Ангелы смерти - Страница 4
НАДЗИРАТЕЛЬ. Припадки эпилепсии? Слабоумие?
АЛЕК. Нет, сэр.
НАДЗИРАТЕЛЬ. Вставные зубы? Протезы? АЛЕК. Нет, сэр.
НАДЗИРАТЕЛЬ. Брюки кожаные. Гомосексуальные наклонности? АЛЕК (улыбаясь}.Нет, сэр.
НАДЗИРАТЕЛЬ. Плавки хлопчатобумажные. Венерические заболевания? Вши? АЛЕК. Нет, сэр.
НАДЗИРАТЕЛЬ. В душевую! АЛЕК. Слушаюсь, сэр.
Затемнение.
Тюремная библиотека, АЛЕК делает вид, будто штудирует Библию.
АЛЕК (заключенным).Чего шары выкатили? Дерьмо собачье. Вам сказано: псалом 39, вот и шуруйте. А–а, заело, что я перед капелланом шестерю? Так я, может, завтра увижу солнышко, а ты так и подохнешь в этой клетке. (Читает.)«И были слезы Его как капли крови, падающие на землю…» (Закрывает глаза, блаженная улыбка.)Единственное, что я люблю в этой поповской нуде, это про страсти Господни. Как его били плетьми, плевали ему в лицо и насаживали терновый венец на черепушку. Я даже вижу, как я вместе с этой римской солдатней загоняю ему гвозди в ладони… А еще клево, когда они балдеют со всеми своими женами и наложницами.
Библиотека превращается в роскошную опочивальню из "Тысячи и одной ночи". АЛЕК возлежит под балдахином. Его ласкают и обмахивают опахалами, ему чешут пятки, подносят вина и яства. Зонг.
Там солнце светит круглый год,
дождя и снега нету,
там бутерброд в полях растет,
а на кустах монеты. Влезай в любые поезда, в товарный или в скорый, и зайцем поезжай туда, где Сахарные Горы.
Цветет там сигаретный сад, в фонтанах плещет лимонад, жратвы там полон город, и все купаются в вине в той благодатной стороне, где Сахарные Горы. (Народная. Сахарные Горы)
Но вот все куда‑то отступило. К Алеку тихо подошел КАПЕЛЛАН.
КАПЕЛЛАН. И если правый глаз искушает тебя, вырви его и брось от себя.
АЛЕК (ему в тон).Ибо даже тот, кто согрешил в мыслях своих, нечист перед Господом.
КАПЕЛЛАН. Очень хорошо, сын мой.
АЛЕК. Я стараюсь, святой отец.
КАПЕЛЛАН. Воистину так.
АЛЕК. Разве я нарушил хоть раз внутренний режим?
КАПЕЛЛАН. Нет, сын мой, но почему ты спрашиваешь? Что‑нибудь беспокоит тебя?
АЛЕК. Я все время думаю, святой отец, об этом новом методе лечения, после которого ты становишься хорошим человеком, и тебя сразу выпускают из тюрьмы.
КАПЕЛЛАН. Кто тебе сказал об этом?
АЛЕК. Я слышал разговор двух надзирателей. А вообще, слухи об этом давно ходят. Я бы хотел пройти такое лечение, святой отец.
КАПЕЛЛАН. Но это все пока на стадии экспериментов. Говорят, губернатор
высказался категорически против. Насколько я понимаю, этот метод представляет серьезную опасность для здоровья.
АЛЕК. Мне все равно, святой отец. Для меня главное — исправиться. Раз и навсегда. За этот год, что я провел здесь, я многое осознал. Я хочу быть добрым христианином.
КАПЕЛЛАН. Еще вопрос, делает ли «метод Лодовико» человека добрым. Доброта вызревает в каждом из нас естественно, сын мой, как семя на плодородной почве. И этот путь, путь добра, человек должен избрать сам, понимаешь? Если лишить его выбора, он перестает быть человеком.
АЛЕК. Но ведь я…
КАПЕЛЛАН. Наберись терпения, мой мальчик. Уповай на Господа нашего Христа.
АЛЕК (в тон ему).Смирись, и покой снизойдет на Душу твою…
КАПЕЛЛАН. Аминь.
Затемнение.
На помосте высвечивается МИНИСТР внутренних дел (тот лее актер, что играет Писателя). Сейчас МИНИСТР произнесет речь перед избирателями.
МИНИСТР. Леди и джентльмены! Правительство и меня, в частности, нередко критикуют за несовершенство нашей пенитенциарной системы, и это правильно. Когда в камере содержится по пять человек, о каком исправлении зла можно говорить? Посадите вместе двух преступников, и вот вам уже организованная преступность. Вместо наказания — новые преступления. Нет, мы больше не можем мириться с таким положением дел. Скоро нам политических заключенных некуда будет девать. Где же выход, спросите вы меня? Хватит заниматься перевоспитанием. Уголовные элементы должны проходить ускоренный курс коррекции сознания. Я бы сказал — жесткой коррекции, ибо, не будем забывать, речь идет о тех, кто бросил вызов здоровому обществу. Убить в них криминальные наклонности, и мы покончим с преступностью в самом зародыше.
