-за тебя. Неужели вы не можете что-нибудь решить?!

- Ты смотришь поверхностно.

- Разве?

- Да,- Алекс закрыл глаза и опрокинул голову так, что она стала лежать на крае ванны, под которой мы сидели. – Макс не из-за этого страдает. Я ведь уже говорил с ним, ты, видимо, не знаешь об этом.

Я неопределённо кивнула головой. Я как-то совсем не учла то, что эти двое и без меня могли поговорить. А зная то, что они пили вместе в последний день лета, то между ними уж точно был хоть какой-то разговор.

- Его не я расстроил,- сказал безразлично Алекс. - Его расстроил тот факт, что люди всегда уходят. Их забирает смерть, они сами делают тебе больно, а потом исчезают, им иногда приходится всё бросать и уезжать. Это бывает по-разному. Но уходят они всегда. А он просто не может этого принять.

- Ладно,- растеряно произнесла я. – А с тобой, что не так? Почему ты несчастлив?

- А почему я должен быть счастлив? – спросил он у меня грубо.

Грубость мне эта очень не понравилась. Я не так выражаюсь. Она меня напугала. Он сказал это очень злобно.

И Алекс это заметил. Он сразу же решил загладить вину.

- Это очень долго рассказывать,- сказал он. – Я бы мог, но, знаю, что ты не захочешь.

- Не знаешь ты ничего! Ты ничего не можешь знать точно. Всё вокруг слишком нечёткое, чтобы быть таким уверенным.

- Нечёткое? У тебя плохое зрение, если всё вокруг нечёткое,- он сразу же напомнил мне Макса.

С Максом я уже всё для себя решила. Просто буду с ним всегда рядом, дам понять, что люди не всегда уходят. Но что делать с Алексом? В чём его беда?

- Я готова тебя послушать,- сказала я. – В конце концов, у нас есть вино и тихая комната. Что мне здесь делать, как не слушать чей-то рассказ о жизни?

- Слушай. Я несчастлив потому, что в моей жизни нет ничего, что могло бы меня сделать счастливым. У меня есть всё, но мне ничего не нужно. Я могу купить что угодно, поэтому мне ничего даже не хочется. А то, чего я хочу, просто невозможно получить. И сам факт, что это невозможно, никогда не позволит мне быть счастливым.

- А чего ты хочешь? – спросила я заинтересованно.

- Новый лучший мир. Утопия, которая могла бы быть, если бы не людское эго.

Я знаю, что мои глаза засияли:

- Алекс! Я тоже этого хочу! Это и моя мечта тоже!

- Не ори в самое ухо,- сказал он спокойно. – Этого я не ожидал.

- И я не ожидала! Это ведь замечательно! Но постой,- я вдруг задумалась. – Почему это делает тебя несчастным? Меня ведь не делает.

- Потому что я знаю, что этого никогда не будет. Знаю, но мечта всё равно живёт. И я словно динамит в себе ношу. Каждая несправедливость, каждый акт агрессии, одни словом, всё, чего быть не должно, нагревает фитиль. Я взорвусь когда-то. Вспышка света – и меня больше нет.

Он замолчал. Сделал глоток вина, протянул мне бутылку:

- Пей, если хочешь слушать. Иначе будет тяжелее воспринимать. Я про это всё никогда не говорю, а если говорю, то только выпив.

Я тоже сделала глоток. Алекс начал говорить:

- Почему я несчастен? Хочешь знать? Я скажу! Меня всё бесит, я ненавижу всё вокруг каждой клеточкой тела. Когда рядом был Макс, всё было не так уж и плохо. Но, наверное, дело не в нём. Просто я был маленьким и ничего не понимал. А теперь, когда понял, мне жизнь не жизнью стала. Наказанием,- он истерично засмеялся. – Я просто физически ощущаю на себе всю несправедливость, которая совершается в мире каждую секунду. Меня бесят деньги, бесит то, что я и все другие люди для кого-то просто рабы, бесят свиньи, которые наживаются на горе других. Как же меня это всё бесит!