Англия. Ни войны, ни мира - Страница 26

Еще один булавочный укол Англия ухитрилась нанести России на Средиземном море. На острове Цериго (Китира) еще с 1802 г. находились 50 солдат Куринского полка во главе с подпоручиком О.А. Ивановским. Как уже говорилось, в 1807—1809 гг. весь русский флот на Средиземном море был захвачен англичанами и французами, а о 50 солдатах, занимавших форт Авлемен на Цериго, в Петербурге попросту забыли. Но осенью 1807 г. на Цериго объявились «просвещенные мореплаватели» во главе с генералом Джорджем Освальдом. Но гарнизон форта сдаваться не пожелал. Более двух лет англичане безрезультатно осаждали форт. И лишь 1 октября 1809 г. Ивановский был вынужден согласиться на почетную капитуляцию «за недостатком военных припасов».

Между тем Россия и Франция легко могли принудить к миру Британскую империю. В письме от 2 февраля 1808 г. Наполеон обратился к Александру I с предложением подавить британскую монархию в источнике ее богатства — в Индии: «Вашему Величеству угодно ли выслушать совет от человека, вам преданного нежно и искренно. Вашему Величеству необходимо удалить шведов от своей столицы и с этой стороны распространить, насколько Вы пожелаете, границы России. Я готов содействовать Вам всеми средствами. Армия франко-русская, в 50 тысяч человек, быть может, отчасти и австрийская, которая направится через Константинополь в Азию, не успеет еще достичь Евфрата, как Англия затрепещет и преклонится перед континентом. Я твердо стою в Далматии, Ваше Величество — на Дунае. Через месяц после того, как мы придем к соглашению, армия может быть на Босфоре. Удар отзовется в Индии, и Англия будет порабощена... Все может быть решено и подписано до 15 марта. К 1-му мая войска наши могут быть в Азии, и в то же время войска Вашего Величества — в Стокгольме. Тогда англичане, угрожаемые в Индии, изгнанные из Ливана, будут раздавлены тяжестью событий, коими будет переполнена атмосфера».

Александр I отвечал: «Я предлагаю одну армию для экспедиции в Индию, а другую с целью содействовать при овладении приморскими пунктами Малой Азии. В то же время я предписываю командирам Моего флота состоять в полном распоряжении Вашего Величества».

Увы, «лукавый византиец» нагло врал. Ему было плевать на интересы России. На союз с Наполеоном царь пошел вынужденно.

И в 1808—1809 гг. Александра занимали лишь личные обиды, которые ему якобы нанес «враг рода человеческого», и мелкие делишки его родни в Германии.

Между тем Россия и Франция могли заставить все страны Европы жестко соблюдать континентальную блокаду и, захватив Гибралтар, закрыть таким образом путь англичанам на Средиземное море. Наконец, мобилизовав все французские, русские и испанские корабли и фрегаты, можно было методом беспощадной крейсерской войны парализовать британское судоходство. Дело обошлось бы и без десанта на острова. Пусть бы Наполеон получил всю Европу, а Александру дал Черноморские проливы и рад островов в Архипелаге. Рано или поздно Наполеон бы умер, и его родня в любом случае не сумела бы сохранить власть над Европой. Началась бы новая серия войн за передел европейских границ. А Россия тем временем спокойно бы переваривала куски, отхваченные от Оттоманской империи. Но, увы, история не терпит сослагательного наклонения. И я это пишу, поскольку сейчас продажные историки вновь начинают курить фимиам Александру.

Между тем он, подстрекаемый англичанами, всеми силами провоцировал войну с Францией. Официально царь поддерживал «континентальную блокаду», а сам поощрял ее нарушения. За всю навигацию 1808 г. из тринадцати задержанных английских кораблей было выслано 8, конфисковано одно судно и груз еще четырех кораблей.

