Анна Фаер (СИ) - Страница 103

Он замолчал. Наверное, думал, что я как-нибудь отвечу. Но я не стала отвечать. Только открыла глаза, села на полу и посмотрела на него строго.

- Да, я не прав, что стал кричать,- сказал Макс, хотя мы оба знали, что он не кричал, а просто говорил громко. – Я виноват, хорошо. Я признаю это. Но с тобой иначе нельзя. Ты же знаешь, какой я невозмутимый и спокойный. Но ты даже меня можешь вывести из себя. Никого более эгоистичного и самовлюблённого я не встречал. Ты ведь только о себе и думаешь. Тебе плевать, что детям не место на революции. Там и нам самим, может быть, опасно будет находиться. А ты зовёшь Мстислава. Неужели ты не можешь подумать о последствиях? А Кира? Она до сих пор где-то сидит одна. Когда вернётся папа, а её нигде нет, у меня будут проблемы. Я ведь всё-таки старший, я отвечаю за неё. А тебе на всё плевать. Ты только хочешь угодить самой себе и выполнить все свои прихоти. И не смотри на меня так, словно я вру. Я вижу тебя насквозь. Я сразу понял, что ты за человек, как только мы познакомились. Я сразу понял, что ты слишком уж самоуверенная, эгоистичная, наглая и гордая. О нет, у тебя нет гордости. У тебя гордыня. Ты на самом деле очень плохой человек.

И только после всего этого он замолчал. Я не знала, что ответить. И вдруг, впервые за всё наше знакомство, я поняла, почему Макс любит говорить цитатами. Иногда вместо своих собственных нелепых и затянутых мыслей, можно чётко выразить свою же мысль чужими словами.

Я, не переставая сверлить его взглядом, сказала сухо:

- Ты говоришь цитатами, сейчас я тоже буду.

Он как-то критически усмехнулся, но ничего не сказал. А вот я сказала.

- Знаешь, в чём твоя проблема? Ты всё ждёшь от людей, что они перестанут быть такими, какие они есть.

- И кто это?

- Джон Грин.

- Я знал, что ты только на такое и способна.

В его голосе были какие-то нотки презрения. Меня это рассердило:

- Какая вообще разница, кто это сказал? Важно не то, кто сказал, важно, что именно сказали. Ты просто ждёшь, что все будут идеальными! А я не такая! И ты не такой. Думаешь, ты такой замечательный, если у тебя красивые глаза,- он усмехнулся только из-за того, как нелепо я приплела сюда его глаза. Я эту его усмешку быстро убрала. – Может быть, кроме красивых изумрудных глаз в тебе и нет больше ничего! Ты же…

Я ничего не сказала. Что я могу сказать плохого о Максе? Мне ведь нравится Макс. Он хороший человек. Как и все он иногда бывает заносчив, но он, в общем и целом, очень даже хороший парень. Я посмотрела на рацию, стоящую у его кровати. Вчера мне было тоскливо и одиноко, и я попросила его по рации, чтобы он сыграл мне песню без названия. Он сыграл. Ничего даже не сказал о том, что на часах уже далеко за полночь. У него очень хороший голос, он так душевно поёт. И пусть он всегда говорит цитатами, что в этом плохого? Я только что поняла, как иногда бывает удобно выразить свою мысль словами более умного человека. И мне, между прочим, на самом деле всегда нравилось, что он говорит цитатами. Он ведь такой начитанный! Столько всего знает!

- Ты кретин, идиот и полный дурак,- сказала я потому, что ничего другого сказать не могла.

- Ты так не считаешь. Ты не думаешь, что это правда.

- Это правда! Это чистая правда! Истина!

- Есть истины, которые истинны лишь послезавтра, и такие, что были истинны ещё вчера, - а некоторые не истинны не в какое время.

- Это точно не Джон Грин,- я вдруг примирительно улыбнулась.

- Конечно. Я кого попало не цитирую.

- Так кто это?

- Карл Юнг.

- Ученик Фрейда,- сказала я задумчиво.

Мы помолчали немного.

- Я плохая, - вздохнула, наконец, я.

- Что?

- Я плохая. Я действительно эгоистичная. И всё, что ты говорил, тоже. Всё было правдой.

- Я не лучше тебя.

- Нет. Лучше. Кто угодно лучше. Я ужасный человек. У меня столько плохих качеств…

- Фрейд был ужасно самовлюблённым и эгоистичным,- перебил меня Макс.

