Ангел на мосту (рассказы) (-) - Страница 6

Он подъехал к парадному входу. В окнах горел свет, до ноздрей Чарли донесся дым из камина, но, как он ни вглядывался в застекленную дверь, он не мог обнаружить за ней никакого признака жизни. Было тихо, и только дождь барабанил по крыше. Чарли дернул дверь - она оказалась на запоре. Он стал стучать кулаком изо всей силы. Долгое время никто к нему не выходил, и когда миссис Флэннаган наконец появилась в прихожей, Чарли решил, что она спала и только что проснулась. На ней был тот самый пеньюар, который он ей подарил когда-то. Она поправила волосы перед зеркалом и открыла дверь. Чарли ворвался в прихожую и тотчас набросился на нее с упреками.

- Зачем ты это сделала? - кричал он. - Что за идиотство такое?

- Я не понимаю, о чем вы говорите.

- Зачем ты сказала моей жене про ключ?

- Я ничего не говорила вашей жене.

- Кому же ты сказала?

- Я ничего и никому не говорила.

Она передернула плечами и опустила глаза на кончик туфельки. Как это часто бывает с отъявленными лгунишками, где-то в глубине души у нее таилось преувеличенное уважение к истине, выражавшееся в непроизвольных жестах сигналах, указывавших на то, что она лжет. Чарли понял, что правды ему от нее не добиться. Даже если бы он употребил для этого всю силу своих бицепсов, он бы не вытряхнул из нее истины. А если бы и добился от нее признания, то не выиграл бы от этого ровным счетом ничего.

- Я хочу пить, - сказал он. - Плесни мне чего-нибудь.

- Может быть, вы уйдете сейчас, остынете немного... а потом приходите, поговорим.

- Я устал, - сказал он. - Устал. Господи, как я устал! Я сегодня целый день не присаживался.

Чарли прошел в гостиную и налил себе виски. Он посмотрел на свои руки - они были черны от поездов, от лестничных перил, дверных ручек и бумаг, которые ему довелось перетрогать за долгий рабочий день; он увидел свое отражение в зеркале - намокшие под дождем волосы сбились и прилипли к вискам. Из гостиной он направился через библиотеку к ванной. Миссис Флэннаган издала испуганный писк. Чарли открыл дверь ванной и встретился лицом к лицу с совершенно голым человеком.

Чарли тотчас захлопнул дверь, и наступила та томительная, словно пульсирующая под неслышный метроном тишина, которая через минуту должна разразиться громовой сценой.

Первой нарушила молчание миссис Флэннаган.

- Почем я знаю, кто он такой? - сказала она. - Я не могла его прогнать, вот и все... Я знаю, что вы думаете, и мне все равно. В конце концов это мой дом, я вас не звала и не обязана отчитываться перед вами ни в чем.

- Отойди от меня, - сказал он. - Отойди, а не то я тебя задушу.

* * *

Он снова вышел на дождь и поехал домой. Звуки и запахи, которые встретили Чарли, как только он открыл дверь, говорили о том, что на кухне готовится еда. "Эти вечные звуки и запахи, - подумал он, - не они ли были первыми вестниками жизни на земле и не им ли суждено оказаться последними ее проявлениями?"

В гостиной лежала вечерняя газета. Чарли схватил ее со стола и закричал:

- Бомбу им, бомбу! Пусть знают, кто командует парадом! - Но тут же, упав в кресло, прошептал: - О господи, когда же все это кончится?

Миссис Пастерн возникла в двери буфетной.

- Вот именно, - тихо сказала она. - Я уже четвертый месяц жду от тебя этих самых слов: когда же все это кончится? Я почувствовала, что происходит что-то неладное, когда увидела, что ты продал свои запонки. В чем дело? подумала я. Затем, когда ты подписал контракт на постройку бомбоубежища, не имея ни гроша, чтобы за него расплатиться, я кое-что начала понимать. Ты просто-напросто жаждешь конца света. Что, Чарли, разве я не угадала? Я это давно уже поняла, но только у меня не хватало духу сознаться в этом самой себе - это казалось так жестоко! Впрочем, нынче что ни день, то новости.