Жидкие хлопки в зале. Кто‑то неодобрительно свистит.
Да, покончим! Таков новый курс правительства, и он уже начинает приносить свои плоды. Мы добьемся того, что вчерашние преступники станут на страже закона! И обрушат справедливый кулак возмездия на своих бывших сообщников! Что касается оппозиции, то со времени последних выборов она не смогла предложить ничего конструктивного для решения этой проблемы. Ни–че–го, кроме оголтелого негативизма и расплывчатых обещаний.
Второй луч освещает АЛЕКА. Он преувеличенно громко аплодирует Министру.
АЛЕК (в зал).Через неделю после разговора с капелланом, о, мои братья и сестры, меня перевели в эту богадельню, где втихаря испытывали на честных тружениках вроде меня этот самый «метод Лодовико».
При слову "втихаря" МИНИСТР озирается — нет ли свидетелей. Затемнение. Зон?.
Пальцы и голова, пять пальцев, пять пальцев спорят день и ночь, дружбы прежней нет… Строить или разрушать? Злу помочь или помешать? Спор этот, друг, тебе решать: подумай и дай ответ! (Юэн Маккол. Пять пальцев.)
АКТ ВТОРОЙ
Зонг.
Свойсками шел Генри–король на войну, окрасил он кровью речную волну, в сожженный пустырь превратил он страну… То было в шестнадцатом веке. Спокойнее, кажется, нынешний год, помалкивай только, что бойня идет, что мирные села бомбит самолет, и льются кровавые реки.
Я лично в политику лезть не хочу, смотрю телевизор, налоги плачу, мне подвиги прадеда не по плечу: борясь за свободу, здесь пал он. Но утром, читая газету свою, я голос свирепых вояк узнаю… Мне снилось, что всю мою нынче семью сожгли беспощадным напалмом.
С войсками шел Генри–король на войну, и т.д. (Пит Сигер. Король Генрих.)
Аудитория в психолечебнице. Здесь собрали пациентов на короткую лекцию, которую прочитает специалист в области коррекции человеческого сознания — доктор БРОУДИ (тот же актер, что играл Писателя и Министра).
БРОУДИ (с нарастающим сарказмом).Пациенты, мы собрали вас здесь, чтобы довести до вашего больного сознания смысл проводимого над вами эксперимента, получившего название "Метод Лодовико". Я мог бы ничего вам не объяснять, потому что лечение у нас добровольно–принудительное (ледяная улыбка),но я всегда был сторонником того, чтобы, выражаясь фигурально, говорить умирающему, что он умирает. Вот я и хочу открыть вам карты, хотя отлично знаю, что сами вы предпочитаете играть краплеными, не так ли?
Смешки в зале.
Вот вы сидите передо мной — убийцы, насильники. Для обществ вы — воплощение зла, вызов самой природе, наподобие уродца с двумя головами, и поэтому оно упрятало вас за решетку. Но, спрашиваю я себя, не получилось ли так, что общество само оказалось за решеткой, тогда как вы продолжаете разгуливать на свободе? Это ведь с какой стороны посмотреть!
Оживление в зале. Аплодисменты.
Бог создал человека сильным, иначе он просто не выжил бы в остром соперничестве с другими видами. Сточите волку когти и зубы — и вы обречете его на вымирание. А человек? Разве в нем не заложена потребность в самоутверждении, разве он не стремится силой доказать свое превосходство над другими? Я скажу вам как врач: в каждом человеке с рождения кипят такие страсти, такая жажда разрушения, что если не дать ей выхода, она разорвет человека, как разрывают герметически закрытый котел пары разогретого воздуха. Не убьешь ты, убьют тебя — вот вам простая азбука жизни. Но вот парадокс: вы стреляете по воробьям, а они —по президентам. Вы залезаете в карман прохожего, а они —сразу всех налогоплательщиков. Тогда почему, спрашивается, они объявили вас, здоровых людей, вне закона? Почему вас, давших волю естественным наклонностям, они посадили, как монстров, в железную клетку? Не ждите, я не отвечу вам на эти вопросы. Я врач, а не социолог и уж тем более не политик. И как врачу мне поручено убить в вас криминальные наклонности. Проще говоря, сточить вам когти и зубы. И я это сделаю, будьте уверены. (Ледяная улыбка.)Ни один из вас не выйдет отсюда, пока не перестанет представлять опасность для общества. Надеюсь, мы поняли друг друга? Ни один.