«Продолжался перевод денег в Лондон. По сведениям Коммерц-коллегии, с момента разрыва до 15 мая 1808 г. туда было переведено капиталов на сумму 1 098 822 руб. 26 ½ коп., причем этим занимались не только частные лица, но и правительство, что официально объяснялось необходимостью помощи оставшимся в Великобритании российским подданным. А.В. Предтеченский, однако, называл "...перевод в Англию денег и векселей... не чем иным, как расплатой за купленные у нее товары". Е.В. Тарле также полагал: в эпоху континентальной блокады "...английские промышленники исправнейшим образом получали от своих континентальных контрагентов все, что те были им должны, до последнего шиллинга...". Да и жалобы Смирнова на постоянный недостаток средство свидетельствуют: эти деньги до бедствовавших в Великобритании россиян не дошли».

Интересные сведения о путях проникновения в Россию британских товаров во время действия блокады приводит в своих мемуарах Фаддей Булгарин. Он проживал в Кронштадте и имел возможность лично наблюдать за происходящим. Булгарин писал: «По правилам континентальной системы некоторым кораблям можно было давать позволение на ввоз аптекарских материалов. Под эти предлогом привозили дорогие английские фабричные и мануфактурные изделия, которые быстро расходились в Петербурге. Кроме того, англичане, находясь в сношениях с некоторыми коммерческими домами в Петербурге, отправляли к ним корабли ганзеатических[16] городов с английскими товарами... Снисходительное правительство, уступая необходимости, не предпринимало строгих мер для прекращения торговли английскими товарами, без которых тогда весьма трудно было обойтись».

Э.И. Стогов говорит в своих «Записках» о поставках в Кронштадт строго запрещенного английского черного пива (портера).

Один из москвичей в донесении Ростопчину, описывая разорение Москвы в 1812 г., сообщал: «Чай, сахар и кофе валяются по улицам. Французы берут ящики и набивают их другим».

Ряд авторов пытаются объяснить нарушение Александром условий континентальной блокады требованиями недовольного дворянства. На самом деле дворяне как сами, так и их обожаемые жены и дочки куда больше страдали от отсутствия французских товаров, а не английских. Ну а для русской промышленности континентальная блокада была просто манной небесной.

«В 1811 и 1812 гг. результаты конфискаций британских товаров в российских портах еще более незначительны. Были арестованы грузы 5 кораблей (2 американских и 3 немецких), причем американским судам, скорее всего, без лишнего шума позволили вернуться домой. С июня 1812 г. конфискации не проводилось вовсе и тогда же, за два месяца до формальной отмены блокады, возобновилась открытая торговля с Великобританией. Постепенное ослабление блокады в течение 1811 — начала 1812 г. и допуск в страну британской продукции на кораблях под флагами нейтральных государств свидетельствуют о начавшейся в России реальной подготовке к войне с Наполеоном.

Теперь российское правительство было готово тайно принять от Великобритании и военно-техническую помощь. Еще в течение зимы 1810—1811 гг. Р. Уэллсли сообщил члену правления "Российской компании" банкиру С. Торнтону о том, что правительство Александра I желает получить 500 тонн пороха. В обмен на этот порох — писал министр Персевалу 15 июня (н. ст.) 1811 г. — Россия готова поставить кораблестроительные материалы для британского флота. В июле четыре торговых судна перевезли в Балтику затребованное количество пороха и 1 тыс. тонн свинца, которые должны были быть обменены на 2,5 тыс. тонн российской пеньки».

Русский император приблизил к себе всех, кто в Европе ненавидел Наполеона. Среди них были швед Армфельд, немцы Фуль, Вольцоген, Винценгероде, эльзасец Анштетт, пьемонтец Мишо, итальянец Паулучччи, корсиканец Поццо ди Борго, британский агент Роберт Вильсон. 12 июня в Россию прибыл барон фон Штейн. Эти иностранцы образовали военную партию, еще более непримиримую, чем самые ярые русские милитаристы.