Миссис Пастерн прошествовала мимо него в коридор, занесла ногу на ступеньку лестницы и сказала:

- Там на сковородке - котлеты; картошка - в духовке. Можешь еще разогреть себе цветную капусту. Она в кастрюле. Я иду звонить детям.

И поднялась на второй этаж.

* * *

В наш век мы путешествуем с такой стремительной скоростью, что нам удается удержать в памяти в лучшем случае несколько географических названий. Умозаключения свои мы вынуждены сдавать в багаж - пусть догоняют нас на почтовом, если могут! Конец этой истории я узнал из письма моей матери, нагнавшего меня в Китцбюхеле, куда я езжу кататься на лыжах.

"За эти полтора месяца, - писала она, - произошло столько событий, что я даже не знаю, с чего начать. Во-первых, с Пастернами кончено, и кончено навсегда. Он получил два года за крупные хищения. Салли бросила колледж и работает в магазине Мейси, а мальчик, насколько мне известно, все еще ищет работы. Он живет с матерью, где-то в Бронксе. Говорят, они получают пособие по бедности. Оказывается, Чарли уже год назад промотал наследство, доставшееся ему от тетки, и они все это время жили в кредит! Банк описал их имущество, и они съехали в мотель в Тенсфорде. Затем, взяв машину напрокат, переезжали из мотеля в мотель, нигде не оплачивая счетов. Первыми спохватились служащие мотелей и прокатной конторы. Довольно симпатичные люди по фамилии Уиллоби выкупили дом Пастернов. Да, а Флэннаганы развелись. Ты помнишь ее? Она, бывало, прогуливалась у себя по саду под шелковым зонтиком. Ей не присудили никаких алиментов, ничего. Говорят, ее видели в Центральном парке в одном легком платьице, хоть вечер был не из теплых. Но знаешь, она как-то приходила сюда. Странная история! Она появилась здесь в прошлый четверг. Снег только-только выпал. Это было вскоре после ленча... Ну и глупая же у тебя мать, однако! Казалось бы, пора уже привыкнуть старухе к зрелищу снежной метели, а я, сколько вот ни живу на свете, все никак не перестану удивляться ей, как чуду. Я была ужасно занята в тот день, но бросила все и стояла у окна, любуясь падающим снегом. Небо было темное-темное. А снег, сухой, легкий, вскоре покрыл всю землю, словно одеяло, сотканное из света. Вдруг смотрю - идет по улице миссис Флэннаган! Должно быть, приехала поездом два тридцать три и шла пешком от станции. Не много-то, видно, у нее денег, если она даже такси не может себе позволить! Одета она была легко, туфли на шпильках и без калош - представляешь себе? Ну вот, идет она по улице и вдруг прямо через пастерновский, то есть я хочу сказать через бывший пастерновский, газон и - к бомбоубежищу. Стоит и смотрит на него! О чем она думала, стоя возле бомбоубежища? Знаешь, оно ведь немного напоминает могилу, так вот миссис Флэннаган казалась плакальщицей: стоит такая одинокая, всеми покинутая, а снег все падает да падает - на голову, на плечи, на грудь... И мне все это показалось так грустно! Подумать только, она ведь с этими Пастернами даже и знакома-то не была! Тут мне позвонила миссис Уиллоби и сказала, что у них перед бомбоубежищем стоит какая-то незнакомая женщина, не знаю ли я, кто она такая, и я сказала, что знаю, что это миссис Флэннаган, которая прежде жила на косогоре, и тогда она меня спросила, что же делать? И я ей сказала, что, наверное, надо просто попросить ее уйти. И тогда миссис Уиллоби послала к ней горничную, и я видела, как горничная говорит миссис Флэннаган, чтобы та уходила. А потом, несколько минут спустя, миссис Флэннаган поплелась по снегу на станцию".