Анна Фаер (СИ) - Страница 122

Смотрю в окно и чувствую что-то горькое. Осознание того, что единственная причина моих бед и несчастий – я сам, отравляет мне жизнь. Хотелось бы мне не понимать этого. Хорошо быть хомячком. Люди очень умные, а вот животные глупые. Поэтому не бывает животных-самоубийц. Но нет. Всё-таки, как не крути, люди – животные. Это факт. Когда бросаешься с крыши или стреляешь себе в висок, в этом есть что-то животное. Знаете, если лиса попадёт в капкан, она отгрызет себе ногу. Я почему-то провожу между всем этим параллель.

- Ты с родителями так же разговариваешь? Немедленно пересядь! На моём уроке вы вместе сидеть не будите!

Я очнулся от мыслей и обернулся в конец класса. Саманта невинно хлопает ресницами.

- Я с кем разговариваю?! Бери свои вещи и садись на свободное место!

Саманта поправляет завитые волосы, пафосно закатывает глаза, но всё-таки встаёт.

И меня прошибает, словно током.

У нас в классе лишь одно свободное место.

- Мне долго ждать? – спрашивает учительница у Саманты, которая застыла над местом Фаер.

О, нет, это место Анны Фаер, и никто кроме неё на нём сидеть не будет. Я обернулся и посмотрел Саманте в глаза. Наверное, у меня такой вид, будто я готов убить человека. В любом случае, она, посмотрев на меня, испугано сделала шаг назад.

- Садись! Не срывай мне урок!

- Но это место Анны Фаер! – это был голос Димы.

- Уже нет. Саманта, либо ты садишься, либо я ставлю тебе единицу за эту работу!

И она готова была сесть. Но не села.

Дима вскочил со стула так, что раздался скрип железа о деревянный пол. Всё, что лежало на его парте, он одним движением сбросил на пол. Сквозь зубы, он прорычал:

- Это место Анны Фаер!

- Что ты себе позволяешь?! Немедленно сядь на место!

- Нет, не сяду, пока Саманта не вернётся за свою парту!

- Ты срываешь урок!

- Плевать я хотел на урок! И на вас!

- Вон из класса!

- С удовольствием! – Дима схватил свой чёрный рюкзак и решительно вышел, громко захлопнув за собой дверь.

Саманта села на место Димы.

Когда урок закончился, я поднял его сброшенные на пол вещи, положил его тетрадь в стопку к остальным, и медленно пошёл домой. К нему домой.

Что же с ним происходит? Зачем он стал таким скрытным? Было бы гораздо проще, если бы он рассказывал мне о том, что чувствует. Ведь никогда, глядя на него, нельзя подумать, что он страдает. Да, он больше не тот весельчак, которым был раньше, но и человеком, испытывающим невыносимую боль, он не кажется. Мне сложно с ним. И с Алексом. И с самим собой. Вряд ли я им смогу помочь. Я же себе самому помочь не могу.

Дверь мне никто не открыл. Подумав немного, я решил войти без приглашения. Родители Димы ещё на работе, так что именно так я и сделаю. Дверь была не заперта, поэтому я тихо вошёл и сразу же направился в уютную маленькую кухоньку. И не прогадал.

Дима сидел за столом и смотрел в стену. Это выглядело даже немного пугающе. Словно я нахожусь в психбольнице. Он просто сидел и смотрел в стену. И глаза. Столько боли в его обычно весёлых глазах.

- Йо,- говорю я негромко.

Он сразу же оборачивается и улыбается мне неискренне.

- Это ты.

- Да. Принёс твои вещи,- я выкладываю всё на стол.

- Она не села?

- Нет,- я устраиваюсь напротив него.

Мы молчим. Я впервые замечаю, что Дима тоже похудел. А ведь, правда, последнее время его неудержимая любовь к еде исчезла.

- Будешь чай? – спрашивает он.

На него давит это молчание.

- Нет, не хочу.

- И я.

Снова повисает молчание, и снова он его нарушает.

- Чёрт, я не могу так больше…- он запускает руки в светлые волосы. – Я схожу с ума. Я постоянно думаю о ней. Я сижу в школе за партой, и не могу принять того, что вторая её часть пустует. Я просто не могу этого принять. Когда я слышу смех, похожий на её смех, я всегда оборачиваюсь. Мне снятся сны только с ней. Я просто вижу её лицо. А когда просыпаюсь, оно не исчезает. Оно всегда в моей голове. Каждый день, когда я одеваюсь, мой взгляд скользит по руке и останавливается на шраме от её зубов. И сердце так больно сжимается. Я, кажется, схожу с ума.

