Анна Фаер (СИ) - Страница 127

- Давай сейчас.

- На пары вали, а то ещё опоздаешь,- шутливо оттолкнул его я.

Мы разошлись.

Дома никого не было. Я был совсем один. И мне стало по-настоящему больно. Помните, я говорил, что чувствую тупую и монотонную боль? Так вот теперь это уже резь какая-то. Мне даже захотелось, чтобы кто-то был рядом, но никого рядом не было. Когда тебе действительно плохо, ты всегда один.

И я думал, что тону, пока не вспомнил о том, что я никогда не бываю один. В нижнем ящике письменного стола лежит черный ежедневник. Она ждёт писем.

Я иду в комнату, быстро открываю чистую страницу, сажусь на пол, потому что она так любила сидеть, и пишу:

«Привет, Фаер! Рад, что мы встретились сегодня в моём сне!

Но мне всё ещё плохо. Не понимаю, почему. Возможно это кризис. Когда человек серьёзно болеет, всегда наступает кризис, и если его пережить, то выздоровление неизбежно. Помоги мне его пережить.

Меня терзают разные чувства. И сильнее всего я чувствую страх. Мне страшно, что я не смогу оправдать твоих ожиданий. Мне страшно, что я не смогу изменить мир. Когда я думаю о том, какую глобальную задачу ты поставила передо мной, мои колени начинают дрожать. Но я не могу отступить. Ты ведь так этого хотела.

Боже мой! Ты так хотела сделать мир лучше! Ты хотела поднять его выше, поднять его к солнцу. Но ты не думала о том, какие хрупкие у тебя плечи. Ты верила, что справишься. Но, Фаер, признай, что ты просто забыла о том, что ты всего лишь человек. Тебе может быть больно, твои кости могут сломаться, ты не пуленепробиваемая. Ты просто человек.

Стоп! Нет. Я не должен так говорить. Ты не этого хотела. И вообще. Что значит «просто человек»? Ты Человек! С большой буквы, да! Мир можно изменить. Я тебе обещал. Уверен, когда я поговорю с Алексом и Димой, они не откажут в помощи. Настанет день, когда твоё имя будут знать все! Настанет день, когда в мире не останется несчастных людей!

Вот только, как я всё это сделаю? О, Фаер, как мне сейчас тяжело. Я чувствую приливы энергии, но потом на меня накатывает холодная волна никчёмности. А потом снова яркая вспышка, кричащая о том, что всё получится. Это так странно, Фаер…

Но, как бы там не было, я принимаю вызов. Я сыграю в эту игру. Кто же знает, вдруг мне повезёт? Жизнь ведь игра. Так люди говорят, верно?

Нет, снова прилив тоски. Знаешь, когда говорят, что жизнь – игра, я вспоминаю детский сад. В детском саду я всегда сидел в сторонке и наблюдал за тем, как играют другие дети. Кажется, с тех пор ничего не изменилось. Я всё ещё сижу в сторонке. Я ничего не хочу и я несчастлив. Буддизм учит тому, что счастье можно обрести, лишь отказавшись от всех желаний. Но я только что это опроверг. У меня нет ни желаний, ни счастья.

Так, стоп, я должен взять себя в руки. Ты видишь, как я мучаюсь? Я мечусь, как загнанный в угол зверь. Я хочу, правда, хочу сдержать своё обещание. Но разум мне говорит, что это невозможно. Однако ты слишком много для меня значишь, Фаер, чтобы я мог позволить себе, разочаровать тебя. Поэтому, если понадобится, я просто заткну разум и стану сумасшедшим, который поверит в то, что и один человек может изменить мир. Один человек! Что там, нас трое! Я, Алекс и Дима сделаем всё, чтобы твоя мечта стала явью! Верь мне.

Я не понимаю, что в тебе есть такого, что заставляет меня идти на всё ради твоей мечты. Даже, когда тебя больше нет, я всё равно хочу сделать всё так, чтобы ты была рада. Я буду представлять, как ты радуешься, всегда, когда мне захочется сдаться и опустить руки. Это не даст мне сломиться.

Мне хочется верить, что в будущем, я не сильно изменись. Мне хочется верить, что твои желания всегда будут важны для меня так, как они важны сейчас. Меня пугает будущее. Нет, не то, что амурские тигры вымрут или человечество само себя уничтожит. Я не о том. Меня пугают люди будущего. Чёрт возьми, меня пугают даже люди из моего поколения. А дальше будет хуже. Но я сделаю всё, чтобы не огрубеть. Даже в восемьдесят я всё ещё буду помнить о своём обещании.