Наши взгляды встретились, и я сразу же поняла, что буря улеглась. Что ж, кое-что я сегодня усвоила: спокойствие всегда может разразиться грозой. Но и гроза неожиданно может превратиться в тишь.

- Да?

- Да,- Макс улыбнулся ещё приветливей. – Все великие люди были в какой-то степени плохими. У них у всех были какие-то негативные качества. А ещё почти у всех были плохие привычки. Одни увлекались морфеем и кокаином, другие были алкоголиками.

- А третьи и то и другое! – вырвалось у меня.

- Именно! Ты почитай биографию любого более-менее великого человека! У всех есть несколько тёмных страниц.

- Боже мой! Ведь это меняет дело! Это же отлично, что я такая плохая! Без этого я бы не стала кем-то великим! А теперь у меня есть все шансы! Отлично!

- Эй-эй, подожди,- остановил мои размышления Макс. – Ты неправильно думаешь. Ты думаешь, что если у тебя есть недостатки, то ты легко станешь кем-то великим.

- И?

- И это не то, о чём я говорил. Я говорил о том, что, став кем-то великим, можно себе позволить быть сволочью. Но только тогда, когда ты действительно сделал что-то великое.

- Когда мы провернём всемирную революцию, мы не станем плохими,- сказала я вдруг. – Нет, мы не станем плохими. Может быть, увлечёмся наркотиками или выпивкой, но мы никогда не станем злыми. Нельзя, чтобы всем заправляла кто-то злой.

- А ты хочешь, чтобы мы всем заправляли?

- Разумеется!

Он добродушно засмеялся. А потом бросил мне подушку. Я её поймала, он взял ещё одну, встал с кровати и сказал мне на ухо:

- Устроим Диме встряску, когда выйдем?

- Конечно!

========== Часть 27 ==========

Я проснулась в холодном поту. Мне было ужасно страшно. Так страшно мне ещё не было никогда. Я не думала о ничтожности жизни, я не думала о том, что в зеркалах кто-то есть. Нет, не о чём таком я не думала. Просто проснулась и вдруг поняла, что мне ужасно страшно. Ужасно.

Обычно, мои руки и ноги не слушаются, но сейчас такого не было. Сердце не стучало бешено, дыхание не было нарушенным, по мне не бегала дрожь. Мне просто было страшно. Страшно и всё. Я тихо встала и спустилась вниз. На первом этаже было уже не так страшно. Ага, значит, если я выйду из дома, то страх совсем исчезнет!

Я не вышла, я выбежала на улицу. Постояло немного на крыльце, подышала морозным воздухом. Но мне, к огромному удивлению, легче не сделалось. Нет, мне неожиданно стало хуже. Вот теперь я уже стала бояться того, что жизнь моя бессмысленна. Жизнь бессмысленна, а, следовательно, не нужна. И мне совсем не хотелось жить. Жизнь в страхе, который невозможно контролировать, - это не жизнь даже.

А потом мне стало казаться, что кто-то стоит у меня за спиной. Кто-то очень большой и прозрачный. Кто-то там есть, кто-то стоит у меня за спиной, это точно. И он внимательно следит за мной. Зачем он следит? Что ему нужно?

Я испугано спустилась по ступенькам на дорожку, ведущую к улице. Медленно шла по тропинке, а мои шаги отдавались в тишине каким-то далёким эхом. Или это не эхо?! Я на секунду остановилась. Мне стало прекрасно ясно, что это не эхо. Это не эхо, а шаги того, кто ходит за мной! Того прозрачного существа! Я резко побежала вперёд. Я бежала с закрытыми глазами. Пусть попробует меня догнать! С закрытыми глазами даже я сама не знаю, куда прибегу.

Но бегать с закрытыми глазами не очень удобно. Если не верите, то попробуйте как-нибудь сами. Сразу же поймёте, что это за кошмар! Я пробежала всего несколько шагов и тут же обо что-то споткнулась. Упала на асфальт, проехалась по нему немного и даже расцарапала до крови колени заодно с ладошками.

- Вот чёрт! – вырвалось у меня.

- Не чёрт, а собака,- ответил мне золотистый пёс, об которого я споткнулась.

Собака со мной говорит. Собака. Говорит. Со мной.

- Собака? – я переспросила.

- Да! Имею честь представиться! Лабрадор – славный и домашний пёс!

- Слушай, пёс,- сказала я совершенно спокойно.

И я даже не притворялась спокойной. Мне на самом деле стало спокойно на душе. Когда рядом появилась эта собака, моя паническая атака вдруг неожиданно прошла.