- Всё нормально.

- Кто знает? Может, у меня с мозгами не всё в порядке.

- Я не знаю. Мне нравятся твои мозги.

- А мне нет. Они меня убивают.

- Нет. Это всё твои эмоции.

- Мне больно,- он поднял на меня свои светлые глаза. – Всё хорошее заканчивается, и нам остаётся только страдать. Я ненавижу мир, в котором её больше нет. Я ненавижу эту жизнь.

- Ты хотя бы её ненавидишь. А я вот вообще ничего не чувствую больше. Просто лежу целыми днями в постели. Если бы у меня была бы такая возможность, то я пролежал бы под одеялом всю жизнь. Ничего не чувствовать – это отстой,- говорю ему я. – Любовь или ненависть – это неважно. Главное, что ты хоть что-то чувствуешь. С этим можно работать.

- Ты не понимаешь. Эта ненависть убивает меня. Я не хочу жить без неё. Без неё моя жизнь теряет смысл. Я не хочу жить.

- Ты просто…

Что ж, я даже не нашёл, что мне на это ответить. Потерял форму. Раньше у меня таких проблем не было.

- Просто я люблю её!

И это «люблю» вместо «любил» сказало всё само за себя.

Дима взял со стола нож, поставил его остриём вниз и принялся вращать. И я вдруг вспомнил, как в первые дни я точно так же сидел. Правда, так просто сидел я не долго. Я всё-таки безрассудный подросток, поэтому в скором времени нож оказался над моим запястьем. Казалось, всё так просто. Одно движенье - и нет больше боли. Но что-то удерживало мою руку. Скорее всего, это был инстинкт самосохранения, но мне нравится думать, что эта была Фаер.

- Я бы легко мог убить себя,- вдруг глухо сказал Дима, глядя на блестящее лезвие ножа. – Просто вскрыться. И всё бы закончилось.

Я всматриваюсь в его лицо. Пытаюсь понять, серьёзно ли он это говорит. Я всматриваюсь в такое знакомое лицо, но ничего не понимаю. Я перестал его понимать. И мне сложно с этим смириться. Он блефует? Или нет? Я не понимаю.

- Прекрати, мы оба знаем, что ты этого не сделаешь.

Он резко поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза. Его взгляд, похож на взгляд загнанного зверя. Злость, ярость, печаль и много, очень много боли. Теперь я не могу ему не верить.

- Пить. Я хочу пить,- говорит он ровным и холодным голосом. – Налей мне воды, пожалуйста.

Я послушно встаю и иду взять стакан из шкафчика. А потом сзади раздаётся резкий звук. Я оборачиваюсь, а Димы уже нет в комнате. И ножа на столе тоже нет.

Чёрт возьми, что я за идиот! Как я мог ему поверить! Чёрт!

Я выбегаю из кухни. Но поздно. Он уже заперся в ванной. Я колочу в дверь.

- Дима! Открой! Давай поговорим!

Молчание.

- Дима, открой, кому говорю! Я вышибу дверь!

Сердце безумно колотится. Руки мокрые и холодные. Я не знаю, что делать.

- Дима! – кричу я, и давлю посильнее на ручку.

Так, вдох-выдох. Возьми себя в руки, придурок. Не паникуй. Нужно что-то делать. Что? Внимательно смотрю на дверь. Ага! Тут есть стеклянные вставки. Если их выбить, то можно попытаться открыть дверь изнутри. Я делаю это молниеносно: теперь мне дорога каждая секунда.

Влетаю в ванную и тут же, поскользнувшись, падаю, больно ударяя локоть. Вся рука в крови. Чёрт, я поскользнулся на лужи крови! Мне становится плохо. Дима без сознания. Обе его руки в красном. Одна кровоточит сильнее. Там аккуратный вертикальный порез. Видна вена. Другая рука порезана грубо. Наверное, он тогда потерял сознание.

Я хватаю полотенце, пытаюсь пережать кровь. А она не останавливается. Плитка пола медленно из голубой превращается в вишнёвую. Пульсирующими движениями из его левой руки вытекает кровь.

Дальше всё как в тумане. Я помню этот туман. Он застилал мои глаза в тот день, когда не стало Фаер. Я не переживу, если с Димой что-нибудь случится. Я не смогу пережить смерть друга дважды. Но нет, Дима не умрёт. Он не может. Дважды я не понесу такую утрату. Дважды молния не попадает в одно и то же дерево.