Надеюсь, в будущем я всё-таки смогу исполнить твою мечту. Нет, уже не твою. Теперь нашу.

Макс».

Я положил блокнот в карман джинсов и принялся ходить по дому. Так, просто, безо всякой причины. Жду звонка Алекса. Как же я не люблю ждать! Ужасное дело. Я всегда чего-то жду. Живу ожиданиями, когда нужно жить действиями. Наверное, больше всего я жду момента, когда перестану ждать и начну действовать.

Со школы вернулся Мстислав. Мы славно говорили, пока он вдруг не сказал:

- Слушай, тебе ведь нужно готовиться к экзаменам. Тебе нужен хороший аттестат.

Мои нервы не выдержали.

- А ещё мне нужны живые друзья!

- А они бывают неживыми?

- Бывают.

Чёрт возьми, ещё как бывают! Я ушёл к себе в комнату. Начал играть на гитаре и петь её любимую песню. Хотелось лечь на пол и заплакать. Но я всё играл и играл. Я, правда, очень люблю музыку.

Пошёл короткий и тёплый весенний дождь. Хорошо. Я люблю дождь: он смывает с людей маски. Сразу становится понятно, кто есть кто. Посмотрите на своих друзей и знакомых, когда их застанет дождь. Многое узнаете. Диму, например, дождь никогда не захватит врасплох. Он обязательно возьмёт зонт. Предусмотрительный парень. Если дождь польёт на Алекса, он быстро найдёт какого-нибудь знакомого с зонтом и нахально, без особых приглашений станет рядом. А я… Я бы просто шёл дальше. Мне нравится дождь.

Как только всё на улице утихло, мне позвонил Алекс. Он шёл мимо той самой заправки, которая славится своими подозрительно вкусными хот-догами. Конечно же, мы заявимся к Диме с хот-догами. Не с апельсинами или другими фруктами, нет. Этому парню нужно мясо. Ну, думаю, хот-доги тоже сойдут. Тем более так сказала Фаер.

Всю дорогу мы с Алексом говорили совершенно о посторонних вещах. Шли медленно, осторожно обходя большие лужи. Однажды я даже вовсе остановился. В луже отражалось небо. Такое красивое, что я просто не мог пройти мимо. Поднял голову вверх и застыл.

Солнце спряталось за тёмное облако. Теперь его края обрамляло яркое солнечное сеяние. От этого ничем непримечательное облако казалось красивым и величественным. Так было и со мной. Я, может быть, ничего из себя ни представляю, но когда рядом была Фаер, я чувствовал себя значимым и важным.

В больнице я сразу же наткнулся на её маму. Она отчитала меня за неожиданный уход, но потом помогла нам пройти к Диме. Нас не хотели пускать, но эта дама устроила настоящий скандал. Так что мы вошли к Диме под шумок. Сюрприза не вышло.

- Ты как, принцесса? – ввалился в палату Алекс.

- Жив, как видишь,- Дима даже не улыбнулся нам.

Что ж, ладно, конечно же, он не будет улыбаться. Вчера он пытался убить себя, так что ожидать от него улыбки – это слишком. Да и я рад, что он не улыбается. В наше время фальшивых улыбок приятно видеть хотя бы искреннюю угрюмость.

Алекс развалился на кушетке, словно у себя дома, а я застрял в дверях. Дима сел в кровати. На меня уставились печальные серые глаза.

Что мне делать? Нужно что-то сказать, но что? Я так боюсь сделать что-то не так. Он вчера едва не умер. Я просто не знаю, что в таких ситуациях нужно говорить. Поэтому я молча стоял в дверном проёме. Уж лучше я промолчу, чем нечаянно задену его. Знаете, всего одним словом можно задеть человека. Всего одним словом можно сломать чей-то мир.

Дима всё ещё внимательно смотрит. И Алекс удивлённо пялится на меня. Я вздыхаю, медленно иду вперёд. Пакет с ещё горячими хот-догами кладу на прикроватную тумбочку. Сажусь на кровать рядом с Димой и молча обнимаю его. Крепко-крепко.

Все люди одинаковые: каждый хочет, чтоб его любили. Даже тот, кто сам верит в то, что ему это не нужно. Но все люди в этом плане одинаковые. Каждый хочет заботы и тепла.

- Отличное вступление,- ухмыльнулся Алекс.

Я выпустил из объятий всё ещё угрюмого и разбитого Диму.

- Вступление для чего?

- Гей-порно, конечно,- Алекс смеётся.

Дима сдвинул брови и сказал сухо: